Исследование 
«Жизнь в прямом эфире»

Больше тридцати лет прошло с тех пор, как в нашем Отечестве появилась свобода слова. В 1985 году началась так называемая перестройка, одним из ключевых лозунгов которой стал: «Больше гласности! Больше демократии!» Всё, о чём нельзя было говорить, стало самым обсуждаемым: сталинский террор и привилегии партийной номенклатуры, коррупция и проституция. Вместе с этим развязыванием языков развязались и руки: в девяностом году возникла оппозиция действующей власти, появились представления о гражданских правах и открыто действующие правозащитные организации, цензура перестала давить распространение книг и журналов любого самого вольного содержания, прекратилось преследование за высказывания и мнения. Но самое интересное происходило с самым массовым СМИ — телевидением.

— Что случилось со свободой слова в России?

— Она утонула.

В 1991 году Советский Союз прекратил своё существование, и новое молодое государство Российская Федерация переняло эстафету горбачёвской гласности: девяностые сегодня называют «десятилетием демократии». Трудно поверить, но тогда обсуждение самых острых вопросов можно было наблюдать не просто в газетах и журналах (интернет тогда ещё не был площадкой для СМИ) — но и на самых крупных телеканалах. Мнения отдельных журналистов и целых коллективов часто были необъективными и выражали замысел того или иного «кармана», но в этом шуме и гаме работали и вполне независимые журналисты, стремившиеся донести факты. Конечной точкой этого демократического десятилетия был новый 2000 год. Тогда четвёртого июня должны были пройти выборы нового президента после первого главы России Бориса Ельцина. Однако в Новый год Ельцин появился со своей знаменитой речью «Я устал, я ухожу» и представил нового президента, которого большинством голосов и выбрали растерянные граждане на скоропостижных мартовских выборах.

Второе десятилетие гласности (1997 – 2007) прошло под знаком двух сроков Путина, на телевидении символически началось со скандального дела НТВ 2001 года и закончилось знаменитой мюнхенской речью Путина 10 февраля 2007 года (когда он дал знать мировому сообществу о планах России вступить в борьбу за имперский титул и роль главного противника США на мировой арене). Изменение внешнеполитической роли с необходимостью сказалось на внутренней политике: империя должна управляться жёсткой рукой — и рука стала «закручивать гайки». При построении авторитарной вертикали власти СМИ должны быть обезврежены в первую очередь, так как могут быть проводниками враждебных замыслов конкурентов.

Третье десятилетие гласности началось с президентского срока Дмитрия Медведева (2008 год), который поначалу показался многим «плюшевой оттепелью» со всеми его бадминтоном и твиттером. Но в 2011 году начались массовые волнения после многочисленных разоблачений выборов в Госдуму VI созыва, а когда в 2012 году Владимир Путин снова сел в президентское кресло, изменив Конституцию и срок правления президента с четырёх до шести лет, окончательно стало ясно, что свобода слова в горбачёвском понимании в сегодняшней России считается не только нежелательным, но и вредным, дестабилизирующим явлением. Последним гвоздём в гробик свободы слова стало взятие Крыма: отныне информация в России перестала восприниматься как правдивая или лживая, объективная или предвзятая. Теперь слово не свободно — оно или за, или против.

Журналистики девяностых больше не существует, с её телевизионными киллерами — убийцами политической репутации, с её публичными скандалами по поводу военных ошибок России и с её мессианским журналистским задором. Но мы хотим вспомнить основные фигуры «информационного беспредела» девяностых и проследить, как дивный новый мир выплюнул титанов на обочину.

Влад Листьев — пожалуй, ключевая фигура тележурналистики девяностых. Первый генеральный директор ОРТ, автор и ведущий самых знаковых передач — «Взгляд», «Тема», «Час пик», «Поле чудес», а также создатель «Звёздного часа» и «Угадай мелодию», — а также человек, на время полностью убравший рекламу из эфира Первого канала. Вечером 1 марта 1995 года Листьева убили в подъезде собственного дома. На следующий день его смерть оплакивала вся страна и всё телевидение: в эфире ОРТ, НТВ и других каналов в течение всего дня транслировалась только траурная табличка с надписью «Владислав Листьев убит», изредка прерывавшаяся на выпуски новостей.

В детстве и юности Листьев был выдающимся спортсменом, а когда попал на международное отделение факультета журналистики МГУ, стал проявлять и организаторские способности. По-настоящему карьера Листьева началась в 1987 году, когда он попал в Молодёжную редакцию Центрального телевидения. В апреле 1987 года на заседании ЦК КПСС было принято решение о создании молодёжной программы, которая впоследствии стала называться «Взгляд» и сыграла серьёзную роль в развале той самой КПСС. В программе неформально одетые и раскрепощённые молодые ведущие начали поднимать проблемные и замалчиваемые до этого темы: перестройка (режиссёр Марк Захаров в эфире «Взгляда» впервые публично предложил захоронить Ленина и заодно сжёг свой партбилет), бедность, мораль, безработица, незаконная торговля, наркотики (в эфире «Взгляда» впервые всплыл Евгений Ройзман и его «Город без наркотиков»). Главной фишкой программы были музыкальные номера: советские зрители впервые стали знакомиться с западными клипами, которые стали демонстрироваться на гладком партийном ТВ. Что ещё важнее, «Взгляд» дал слово и эфирное время рок-музыкантам, до того сидевшим в глубоком подполье: «ДДТ», «Алиса», «Кино», «Наутилус Помпилиус» и многие другие впервые начали будоражить умы широкой аудитории именно во «Взгляде».

Параллельно с работой во «Взгляде» Листьев в конце восьмидесятых стал одним из учредителей телекомпании «ВИD» (Взгляд и Dругие), которая до сих пор штампует передачи для центрального телевидения. В начале девяностых компания была впереди планеты всей, точнее впереди советской её части: ключевые программы «ВИD» вроде «Поля чудес» были прямыми кальками с западных аналогов. По легенде, «Поле чудес» было «придумано» Листьевым после того, как в номере отеля он увидел французский вариант американского телешоу «Колесо фортуны». Первый год существования передачи-кальки Листьев самостоятельно вёл шоу, но потом уговорил возглавить «Поле чудес» бессменного по сегодняшний день ведущего Леонида Якубовича. Другое известное детище Листьева, передача «Час пик» — калька с популярного в Америке шоу Larry King Live, причём Листьев позаимствовал у Кинга не только формат телевизионного интервью и ракурсы для камер, но и нацепил на себя подтяжки, считавшиеся фирменным знаком Ларри Кинга. Ещё один мегапопулярный продукт Листьева, ток-шоу «Тема», тоже был беззастенчиво позаимствован из американского репертуара (официально изобретателем ток-шоу считается Фил Донахью, работавший в девяностых с Познером и первый начавший задавать вопросы не только гостям, но и зрителям, сидящим в студии программы). Особая ценность этих программ, каждая из которых относится к мифологической категории телепередач, «изменивших представление россиян о телевидении», заключается в том, что в условиях постоянных перемен и нестабильности Листьеву и компании удалось, во-первых, накормить голодающего постсоветского зрителя зрелищной и пахучей медиапохлёбкой, а во-вторых, создать бизнес-модель для всего русского медийного рынка, задать некий стандарт, планку и показать, как на этом можно зарабатывать. Если раньше цензура доходила до того, что изымала из публичного обихода даже приблизительно крамольные критические мысли о коммунистическом строе, партийной политике и государственных чиновниках, то теперь стало возможным и даже необходимым публично говорить обо всём, что до того времени скрывалось. Чем возмутительнее, чем отвратительнее, чем злободневнее были темы, тем больше с ними соглашались и оценивали их зрители, которые наконец перестали страдать от раздвоения реальности: наконец кто-то стал говорить, что вокруг происходит много дерьма и навязанному партийному благоуханию больше никто не верит. Флагманом этой гласности на телевидении стал Владислав Листьев.

1 апреля 1995 года начало своё вещание ОРТ («Общественное российское телевидение»), ныне известное всем как Первый канал. Основным идейным вдохновителем и материальным двигателем этого предприятия стал Борис Абрамович Березовский. Первым генеральным директором ОРТ назначили Владислава Листьева, который к тому моменту успел рассориться почти со всеми соратниками по «Взгляду» и «ВИD».  Вскоре после этого назначения начались рискованные и скандальные дела: чтобы скинуть финансовое ярмо, наложенное на канал частными рекламодателями, было решено ввести временный мораторий на рекламу и некоторое время жить исключительно на средства Березовского. Это решение вызвало бурю негодований со стороны рекламодателей и представителей крупного бизнеса, так что Листьева приходилось защищать от наездов. Этот вопрос курировался заместителем генерального директора Бадри Патаркацашвили, хорошо известным партнёром Березовского, отвечавшим за все «силовые» вопросы, общение с бандитами и безопасность.

1 марта 1995 года Владислав Листьев, тридцати восьми лет от роду, возвращался домой после съёмок очередного выпуска ток-шоу «Час пик», когда в подъезде его дома двое неизвестных два раза выстрелили в журналиста: первая пуля вошла в плечо, вторая, контрольная, — в голову.

Евгений Киселёв — человек, который вместе с нынешним гендиректором ВГТРК Олегом Добродеевым придумал программу «Вести» (помните лошадок?), а также создал и вёл знаменитую своей серьёзностью и профессиональной хваткой аналитическую передачу «Итоги». «Итоги» начались в 1991 году на первом канале Останкино, но Киселёв и Добродеев посчитали, что в условиях кризиса канал обслуживает интересы Бориса Ельцина — и предложили бизнесмену Владимиру Гусинскому проспонсировать «Итоги». Гусинскому идея понравилась — и он проспонсировал создание целого канала НТВ (по разным вариантам — «новое», «независимое», «негосударственное», а то и «наше телевидение», но вообще-то его никак не расшифровывали) в 1993 году, который занял часть эфира четвёртой программы. Киселёв стал председателем совета директоров. О предоставлении эфирного времени на питерском ТВ договорились с мэром Петербурга Анатолием Собчаком и стали выпускать новости «Сегодня», «Итоги» Киселёва и «Намедни» Леонида Парфёнова. Когда в 1994 году НТВ получил отдельный эфир, то стал первым частным каналом не развлекательного, а информационного свойства с красивым лозунгом «Новости — наша профессия» и первым на российском телевидении сделал ставку на корреспондентов-звёзд — молодых амбициозных людей, которые всегда появлялись на экране во время своих репортажей, что сколотило каждому из них серьёзный зрительский капитал.

Основной конфликт НТВ с властями был связан с освещением каналом Первой чеченской войны и штурма Грозного, так как корреспонденты канала не удовлетворялись официальными версиями и снимали репортажи и интервью не только в зоне российского влияния, но и на территории чеченских боевиков. В 1995 году на журналистку канала Елену Масюк подали в суд за интервью со знаменитым террористом Шамилем Басаевым, который, по заявлениям власти, находился за границей (впоследствии боевики Басаева украли её вместе со съёмочной группой и требовали за неё 2 000 000 долларов). Видимо, поэтому в 1996 году НТВ было уже главным орудием политтехнологий в борьбе Ельцина за президентство, за что в итоге получил целый эфир отдельного канала, пока Гусинский не поссорился с приятелями Чубайсом и Кохом, не давшими ему взаймы — и не разошлись пути олигарха с администрацией президента.

Последними гвоздями в крышку гроба первого частного телеканала в России стало освещение Второй чеченской войны и расследование причастности ФСБ к взрывам жилых домов в Москве. 

Один из основателей канала Олег Добродеев стал получать указания по освещению войны из Кремля, за чем его и застукали коллеги. После этого Добродеев уволился и начался последний период киселёвского НТВ. Канал оказался оружием в битве олигархов-титанов: Борис Березовский и Владимир Гусинский фигачили друг друга один каналом ОРТ, другой — НТВ. Главный томатный спонсор прихода Путина к власти Борис Березовский устами Сергея Доренко на Первом ворошил грязные носки главного кандидата Гусинского Юрия Лужкова, а Гусинский поливал с НТВ чеченскую кампанию Путина кровавыми помоями. Пока Гусинский бегал по заграницам от наездов прокуратуры, НТВ рисовала жёсткий портрет Владимира Путина в связи с терактом в Пушкинском переходе и трагической гибелью подлодки «Курск». Война в СМИ — это для интеллигентов, а победил тот, у кого ОМОН: Гусинскому устроили маски-шоу и уголовный кодекс по финансовым махинациям, протестующим журналистам аннулировали пропуски на канал и сформировали новое руководство. Несколько недель противостояния Киселёва с Кохом ни к чему не привело (об этом можно посмотреть передачу из главы про Владимира Познера).

Главным лицом телеканала на несколько лет стал Леонид Парфёнов, пока его не выперли за, опять же, освещение чеченского вопроса. Канал терял рейтинги, прыгал от руководства к руководству и допрыгался до потребительского хоррора и — стыдно говорить — «скандалов, интриг, расследований».

Последней передачей Евгения Киселёва на телевидении была «Власть с Евгением Киселёвым» на «Эхе Москвы» с трансляцией на RTVi — передача о большой политике без самоцензуры. После этого в 2009 году Киселёв окончательно уехал делать украинское телевидение, в частности канал «Интер», а потом NewsOne, который в прошлом году покинул тоже.

На НТВ же впервые впервые появилась юмористическая передача «Куклы» (французская франшиза на местный лад) по сценариям Виктора Шендеровича, где кукольные аналоги государственных деятелей разыгрывали буффонаду по мотивам известных произведений — и последних событий. «Куклы» должны были стать развлекательной передачей, но после ввод войск в Чечню в 1994 году сделали крен в сатиру. «Куклы» — прекрасный инструмент манипулирования общественным мнением — подвергся судебному иску по статье УК «Умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме» за выпуск, в котором политики представали людьми с  пониженной социальной ответственностью из пьесы Горького «На дне». Иск был отклонён. Как только Путин пришёл к власти в 2000 году, то стал «демонтировать мосты»: Гусинскому (которого щемила и ельцинская администрация за «раскачивание ложки» по поводу Первой чеченской) быстро стали драть перья по финансовым махинациям и отжали с него один из самых влиятельных СМИ — НТВ — в конфликте с основным инвестором, Газпромом. Вместе со всей командой с НТВ слился и Виктор Шендерович, без которого «Куклы» никогда не были прежними и постепенно растеряли все рейтинги. Выпуск по Гофману о том, как магический гребешок-телевидение волшебника-Березовского помогает уродцу крошке Цахесу-Путину показаться всем прекрасным принцем и прийти к власти, мы помним до сих пор:

Леонид Парфёнов — это целая эпоха центрального телевидения. Его передачи смотрели все, ну вот буквально все, от ваших бабушек до молодых журналистов, перенявших его манеру (их обзывают «парфенятами»). Эта эпоха прошла под знаменем парфёновской передачи «Намедни», у которой были невероятные рейтинги, особенно под закрытие.

Первый период «Намедни» проходила в формате «неполитических новостей» в 1990-1991 годах на Второй программе Центрального Телевидения. Она быстро закончилась: передачу закрыли за «неправильное» высказывание по поводу ухода министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе со своего поста. В связи с этим Парфёнов перешёл на только появившийся канал НТВ в 1993 году и стал выпускать «Намедни» в формате документального цикла, посвящая каждый выпуск событиям, явлениям и жителям СССР и России. Программа выходила  в таком формате вплоть до скандала вокруг НТВ, в котором Леонид Парфёнов занял сторону «Газпрома», критиковал сопротивление Евгения Киселёва и заслужил репутацию штрейхбрейкера. В 2001 году после исхода старого журналистского коллектива «Намедни» превратилась в информационно-аналитическую передачу.

Именно «Намедни»двухтысячных стала новым стандартом тележурналистики в России, принеся в серьёзную аналитику иронию и свободное расположение сюжетов согласно авторскому видению — и получив четыре награды ТЭФИ. Впервые героем центрального телевидения стал один из первых русских интернет-мемов: Масяня обрела всенародную славу именно из-за трансляции в «Намедни». Но самое главное — постепенно «Намедни» стало центром притяжения ока Саурона: в 2002 году некоторые осудили передачу за неправильное сравнение Владимира Путина и за сюжет о книге Тэлботта «Билл и Борис. Записки о президентской дипломатии», в которой есть нелицеприятные подробности жизни Ельцина. Ещё более серьёзный резонанс вызвало освещение в октябре 2002 года теракта на Дубровке (на мюзикле «Норд-Ост»): в программе была показана сурдорасшифровка беззвучной видеозаписи совещания Путина с силовиками. Ни одна аналитическая передача ни до, ни после этого выпуска не имела такого рейтинга — и именно она вызвала особое недовольство властей. После прихода на пост генерального директора НТВ Николая Сенкевича (врача-пульмонолога, защитившего докторскую диссертацию, минуя кандидатскую) цензура на канале стала жёстче, и противостояние Леонида Парфёнова с руководством вышло на заключительный этап.

В 2003 году в «Намедни» вышел сатирический сюжет Лобкова о том, что Николай Сенкевич на самом деле — проктолог. 23 мая 2004 года в эфире «Намедни» показали процесс липосакции спортсменки Иоланды Чен. 30 мая 2004 года с эфира сняли сюжет «Выйти замуж за Зелимхана» (текст сюжета есть здесь). В сюжете было интервью со вдовой чеченского сепаратиста Зелимхана Яндарбиева и рассказ об обстоятельствах суда Катара над российскими силовиками по подозрению в убийстве Яндарбиева. «Моя позиция была, что не показывать я не могу: у нас попытка сделать что-то эксклюзивное, а, насколько я знаю, это первое интервью Малики Яндарбиевой, и я не могу согласиться с тем, что это непрофессионально», — говорил Парфёнов. Заместитель Сенкевича Герасимов потребовал полностью снять сюжет с эфира, на что Парфёнов потребовал издать официальное письменное  распоряжение о снятии материала с эфира — и немедленно опубликовал его в газете «Коммерсантъ» как доказательство существования цензуры в России. После это Николай Сенкевич подписал приказ об увольнении Парфёнова, что для общественности стало доказательством существования цензуры на телевидении.

Наверное, последнее, чем запомнился нам Леонид Парфёнов — своей речью перед коллегами на награждении в 2010 году премией имени Владислава Листьева, обличающей цензуру, ложь и фальшь современного российского телевидения.

После этого Парфёнова окончательно не допускали к «большому телевизору»: ему осталась только либеральная часть аудитории. В 2012 году он резвился на «Дожде», участвовал вместе с Собчак в клипах против Медведева и Путина, заманил Познера на «Дождь» — но это быстро закончилось. В 2013 году была сделана попытка вернуться на НТВ с еженедельным тележурналом «Парфёнов», бюджет которого накраудфандили — но передача всё равно скоро была закрыта.

«Московский проспект, около часа дня. Физиономии всех собравшихся были одинаково унылыми. Колоссальная, по нынешним временам, толпа сыщиков курила и материлась. Относительная жизнерадостность была лишь на одной физиономии, тускло белевшей в большой картонной коробке [крупным планом показывают отрезанную голову человека в картонной коробке]».

Этими словами Александр Глебович Невзоров начинает свой репортаж о петербургском людоеде для еженедельной программы «Дикое Поле», выходившей с 1996 года на телеканале ОРТ. К этому моменту Невзоров уже прочно укрепился в роли депутата Госдумы и из сентиментальных чувств продолжал снимать передачи в стиле, принёсшем ему в конце восьмидесятых бешеную популярность.

В 1987 году на Пятом ленинградском канале начали выходить «600 секунд», которые впоследствии попали в Книгу рекордов Гиннесса как проект с самым большим рейтингом в истории мирового телевидения. В правом верхнем углу экрана счетчик отсчитывал шестьсот секунд эфирного времени, в которое журналисты должны были уложиться с докладами обо всех самых вопиющих криминальных происшествиях Петербурга. Невзоров не планировал быть ведущим этой программы и попал в неё, когда диктор «600 секунд» пришёл на работу пьяным и заснул прямо в кресле ведущего, а Невзорова, писавшего сценарии для музыкальных фильмов и детских спектаклей, попросили прочитать закадровый текст вместо него. Так Невзоров остался в «Секундах» в качестве диктора, а спустя несколько месяцев, когда в одной из передач образовалась сюжетная дыра, было принято решение посадить Невзорова перед камерой, чтобы он читал текст, обращаясь к зрителю. Так появился один из самых узнаваемых образов телевидения девяностых: потрёпанный ехидный мужчина в кожаной куртке тревожным прокуренным голосом сообщает простым людям леденящие душу подробности из жизни преступников, продажных чиновников и беспредельствующих бизнесменов.

«Я никогда не был журналистом, не чувствовал потребности в журналистике и никогда не занимался журналистикой. Меня никогда не интересовали глупости вроде общественной пользы, общественного служения или свободы информации. В этом и был секрет. Я действовал исключительно в целях удовлетворения личного любопытства, личных амбиций и тщеславия».

Александр Невзоров

«Личное любопытство» Невзорова приносило в дома просыпающихся от советской дремы зрителей истории об убийствах и самоубийствах, изнасилованиях и ограблениях. «Секунды» разбирались, откуда в квартиру пенсионерки стекает свиная моча, что работники морга делают с золотыми коронками с зубов покойников и кто виноват в том, что народу не хватает сигарет. Кроме расследования злободневных проблем, «600 секунд» активно участвовала в политической жизни страны. В конце девяностых Невзоров активно поддерживал Анатолия Собчака, но когда тот пришёл к власти в Ленинграде, «Секунды» взяли резко противоположный курс и начали так называемую кампанию по «травле Собчака». Журналисты следовали за политиком по пятам, при каждом удобном случае монтировали сюжеты о нём так, что он выглядел, как жадный людоед и последнее исчадие ада. Собчак — самая известная, но далеко не единственная жертва медиакиллерской деятельности Невзорова и компании; правда, некоторым политикам, вроде Жириновского, удавалось заполучить и позитивный пиар или, по крайней мере, драгоценное эфирное время «Секунд» без уничтожающей иронии их ведущего. Если в начале деятельности «Секунд» взгляды команды можно было охарактеризовать как либеральные, то к концу своего существования, к 1993 году, программа стала рупором правой политики, отстаивала сохранение Советского Союза, продвигала православные религиозные темы и выступала категорически против независимости прибалтийских советских республик. С легкой руки Невзорова появилось Народно-освободительное движение «Наши», ставшее впоследствии прототипом и основой всех остальных националистических (или «черносотенных», как выражается сам Невзоров) движений в России.

В 1993 году «600 секунд» открыто выступали против Ельцина и оказались на стороне проигравших: программу, даже после обширных протестных митингов в её поддержку, закрыли. Невзоров, воспользовавшись накопленным за годы «Секунд» медийным капиталом, надолго засел в Госдуме, время от времени радуя зрителей репортажами из этой самой Думы. В качестве журналиста Александр Глебович активно участвовал в Первой чеченской войне: снимал оттуда репортажи, сделал документальный фильм «Ад», а чуть позже снял художественный фильм «Чистилище» с молоденьким Нагиевым в одной из главных ролей. После нулевых Александр Глебович совсем отошёл от журналистики и неожиданно для всех стал добросовестно отыгрывать роль главного друга лошадей, открыл свою собственную лошадиную школу «Nevzorov Haute École» и как мог старался привлечь внимание общественности к жестокому обращению с четвероногими друзьями. Со временем и это ему надоело, и он переключился на роль популяризатора науки, сменил кожаную куртку из девяностых на стильные пиджаки и бабочки и без особых претензий вернулся в журналистику на радио «Эхо Москвы». От былой популярности Невзорова не осталось и следа, политические взгляды Александра Глебовича стали крайне либеральными (но он не скрывает, что это только потому, что ему за них хорошо платят). Эта либеральная окраска не мешает ему значиться советником генерального директора Первого канала Константина Эрнста – не пропадать же опыту впустую.

«Когда вы выключите телевизор, вы не в состоянии вспомнить, про что это было. Никто не вспомнит. Может быть, вы вспомните погоду. Попробуйте посмотреть программу „Время“, а потом закрыть глаза и спросить себя: „Про что это было? Кажется, завтра тепло!“»

Сергей Доренко

Сергей Доренко пришёл работать на телевидение в 1985 году, в самом начале инициированной Горбачёвым гласности. В начале девяностых он был узнаваемым лицом на ТВ, так как работал ведущим программ «Вести», а затем «Время», которые были основными источниками новостей для миллионов зрителей Всероссийской государственной телерадиокомпании. На протяжении девяностых Доренко не сходил с телеэкранов, пользовался большой популярностью и активно принимал участие в политических интригах. У Доренко было всё для того, чтобы стать успешным телекиллером, специализирующимся на понижении рейтингов политиков: его лицо узнавали зрители, его низкий вкрадчивый голос и простая солдатская внешность вызывали доверие и естественную симпатию. Главным было то, что Доренко понимал, как работает телевидение, знал «секретные» слова и умел вызывать у зрителей стойкое и безапелляционно негативное ощущение к выбранной им политической жертве.

Кассеты с компроматом — классический пример того, как это работает: привычные говорящие головы политиков, произносящих взвешенные речи, превращались в едва различимых, но безусловно порочных персонажей, предающихся сексуальным утехам в дешёвых отелях или саунах. После демонстрации такой записи с уверениями ведущего в том, что толстый голый мужчина на продемонстрированной порно-кассете низкого разрешения — не кто иной, как министр Пупкин, миллионы зрителей больше никогда не смогут думать о министре Пупкине, не вспомнив о грязном сексе с проститутками в обитых вагонкой номере отеля. Министр Пупкин может сколько угодно опровергать клевету и доказывать, что на кассете не он и ничего такого не было, но его публичный образ безвозвратно разрушен. В современной России медиакиллеров больше не существует, так как у русских политиков «все свои». Вместо видеокомпроматов по центральному телевидению показывают видеомемы с отдающим президенту честь голубем.

«Каждый из нас примерно понимает слоганы, услышанные от публичных агитаторов. Примерно понимает, примерно имеет противоядие. У вас всегда есть способ закрыться от высказываний. От видео таких способов закрыться меньше, потому что видео обращается к вашему мозгу ящерицы... Я знаю слова, я их скажу — и вы содрогнётесь, потому что вы от них не можете быть защищены, потому что в этот момент вы — ящерицы».

Сергей Доренко

Последний крупный заказ на медиаубийство Доренко получил в 2000 году. Борис Березовский развязал войну против Владимира Путина и поручил его медийное убийство нашему герою. В критический для президента момент Сергей Доренко съездил в гарнизон Видяево и подготовил программу о гибели подводной лодки «Курск». 

Сейчас эта передача слегка напоминает снафмуви: публично и последовательно Доренко анатомирует заявления и выступления Путина в связи с «Курском» и после каждой цитаты президента беспощадно опровергает его, обвиняет во лжи, ставит под сомнение его дееспособность. После этой передачи последовал скандал, и генеральный директор Константин Эрнст лично писал приказ об увольнении Доренко.

Александр Гордон — человек, которые по всем законам рынка и логики вроде бы не должен был вообще «попасть в телевизор» — как и всё остальное «интеллектуальное телевидение». С 1989 по 1997 год он был в эмиграции в США, работал на телевидении и, вернувшись в Россию, немедленно прославился передачей «Хмурое утро» на «Серебряном Дожде», в котором с ходу анонсировал свою мизантропию и обозначил нежелание снижать интеллектуальную планку для того, чтобы «пипл хавал». В 1998 году Гордон создал ПОЦ — Партию Общественного Цинизма — и написал манифестарную программу своего будущего циничного президенства, в которой обещал узаконить коррупцию, расстреливать чиновников после окончания срока службы, обложить церковь налогом, легализовать наркотики и стерилизовать необразованных людей по результатам тестирования. В 2005-м продал партию кому-то за три бакса, а в 2006-м организовал новую Партию Интеллектуалов (с лозунгом «ПИ здесь!»), призывая создать одновременно электронную демократию и интеллектуалократию.

В 1998 году был приглашён Константином Эрнстом на Первый Канал и придумал документально-художественную передачу «Собрание заблуждений», имеющую благородную цель сомневаться во всём и немножко играть в «Секретные материалы» с молодой хорошенькой соведущей. Когда через два года заблуждения закончились, Гордон подтянул планку повыше и запустил в 2001 году на НТВ ночную безымянную программу (в разных источниках её называли «Гордон», «Диалоги» и просто «0:30»), о которой вряд ли можно было помыслить тогда и уж точно никто не захочет делать сейчас. В красном свете тёмной студии Гордон как будто воссоздал кухонные интеллигентские посиделки, когда несколько очень умных и образованных людей несколько часов обсуждают проблемы фундаментального знания, культуру и искусство, нейрофизиологию и антропологию, исламизм, психические расстройства и гелиобиологию, астрофизику и природу творчества, метафизику и сексуальность. Не совсем ясно, как и всегда с Гордоном, — то был страстный порыв борьбы с народным невежеством или грандиозный проект по демонстрации своего интеллектуального превосходства и манифест гордоньего ЧСВ. В любом случае, программу довольно скоро начали выдавливать из эфира: по словам самого Гордона, он закрыл «Диалоги» после того, как передачу поставили на три часа ночи в сетке вещания. А в 2007 году придумал «Закрытый показ», в котором стал демонстрировать на широченную аудиторию Первого артхаусные фильмы Вырыпаева, Серебренникова, Гай Германики, Сигарева, Триера, Занусси и прочих звёзд авторского кино. Несмотря на то, что Александр Гарриевич иногда бросал на вентилятор обсуждений фильмов жирные куски отходов своего ЧСВ, «Закрытый показ» считался одним из оплотов культуры на телевидении. Это опять был классический междусобойчик деятелей культуры, вещавшийся на всю страну. Видимо, именно поэтому программу в итоге поставили с пятничной ночи на воскресную — в которую вся целевая аудитория засыпает пораньше перед понедельничной работой.

Одной из самых известных гордоновских работ был «Гордон Кихот» — передача-экзекуция, в которой Александр Гарриевич, заручившись поддержкой уважаемых людей, пытался уличить известное лицо в глупости, подлости или продажности. Классикой передачи остаётся эфир с Задорновым, в которой Джигурда бегает, как Маша Распутина, поп Кураев страдает ушными болями от слов эстрадного славяноведа, а учёные рвут на себе бороды.

Программа долго не просуществовала, потому что вскоре гости перестали соглашаться в неё приходить.

Потом Александр Гордон окончательно вступил в телеполитику, обсуждал массовые протесты в «Гражданине Гордоне» и разбирался с отношениями Империи и малыми братьями в передаче «Политика» с Петром Толстым, в которой у двадцати орущих людей одновременно работали микрофоны и порой сообщались непроверенные данные. Затем подался в тему межполовых отношений, стал сниматься в «Физруке» на ТНТ и, кажется, то ли отчаялся найти остальные 10 % интеллектуалов в России, то ли просто занят обеспечением молодой жены и двух младенцев.

Владимир Познер в свои восемьдесят три года — ископаемое, но в отличие от большинства более молодых тружеников пера — полезное. В советский период он, строго говоря, занимался пропагандой советских ценностей — в чём публично покаялся на похоронах Союза. Но прошлое старого пропагандиста припоминают ему до сих пор — в основном молодые либеральные журналисты. В восьмидесятых Познер вёл телемосты, в том числе знаменитый телемост Ленинград — Бостон, из которого в народ пошла фраза «Секса у нас нет». Став тележурналистом номер один в СССР, Познер уехал работать в США в девяносто первом году, вернулся только к девяносто седьмому и снова работать на телевидении стал только с 2000 года.

Навострившись на американских ток-шоу, Познер организовал в 2000 году на Первом канале аналитическую передачу «Времена». Она появилась сразу после того как прикрыли авторскую передачу Сергея Доренко, озвучившего с телеэкранов скандальное расследование о гибели подлодки «Курск». «Времена» по задумке Познера должны были унаследовать остроту программы Доренко. И действительно, в прямом эфире без цензуры и купюр обсуждали, не стесняясь прямых выражений, самые острые вопросы — не говоря уже о знаменитых «прощалках» Владимира Познера в конце программы (например, анекдот про Чурова и Путина и рассказ о том, какие русские тупые). Самыми лучшими эфирами можно назвать два. Летний эфир 2000 года с обсуждением трагической гибели подлодки «Курск» поднял вопрос об ответственности СМИ за подачу несвоевременной и непроверенной информации, сравнивая регламент США, в котором подобные трагедии оставались запретными для СМИ годами, чтобы уменьшить ущерб. А в 2001 году вышла передача о скандале вокруг НТВ, в которой региональные журналисты рассказывают о том, как с недавних пор им запрещают заниматься честной журналистикой. Евгений Киселёв от участия отказался, а Владимира Гусинского в очередной раз судили и он не мог выступать. Зато там можно посмотреть на сломанный нос Альфреда Коха, который рулил делом НТВ как гендиректор Газпрома, а до того заведовал приватизацией и залоговыми аукционами и был тем самым «писателем» из дела об авансе в 90 000 долларов. «Времена», казалось, должны были выходить в конце девяностых и немного упустили своё время: скоро передачу стали поддавливать, сокращать ей время эфира, поставили на самое мёртвое время — вскоре она окончательно сдулась, и Познер отказался от неё в 2008 году.

Зато в том же году он стал вести интервью в прямом эфире (эфир на Дальний Восток) в передаче «Познер» на Первом канале. Передача обязательна к просмотру по нескольким причинам. Во-первых, там можно найти самых разных людей — от печально известной прокурорши до президента Сбербанка, от режиссёров до маргинальных художников. Во-вторых, в лучших передачах видно умение Познера детективно выстраивать интервью, какое вряд ли у кого ещё можно найти (включая придумку с опросником Пруста). В-третьих, отдельной ценностью стала дерзкая и провокационная «прощалка», которую два раза лично Эрнст снимал с эфира. Из последних хорошая прощалка была с призывом Познера себя арестовать за атеизм и утверждение вслух, что бога нет. Ну и наконец, ВВП здорово подбирает рубашки к пиджакам.

В 2012 году Познер распоясался и пошёл делать аналитическую передачу в прямом эфире на «Дожде» с изгнанным с телека Леонидом Парфёновым. Они поугорали несколько месяцев, обсуждая политику и ювелирные украшения патриарха Кирилла, а потом позвали в передачу Алексея Навального. После этого Эрнст предложил Познеру выбрать: или оставаться на Первом — или уходить на «Дождь» (видимо, стало очевидно, что информационный авторитет Познера через либеральное вещание начинает подпитывать крайне нежелательных мелких персонажей). Познер выбрал Первый: потому что аудитория там больше и, в отличие от аудитории «Дождя», почти не имеет альтернативных источников мнений, будучи привязанной к федеральному телевидению. Ненавистники ворчат: «Приспособленец!»

И драматургически безупречное интервью с прокуроршей Ириной Яровой, оканчивающееся восхитительным троллингом Познера в опроснике Пруста (без спойлеров!):