На пустой дороге А-121 практически нет машин. Два часа дня, я посреди двух полей стою на обочине. Дорога ведёт от Санкт-Петербурга до Приозерска и дальше в Карелию. В Питер машины ещё худо-бедно едут. А вот из Питера в Приозерск — почти никого. До этого места меня подвёз какой-то подозрительный старичок. Он сказал, что ему нужно заехать домой и завезти деревце, ёлочку, которая лежала на заднем сидении. А вот как домой зарулим, так он меня потом и подвезёт до Приозерска. Но я всегда отказываюсь куда-либо заезжать, это небезопасно, и мы с ним договорились, что я подожду его на развилке — если меня никто не подберёт, то он, как закинет ёлочку, вернётся и отвезёт меня в город.

Ждать его я, естественно, не стала. Уж очень странный старик. Ловлю машину. Из-за поворота показывается зелёный отечественный, сигналит аварийками. В автомобиле молодой человек, едет в Приозерск. Сажусь в машину. Из колонок играет Nirvana. Этот чувак мне определённо очень нравится. «Ты куда едешь?» — спрашивает парень, перекрикивая музыку. «Я еду в Приозерск, а оттуда в Карелию!» — отвечаю. «Ясно, — говорит он. — А я вот в суд еду!»

«Вот блин! — думаю я. — И почему со мной вечно так?» Фраза про суд заставила меня немного напрячься. Ну, как немного? На самом деле, конечно же, очень даже напрячься. А вдруг это уголовник, и ему всё нипочем? А вдруг какой-нибудь местный мафиози? Я ведь не знаю Питерских укладов. А вдруг он девушек ворует? Но любопытство, как всегда, пересилило страх, и я стала его расспрашивать.

Выяснилось, что Сергей ни много ни мало едет бороться с системой! Вот уже пятнадцать лет своей жизни он сражается с нашим государством. Налоги он считает поборами, а власть — продажной и нелегитимной. Ну а свои деньги он считает кровными и маленькими, поэтому не особо горит желанием делиться ими с правительством.

«Знаешь, крошка, когда тебя насилуют, надо расслабиться и получать удовольствие! — Сергей повернулся ко мне и так хитро улыбнулся, что я опять напряглась, стало немного жутко. — Так вот я и не сопротивляюсь. Государство меня насилует, а я расслабляюсь и получаю удовольствие».

Стало чертовски интересно узнать, за какие такие свои права этот человек борется, чего хочет добиться. Вон один чувак хотел себе фото на права с дуршлагом. Может, и этот так же. Но узнать подробностей я не успела. Машина остановилась у здания суда. Сергей предложил мне подождать его полчаса и пообещал довезти до места, как только освободится. «Можешь пока в парке погулять», — посоветовал он мне. Но я сказала, что тороплюсь и лучше пойду ловить следующую попутку.

Сергей отправился в здание суда, а я — в магазин. И вот иду я в магазин и думаю. Выбираю себе йогурт и думаю. Ем его в парке и думаю. Иду ловить машину на дорогу и думаю. Думаю о том, что мне чертовски интересно узнать, что же такого натворил этот человек. Пока я так стою и думаю, ко мне подъезжает чёрная машина. Водитель опускает окно. Я заглядываю внутрь, пристально оглядываю владельца и, сама от себя не ожидая, с вызовом говорю: «Я к вам в машину не сяду!». Подхватываю рюкзак и бегом возвращаюсь к зданию суда. Там до сих пор стоит машина Сергея. Я подхожу к ней и начинаю ждать.

Долго ждать не приходится. Сергей выходит из суда и с удивлением обнаруживает меня. «Ах, это ты, крошка? Всё-таки решила меня дождаться? Ну, тогда поехали. На какую там турбазу тебе надо?».

Мы двинулись дальше. По дороге Сергей рассказывал о своей судьбе. Судов в его жизни было более чем достаточно. Схема у него простая: сначала нужно много задолжать государству, тогда государство приходит на тебя жаловаться и подаёт в суд, потом ты начинаешь ходить в суд и постоянно подавать на апелляцию, так судебные тяжбы длятся до тех пор, пока не истечёт срок, после которого все долги гасятся государством. Схема более чем странная. Но Сергей уверяет, что вполне рабочая.

«А почему вы тогда не идёте на митинги, — наивно стала спрашивать я. — Не боретесь с режимом в открытую? Не пытаетесь забрать у него все свои налоги?» Сергей ответил, что бороться, как Навальный, он не собирается — это, по его мнению, бессмысленно. И что побороть всю систему он не сможет, а сделать себя исключением из правил — наоборот, может. Мне стало казаться, что этот жизнерадостный человек немного приукрашивает реальность, но он говорил так убедительно и так, чёрт побери, красиво, что хотелось ему верить. Он говорил, что всю свою жизнь собирается положить на борьбу с этим местным режимом и не даст государству себя отыметь.
— Борись, крошка, с режимом, — назидательно сказал мне Сергей на прощание.
— И мне придётся вечно ездить в суды? Как вам?
— А как ты хотела? — ответил он и уехал, так и не рассказав, за что конкретно его судили.

Наверное, это был один из триллиона судов, которые он, естественно, проиграл в борьбе с системой. Но если проигран бой, ещё не значит, что проиграна война. No pasaran, Сергей, мне хочется верить, что однажды ты всё-таки победишь.