Исследование
«Развлечения»
В 2017 году ангелы Victoria’s Secret были разоблачены: ретушёр, проработавший с брендом несколько лет, признался: неземная красота моделей — не более чем миф, а точнее, результат постобработки. Изменило ли это модную индустрию? Да, но далеко не так, как ожидалось. Самиздат в рамках исследования индустрии развлечений постапокалипсиса разбирается, что происходит на поле боя естественной красоты и красоты отретушированной, которую нам ежедневно продают медиа.
Рассказ анонимного ретушёра, сотрудничавшего с производителем нижнего белья Victoria’s Secret, опубликованный в Cosmopolitan, стал, по меркам индустрии, чем-то вроде сливов в Wikileaks. Уволившийся к тому моменту аноним рассказывал, как моделей для каталогов чуть ли не пересобирали заново, меняя им в графических редакторах части тела местами, доводя грудь до размера C, убирая костные выступы и контуры суставов и разглаживая кожу. «Мне очень стыдно за то, что я много лет делала», — резюмировала инсайдер, объяснив, что фактически участвовала в конструировании мифа, заставляющего многих девушек смотреть на фотографии идеальных моделей и испытывать комплексы.
Репутацию Victoria’s Secret это, конечно, подпортило, но армия поклонниц поредела незначительно. Нам по-прежнему нравится смотреть на идеальные тела. Казалось бы, конфликт исчерпан, но есть ещё одно «но»: нам также начали нравиться фотографии без фильтров и ретуши. Диссонанс этот выливается в противостояние: с одной стороны, принятие недостатков (своих в том числе) и чествование бодипозитива, с другой — безграничный арсенал инструментов красоты: от ботокса до фотошопа..
Сделайте красиво
«Я довольно продолжительное время делала частные съёмки женщин, и фото всегда носили характер достаточно сильных изменений на этапе ретуши — от кожи до форм и размеров тела. И в какой-то момент я поняла, что это абсолютно противоречит моему личному восприятию и отношению вообще к женскому телу и портрету», — рассказывает фотограф Ксения Поггенполь. Именно в тот момент у неё появилась идея создать проект, объединяющий естественные портреты.
Портретный жанр в фотографии — сложная тема для дискуссии. Одни клиенты идут за новой аватаркой для соцсетей, другие — за чувствами и эмоциями, которые дарят щелчки затвора. При этом не все даже себе признаются в реальных намерениях. Однако желающих увидеть себя как есть оказалось много. За десять месяцев в объективе Ксении побывало около сотни героинь:
«В основном это были девушки 30-35 лет. Большая часть из них — мамы. И очень многие говорили, что им очень нравится тот возраст, в котором они находятся. Сейчас они максимально собой довольны: внешностью, разумом, психоэмоциональным состоянием. Им нужно было запечатлеть именно этот период своей жизни, и максимально правдиво. Формат был лёгкий. Визаж, мейкап, причёска и сама съёмка — всё это занимало полтора часа. Нужно было просто прийти в своей любимой, привычной одежде, без укладки и макияжа, чтобы не было противоречия в образе. Услуга стала пользоваться очень большим спросом, в Петербурге в частности».
На фото Ксении — совершенно разные женщины, и их меньше всего хочется характеризовать оценочными прилагательными. Ретушь не творит чудеса — как и её отсутствие. Приходится признать: если нужны чудеса, стоит взять ответственность за них на себя. Увидеть себя красивой или мужественным нужно до того, как попадаешь в объектив. Можно, конечно, вжиться в роль: правило fake it till you make it никто не отменял. Здесь главное — не останавливаться на первом этапе и перейти к ключевому «make it», ради которого всё и затевалось.
«Моё окружение говорит мне о том, что через десять лет общество будет более здоровым в плане восприятия себя, своей внешности. Мне кажется, и психологических проблем тоже будет меньше, потому что сейчас я вижу, как люди начинают общаться с психологами. Это уже не нечто из ряда вон выходящее, какое-то из Европы и Америки надуманное. Мы уже более спокойно к этому относимся. Ещё пять лет назад такого не было. Моё мнение: мы идём к тому, чтобы быть счастливыми», — рассказывает Анисия Кузьмина, которая также создала свой фотопроект портретов без ретуши. Началось всё с плёночных фотографий, а продолжилось идеей «документации настоящего человека».
Стоит отметить, что строгую документацию реальности и ретушь вообще редко кому удаётся объединить: с одной стороны, это чистая, зафиксированная информация (вспомните документальные фильмы), а ретушь — о том, как могло бы быть, «если» (если чуть-чуть похудеть, сделать ринопластику и так далее). «Мне очень нравится то, какие мы все, когда мы настоящие, когда мы не накрашенные, когда мы только проснулись, — вот такие живые и настоящие», — объясняет Анисия.
До, после — сейчас
Александр Нестеренко, бренд-менеджер журнала GQ, занимающийся также его Instagram, исходит из того, что история циклична. Когда-то ретушь стала модной, сейчас это просто инструмент для того, чтобы «стать чуточку красивее», а в будущем актуально станет «что-то совсем неординарное, с элементами прошлого».
Похоже, это прошлое настигает нас волнами, ведь ретуши почти столько же лет, сколько и самой фотографии. Даже в те времена, когда не было инстаграма, а фотография была достаточно дорогим и кропотливым процессом, над конечными снимками работали ретушёры:
- по политическим причинам — Сталин прибегал к ретуши фотографий, удаляя неугодных людей, например Ежова;
- из политических и репутационных соображений — портрет Авраама Линкольна 1860 года;
- чтобы воплотить художественный замысел — «Два жизненных пути» Оскара Рейландера, 1857 год (с одной стороны, показаны греховные удовольствия, с другой — добродетели, 32 негатива сводили шесть недель!).
- В 1860-х годах Левицкий спорил с Даванном, доказывая, что на фото нужна лишь техническая ретушь (убрать помарки). Но даже в его профессиональном журнале эту идею не поддержали. Первые фотографы часто были художниками: они дорисовывали и нивелировали кисточками определённые детали.
Если первые обложки Vogue были украшены рисованными картинками в стиле ар-нуво, то в 30-х годах уже появились первые cover-girls (номер от 20 июля 1932 года впервые был выпущен с фотографией на обложке). В 40-х годах появилась fashion-фотография — как ответ на безрадостное послевоенное время. Журнальные картинки, конечно, не должны были стереть воспоминания и унять боль. Но такая гипертрофированная красота стала закономерной реакцией на пережитую трагедию — маятник качнулся в другую сторону.
Историю отношений глянца с ретушью демонстрирует интересная подборка первых номеров журналов и обложек 2016 года. Seventeen рисовал подростка, который вряд ли когда-то переживал пубертат, но к 2016-му журнал всё же понял, кто его аудитория. Playboy всегда был честным — на обложках будут те, кто и без ретуши хорош.
В 2012 году много шума наделала фотография Кейт Бланшетт на обложке INTELLIGENT LIFE — изображение разительно отличалось от всех глянцевых кадров, ретуши практически не было. «Кейт на этом фото — такая, какая она есть: дни проводит в офисе, вечера на съёмках, а в остальное время воспитывает троих сыновей», — объяснил свою позицию главный редактор издания Тим Де Лисле.
В 2017 году «освободить женщин от идеи вечной молодости и безупречности» взялся сам Петер Линдберг. Немецкий фэшн-фотограф работал над выпуском календаря Pirelli 2017, для которого снял актрис от 28 лет до 71 года — без косметики и ретуши. По словам Линдберга, он хотел зафиксировать «не идеальные тела, а чувствительность и эмоции», показав героинь не столько голыми, сколько обнажёнными.
Коммерческие бренды, для которых ретушь всегда была вопросом бизнеса, а не этики, постарались вовремя сориентироваться в битве за красоту. Буквально пять-семь лет назад случился переломный момент в индустрии, когда отсутствие ретуши стало манифестом. Кто-то пытался отстраниться от конкурентов, а кто-то заявить свои права на естественную красоту.
Бейонсе публично отчитала H&M за то, что в рекламной кампании её делали излишне стройной. «Я искренне не люблю Photoshop», — призналась Лили Олдридж после фотосессии для CAROLINA HERRERA F/W 2015, по результатам которой ей заретушировали диастему.
А в прошлом году во Франции был принят законопроект, согласно которому любая коммерческая фотография любой модели, подвергшаяся процессу цифрового монтажа, обязана сопровождаться предупреждением «Photographie retouchée» («Ретушированная фотография»). Нарушителям грозит штраф — либо 37 500 евро, либо 30 процентов стоимости создания самой рекламы.Фильтры для реальности
Фильтры для реальности
Искажение восприятия сильно влияет на понятие красоты, считает фотограф Ксения Поггенполь: «У всех сделаны носы, у всех накачаны губы; все используют Facetune, фотографируются с таким мягким светом у окна, потом сверху накладывают фильтр — и уже кажется, что все идеальные, а ты не такая…» По её мнению, эта волна повального увлечения фильтрами и чрезмерной ретушью не что иное, как постсоветское наследие. В то время было не до красоты, но чем проще становится доступ к прекрасному, тем легче переборщить с фильтрами:
«Сейчас можно получить классную якобы журнальную идеальную фотографию за очень небольшие деньги. Все хотят максимально удовлетворить свою потребность после дефицита красоты. Но мы же не ходим в продуктовый магазин, наряжаясь в последние коллекции, с укладками, причёсками. То есть это сказка. Издание создаёт такое идеализированное изображение просто для того, чтобы привлечь внимание: естественно, классический быт нас не удивит. Идеализированная картинка создаётся, чтобы просто привлечь внимание, продать одежду. А у нас это воспринимается как пример для подражания».
За рубежом, по признанию многих фотографов, учли пожелания аудитории. Сказались повышенный спрос на естественные фото и борьба многих знаменитостей за свою натуральную красоту. Так, Зои Кравиц стала главной героиней октябрьского номера американского Harper's Bazaar. «Я немного испугалась, когда мне сказали, что фотографии будут без ретуши. Но больше всего меня напугало то, что я этого испугалась. Это грустно», — рассказала она впоследствии.
Съёмка вызвала широкий резонанс — отзывы были большей частью положительными. Примеру Harper's Bazaar последовали и другие издания. Было бы лукавством сказать, что уход от ретуши — это исключительно забота об аудитории. Журналы по-прежнему живут на средства рекламодателей, которым важно продавать.
«Просто все пытаются удивить, — объясняет Александр Нестеренко из GQ. — Не надо искать разные цели и смыслы, так как задача одна — не оставить равнодушным, любой ценой». Ничего не изменилось с момента появления глянца? Люди по-прежнему видят на обложках красивых и успешных, но один нюанс всё же накладывает фильтр на этот безупречный мир — коммуникация. Она стала значительно проще и быстрее. Мы обсуждаем друг друга, понимая, что у каждого есть недостатки. Мы обмениваемся информацией, перерабатывая огромные объёмы визуального контента. Подростки свободны в выборе примеров для подражания, а взрослым уже не так страшно отличаться друг от друга. Пресловутое «чтоб как у людей» теперь вызывает саркастическую улыбку, а между прочим, ещё десятилетие назад этим принципом руководствовалось целое поколение».
«Всё юношество была пацанкой: играла в футбол, рыбачила с папой, и особой женственностью я не отличалась, но общество навязывало как раз то, что девочка должна носить платья и быть красивой, и так далее. Сейчас эти стандарты уходят, и уже немного легче: ребёнок сам может выбрать, как ему выглядеть. Но тогда мне было сложно. И лет, наверное, до двадцати я точно ужасно себя стеснялась, боялась, не принимала, мне хотелось быть другой, не такой, какая я есть», — поделилась Анисия.
Помните снимок Грейс Джонс 1985 года, сделанный Жаном-Полем Гудом? Атлетичное тело и его магнетизм — результат большой работы как самой модели, так и фотографа, который вручную соединил несколько изображений в одно. Грань между «сделать изящнее» и «исказить пропорции» очень тонкая, и здесь она еле прощупывается. Но за эпатажем все интуитивно чувствуют, что главная цель изображения — создать образ. Это не просто маркетинг, хотя изображение стало обложкой альбома Island Life, и не только вызов канонам общества — андрогинность тогда была на гребне волны. Жан-Поль Гуд, который, к слову, был режиссёром и арт-директором журнала Esquire, запечатлел женщину, которой нет в природе. Потерялась ли за снимком сама Грейс? Кажется, нет: для неё это всего лишь одно из тысячи изображений, воспевающих её страсть к перевоплощениям.
