Дмитрий Михайловер уже писал для «Батеньки»  — например, вот этот текст об особенностях русского шашлыка. Теперь, в ответ на еженедельную рассылку шеф-редактора самиздата Ольги Бешлей, которая собирает истории читателей, он прислал рассказ о своём знакомстве с московской художницей Элизой (имя изменено) — эксцентричным, комичным и всё же трагическим персонажем. Сергей Пенкин и Алла Пугачёва в тексте почти не присутствуют, но ключевое слово — почти.

Я давно тешу себя надеждой, что когда-нибудь вырасту в крутого промоутера, буду устраивать концерты и вечеринки, на которые невозможно будет попасть. Михаил Друян закурит и попросит телефон, как-то так, в общем. Время от времени мы с друзьями устраиваем что-нибудь, что даёт мне ощущение, будто моя цель становится чуточку ближе. Мы уже сделали пару свадеб, рейв в ближайшем Подмосковье, провели вечеринку в смешном гей-баре, дискотеку с ретро-хитами, ну и так, по мелочи.

Год назад бывшая коллега Алла позвонила и предложила сделать мероприятие нестандартного для меня формата: «Ну, знаешь, вот раньше, когда клубов не было, все собирались по квартирам. Были такие квартирники. Для своих. Но тоже с антуражем. Знаешь, для творческих людей. Вот хочу повторить. Воссоздать эту атмосферу. Хочу тебя познакомить с одной особой. Только ты не пугайся».

Квартирник — так квартирник. Творческие люди… почему бы и нет. «От нечего делать Егорушка поймал в траве скрипача…»

Особа, с которой меня собиралась знакомить Алла, оказалась художницей. Обитала в переулках за гостиницей «Лотте Плаза» на Новом Арбате. Свою студию-галерею она делила с репетиционной базой Сергея Пенкина. Эта студия должна были стать площадкой для нашего готовящегося Квартирника. «Пригласим всех. Будем разговаривать про творческий путь и петь песни». Художницу звали Элиза. Ей было чуть за пятьдесят. Как выяснилось позже, Элиза была не просто художницей, но и поэтессой, а ещё немножечко певицей-шансонье.

Мне Элиза напомнила располневшую, вконец обезумевшую Пугачёву: копна рыжих волос, большой чёрный балахон, выпученные глаза, синие тени, пальцы, увешанные массивными кольцами. Для полного соответствия образу откуда-то из соседней комнаты должен был выйти такой же мутировавший Галкин.

Мы зашли в гости за две недели до мероприятия, чтобы окончательно согласовать формат: «У нас будет как бы для менеджеров. Но таких, переевших офисной жизни. Которым хочется как-то по-другому раскрыться. Может, спеть, прочитать стихотворение». Художница перебивала нас, громко материлась и курила. Дым улетал в раскрытую форточку, в комнате было холодно, мы сидели за большим круглым столом, закутавшись в куртки. Элиза вела себя странно. Казалось, она объелась каких-то препаратов или только утром покинула палату психиатрического отделения. Художница прерывала нас, вставляя всякую волочковщину: «Наш Квартирник будет о боге, свете, любви и добре. Потому что любовь — это свет, а без свободы нет мира!»

Вокруг Элизы бегали водитель, помощник и директор. Они приносили ей кофе, очки, телефон, пепельницу, записную книжку, красивую свечку, которую подарил знакомый фотограф, альбом с рисунками, плакаты, ещё кофе. Элиза то и дело просила их позвонить кому-то: «Так! Набери этой, пизданутой. Ну, в юбке которая. Набери ей и скажи, чтоб приходила к нам на Квартирник 30-го. Пусть возьмёт шесть бутылок вина! Сухого, конечно. Так! Принесите мне мой телефон! Нужно позвонить Лолите и пригласить её. Ну, если, конечно, она в Москве будет. И ещё Ирсон Кудиковой. Ой. Я Ирсон вообще обожаю. Мы с ней и с Рёввой — знаете его? — записали песню. Сейчас она выходит. Песня — улёт. Там так поётся: про-о-о-осто я люблю тебя. Просто я-я-я-я люблю тебя. Про-о-о-осто я люблю тебя. Просто. Я. Люблю. Тебяяяя. Песня — улёт. Но не знаю пока, как там с правами, не уверена, что её можно будет спеть».

Наши попытки вернуться к конструктивному обсуждению мероприятия, распределению обязанностей и составлению спонсорских пакетов были пресечены на корню. Постепенно мы замолкли совсем и превратились в кроликов, смирно сидящих перед одним рыжеволосым удавом.

Мы слушали — Элиза крутилась перед нами на стуле и рассказывала про себя: «Я вообще успешная. Я была директором нескольких фирм в 90-е. Потом начала писать картины. Выставлялась в Нью-Йорке, Лондоне, Токио. Обо мне писали, что я как бы раскрываю границы, хочу выйти за рамки мольберта. Так! А сейчас мы будем гадать на Талмуде! Очки!»

Элиза вытянула в сторону руку, помощник сбегал куда-то за очками и книгой и вложил их в раскрытую ладонь. Потом Элиза просила каждого назвать число от 1 до 100 и зачитывала многозначительные предсказания. Мы провели за столом более четырёх часов. Приходили новые люди и подсаживались к нам. Элиза представляла их: «Это очень талантливый адвокат Катечка, это наш Санечка, он звукорежиссёр и ещё рисует шикарную миниатюру. А это — Кирочка. Кирочка — психолог. Возьмите её контакт. Вы к ней, конечно, не запишетесь. Потому что у неё запись на год вперёд. Но она делает вообще невозможные вещи. А это — Алёна. У неё бизнес, связанный с алтайской косметикой. Девочки, это вообще бомба. Я всё испробовала. А это ребята — у них рекламное агентство — ну или что там у вас? — они делают мероприятия. 30-го будет здесь Квартирник. Присутствие обязательно!»

Люди приходили и уходили, на стол выставлялись чашки с чаем, раздавались подарочные календари с живописью. В какой-то момент Элиза вспомнила, что недавно вышел её сборник стихов и песен. Каждому присутствующему был роздан экземпляр. От нас требовалось открывать нужное произведение и подпевать солирующей поэтессе. На пятом часу я поднял руку и попросился домой.

Вечером я загуглил героиню дня. Несколько сайтов цитировали одну и ту же пространную, полную ярких и пустых слов рецензию: раздвигает рамки, использует технику объёмного мазка, художник диалога, её произведения — не окно в мир, а целый отдельный мир. Один из ресурсов раскрывал детали биографии: три сына, отец — известный в Советском Союзе доктор химических наук, поэзией увлекается с детства. Разглядывая вкладку с картинами Элизы, неожиданно для себя я обнаружил, что напеваю себе под нос услышанное утром «просто я люблю тебя».

На мероприятие пришли человек шестьдесят. Мы начали с экскурсии по галерее, потом плавно переместились в небольшой концертный зал. Я был ведущим и пил шампанское для храбрости. Книжный магазин «Республика» передал нам несколько красиво упакованных книг для розыгрыша среди гостей. Приветственную песню исполнил Сергей Пенкин.

Элиза появилась спустя час после начала. Она вбежала в зал в матроске, с барабаном под мышкой. За ней следовал помощник с букетом цветов. Элиза ловко вырвала у меня из рук микрофон и заняла место на сцене: «Здравствуйте, друзья! — зал взрывается аплодисментами. — Я поняла, что опаздываю, и решила: а чего уж там, если всё равно не успеть вовремя, то заеду ещё и на укладку к нашему другу Денису Рябову. — Аплодисменты вперемешку со смехом. — Приветствую всех! — снова аплодисменты. — О! Я вижу в зале свою давнюю подругу Лено... — дальше Элиза остановилась, будто сомневаясь, правильное ли имя она произнесла, и спустя несколько секунд добавила: — ...чку. Мы познакомились с ней на концерте нашей любимой Аллы Борисовны и дружим вот уже более двадцати лет».

Из зала помахала рыжая женщина в большой шляпе и длинном чёрном бесформенном платье.

Закончив Квартирник, я пошёл и купил себе шаурмы. Я ел её, уставившись в поток проезжающих мимо машин, прокручивал в голове прошедший день. Мне очень хотелось глубоко выдохнуть и сказать: «Мда уж», — но рот был занят едой.

Мы с Аллой надолго запомнили Элизу, она стала для нас притчей во языцех. Встречаясь, мы хохоча напевали хит «Просто я люблю тебя», мы пародировали Элизу и её манеру говорить, мы обсуждали её посты в фейсбуке, мы приглашали её на другие наши мероприятия, потому что знали, что её присутствие развеселит всех. Однажды Элиза позвонила Алле и пригласила её переговорить о чём-то важном. Встреча должна была состояться почему-то в магазине мехов. Элиза долго выбирала себе что-то, советовалась, потом позвонила отцу и попросила перевести на карту денег. Отец ответил, что деньги переводить не будет, но может оплатить покупку сам, если ему отправят счёт. Элиза расстроилась и неожиданно пригласила Аллу на свидание: «А мне нравятся вот такие барышни, утончённые и боевые одновременно! В тебя просто влюбиться!» Свиданию не суждено было состояться, и на этом наше общение с художницей, поэтессой и немножечко певицей-шансонье полностью прекратилось.

Спустя год из соцсетей мы узнали, что Элиза умерла.

«У неё была затяжная депрессия и проблемы с сердцем, которые привели к этому печальному финалу», — писала в ФБ её директор. Один знакомый сказал, что Элиза выбросилась из окна. Под постом директора десятки людей оставляли свои соболезнования.

Писали со всех уголков мира.

Люди вспоминали Элизины стихи, печатали свои, вставляли фотографии и скаченные из интернета идиотские картинки. Люди писали: «С нами останется её творчество», «от нас ушёл светлейший человек», «мне будет вечно не хватать её свободы». Одна женщина выставила видео из инстаграма Игоря Николаева с припиской: «Я посвящаю это тебе, моё рыжее солнце!» На нём панорамой снят утренний пляж какой-то тёплой страны. Шумит море, играет грустная музыка, опущены зонтики. Приглядевшись, я распознал в опубликовавшей поклонницу Пугачёвой Леночку.