Сегодня четверг, и в разделе Преклонение снова материализовалась та самая история! Мы несказанно этому рады и не понимаем, почему дорогие читатели не присылают нам своих рассказов о преодолении себя, о достижении успеха, о торжестве над окружающими, столкновениях с культом личности или с современными диктаторами. Чего же вы, друзья? Мы очень ждём! Сегодня на наш призыв откликнулся читатель, представившийся Джонатаном Ливингстоном, который рассказал о том, как проходил инициацию «во взрослую жизнь» и узнал много нового о себе, собаках, своих друзьях и деревенских жителях. Джонатан, спасибо вам большое и берегите себя!
В маленьком украинском городке (или это было село городского типа?) старшие пацаны играли с тобой в карты, только если ты пройдёшь «испытание бабой Зиной». Суть его была в том, чтобы пойти после захода солнца в пятницу, тринадцатого к какому-то дикому надгробию на местное кладбище. Надгробие это находилось в заброшенной части погоста, медленно и печально уходившей в болото. Так вот, на этом самом кладбище среди прочих не менее странных могил есть надгробие, сделанное в виде открывшего рот в плаче или даже в вое женоподобного существа. Собственно, в этот рот испытуемый и должен был засовывать палец. По рассказам пацанов, если ты ещё не взрослый, памятник твой палец откусит. Не знаю, кто там был похоронен и чем так провинился этот бедолага, что ему сделали такой стрёмный памятник, но видно на надгробии было только часть имени — буквы «Зи...», поэтому статуя и получила такое ласковое прозвище — Бабзина. Мы с моей подругой Янкой, разумеется, решили, что нам уже пора взрослеть, потому что, во-первых, нам вообще-то было уже по одиннадцать лет; во-вторых, пятница, тринадцатое выпадает не на каждое лето, а всё остальное время года я чахну в Москве; в-третьих, по пути на кладбище, как говорили, было поле с подсолнухами, а значит, можно было совместить интересное с вкусным.
Идти до места было, может, минут сорок-пятьдесят. Я собрал боевой отряд из меня, Янки и Мелкого, которому было всего лет шесть или семь, но он был классный и у него дома всех его друзей постоянно кормили вкусными пирогами. Путь однако же оказался каким-то скучным, дорога неудобной, а мы, как назло, были в шлёпках. Солнце только что село, но было ещё довольно светло. А потому мы прекрасно разглядели, что никаких подсолнухов по пути нет, только абрикосы растут по краям дороги, и те кислющие.
Собака была огромной, она молчала, не лаяла, но вскоре встала и направилась к нам. Вот бывают собаки, которые охраняют детенышей, например, или просто лают, чтоб вы держались от них подальше, но эта молчала, взгляд у неё был совсем нехороший и уж точно не дружелюбный, и шла она чётко на нас. Это точно была собака, не волк, но всё-таки, что-то такое...
Чтобы добраться до нас, собаке нужно было обойти оградку, шла она неторопливо, у нас была, может, минута, а может, и две. Мы втроём, как заворожённые, молча смотрели на неё, всем нам было совсем не смешно и даже страшно. Мы стали отступать. Рядом с Бабзиной была свалка старых крестов и похоронных венков, а посреди свалки рос абрикос, вроде бы высокий и с ветками. На него-то мы и взобрались. Собака подошла к дереву, задрала башку и посмотрела на нас. И взгляд у неё был ой какой нехороший.
Вокруг темнело, небо портилось, было уже, пожалуй, часов десять вечера, дерево нам досталось жутко неудобное, я был в шортах и футболке, один шлёпок уже успел где-то затеряться, ноги были все в полосках от сползающей трухлявой коры и смолы.
Место глухое, дураков, которые придут на кладбище в такое время проведать могилы, тут точно нет. Янка стала кричать на собаку, бросать в неё абрикосины, и та вдруг начала гавкать, жутко, через равные промежутки времени. Вскоре к дереву подошла ещё одна собака. Взгляд у неё был не лучше, чем у первой. Первая же, сдав караул, ушла по своим делам, оставив нас со второй.
Мы сидели на абрикосе молча, не разговаривая, Мелкий вроде бы молился, Янка просто обвила ствол всеми конечностями и диким взглядом смотрела вниз. Пить хотелось нестерпимо, абрикосы были незрелыми и жутко кислыми. Я был в шортах без карманов, на шее висели ключи на верёвочке, сражаться мне было особо нечем, у Янки вообще было какое-то платье, тут без вариантов. Я спросил у Мелкого, нет ли у него с собой чего. Он стал рыться в карманах и тут же уронил вниз ключи. Зато в другом кармане у него нашлись петарды.
Мелкий их внимательно и торжественно пересчитал вслух и любовался ими до тех пор, пока не получил от меня абрикосиной по голове. Напомню, шёл дождь, петарды отсыревали, а ведь качество их даже в самую сухую погоду было так себе. Я поменялся с обладателем петард местами, так что теперь Мелкий восседал на самой опасной нижней ветке, зато так было сподручнее кидать снаряды в цербера, дежурившего под деревом.
Я пощупал чиркало — оно уже успело намокнуть, ветки абрикосы уже давно не спасали нас от дождя, да и темнота становилась всё более непроглядной. В то же время взгляд у собаки под деревом становился всё более инфернальным. Короче, я чиркнул петардой, которая оказалось совсем сырой и печально переломилось напополам, не загоревшись. Следующая петарда загорелась и чётко упала прямо на спину собаке, которая этого даже не заметила. Однако через пару секунд бахнуло очень здорово. Хотя урона такие петарды не наносят, даже если взорвутся в пальцах, звук выходит весьма солидный.
Эффект оказался просто ошеломительным: собака дико взвизгнула и убежала прямо в кусты, Мелкий обрадовался и стал быстро спускаться, ведь уже и так родители все уши надерут и неделю из дома выпускать не будут. Но как только он спрыгнул с дерева, стало одновременно происходить сразу много событий. Мелкий поскользнулся на обломке деревянного креста; из кустов выбежала вторая собака, та, которая и загнала нас на дерево, а потом ушла по своим делам, когда пришла её напарница; собака пришла без лая и рычания, просто сразу же прыгнула на Мелкого, навалилась на него всем телом и одним ударом лапы откинула ему голову, обнажив шею.
С дерева это выглядело, как кадры фильма ужасов. За секунду до всего этого я успел на радостях выкинуть последнюю петарду, потому что уже собирался сам спускаться с дерева. Мне стало очень страшно, просто неописуемо страшно.
Мы были спасены! Но проблемы наши на этом не закончились: было уже очень темно, на Украине вообще тёмные ночи, действительно тёмные. Луна спряталась где-то за тучами. Мелкий в полном ступоре щупал своё горло и смотрел диким невидящим взглядом прямо перед собой. Янка всё никак не отпускала мою руку, а ведь собаки могли в любой момент вернуться, и на этот раз их приближения мы даже не увидели бы.
Короче, я спрыгнул с дерева и попытался поволочь Мелкого, потому что поднять его и заставить идти было невозможно. Он оказался каким-то уж очень тяжёлым и неподатливым, я стал звать Янку на помощь, но она верещала с дерева, что лучше тут посидит до завтра, однако потом всё-таки слезла сама, даже снимать не пришлось.
Я волок это удивлённое тело метров двадцать, как потом выяснилось, прямо по ржавым гвоздям свалки, а Янка помогала его тащить. Через ещё метров сто показался заводской забор, за его пределами собак точно быть не могло, и только там мы наконец-то почувствовали себя в относительной безопасности. Мелкий наконец-то очухался. Шли мы всю дорогу домой молча.
Итоги приключения были таковы: мы ничего не рассказали родителям; нас всех наказали за то, что мы так поздно вернулись; Мелкому местный врач делал уколы от столбняка, за что тот на меня сильно обиделся, сказав, что мне надо было его оставить под деревом, а не волочь, и он бы через минутку сам встал и пошёл бы; Мелкий после случая с чудо-взрывом сильно уверовал в бога и стал ходить в воскресную школу, а потом и в семинарию; Янка после этого долго ходила к психологам и психотерапевтам, чтобы вылечить свою фобию перед собаками, кладбищем и всем таким прочим.
Помимо всего этого, о произошедшем с нами через пару недель как-то всё-таки умудрился узнать местный алкаш Дедвася, который пошёл с корешами на кладбище и застрелил там в общей сложности одиннадцать бродячих собак. Честно говоря, я совсем не жалею об их гибели, ведь они вполне осознанно и даже сообща охотились на нас на своём респауне, и вряд ли та тварь хотела просто лизнуть мелкого в шею.
Я сразу после этого купил на все свои карманные деньги нож и в тот же день потерял его, а у Мелкого до сих пор остались шрамы от тех гвоздей, о чём он постоянно с возмущением напоминает мне в переписках.
Ну, и самое главное, что мы в тот день узнали, так это то, что у Дедваси есть боевое ружьё и что с ним лучше дружить.
