Патрисия Хёрст — внучка Уильяма Рэндольфа Хёрста, американского миллиардера и газетного магната, бывший член американской леворадикальной террористической группировки Симбионистская армия освобождения по кличке Таня — на днях посетила Санкт-Петербург. Дмитрий Мишенин узнал это не из СМИ, а из её личного Инстаграма. «O tempora, o mores!» — написал он в своём Фейсбуке и решил исправить положение дел, рассказав о том, кто же побывал в культурной столице и остался практически незамеченным.
У моих родителей в 70-х был телевизор Садко: строгий, минималистичный, на тонких лакированных чёрных ножках. Он выглядел вполне себе по-дизайнерски в интерьерах большой двадцативосьмиметровой гостиной. Я обычно сидел на полу, на узорном ковре, привезённом отцом из города Грозный, и листал журналы «Вокруг света». В раннем детстве на меня произвели сильное впечатление две сцены, показанные по советскому телевидению. Оба воспоминания были связаны с передачей «Международная панорама» времён усатого грузного ведущего Бовина. В одном из выпусков передачи показали Кита Ричардса из Роллинг стоунз, который вместе с друзьями вынес из гостиничного номера телик и выбросил его с балкона какого-то там высокого этажа. Наверняка это было показано с комментариями в духе «их ужасные нравы», но я, будучи ребёнком, был в полном восторге от этой хулиганской выходки. Эх, если бы не родители, я бы и сам выкинул нашего Садко с пятого этажа и с удовольствием посмотрел бы на то, как он разлетится от удара об асфальт.
В такой же девиантный восторг меня привёл и другой сюжет про незнакомую барышню из США, одетую точь-в-точь, как моя мама: в плащ с погончиками и брюки клёш. Барышня эта не просто была похожей на маму (то есть очень красивой и с длинными волосами, как у хиппи), но ещё и грабила банки. Я натурально влюбился в неё с первого взгляда, такая она была — и причёска, и лицо — будто родная. В этом сюжете мне показалось прекрасным абсолютно всё с ней связанное: и она сама, закованная в наручники, сидящая на заднем сидении в машине под прицелом объективов и фотовспышек журналистов, и показ пулевых отверстий, оставленных в оконных стёклах банка после её налёта. Хотя мне было года четыре в тот момент, когда я увидел телевизионные новости, всё это казалось каким-то знакомым и близким. Будто происходило с моими родственниками — и прямо за углом. Недаром запомнилось на всю жизнь. Спустя лет десять я узнал, как звали девушку, похожую на маму. Патти Хёрст.
Сейчас о Симбионистской освободительной армии большинство людей знает по логотипу семиглавой кобры, который часто встречается в творчестве американского дизайнера Эрика Брунетти, создателя культовой марки уличной одежды Fuct. Но это в наше время. А в 70-х годах ХХ века эта леворадикальная группировка была не просто стрит-брендом, а самой настоящей террористической организацией. Легендарной она стала благодаря похищению наследницы мультимиллионера Уильяма Рэндолфа Хёрста.
Пятого февраля 1974 года девятнадцатилетнюю Патти Хёрст под дулом пистолета похитили радикалы-симбионисты, запихнув в багажник своего автомобиля. Через пару месяцев из жертвы киднеппинга она превратилась в равноправного члена банды и стала регулярно участвовать в террористической деятельности. Патти взяла в руки пулемёт Томпсона, надела берет а-ля Че Гевара, стала позировать на военизированных агитплакатах, записывать революционные послания и превратилась чуть ли не в главный символ своих недавних похитителей. Ей дали партийное имя Таня в честь соратницы Че Гевары. Она стала называть своих богатых родителей «политическими свиньями» (точно так, как писали кровью жертв на местах своих преступлений члены «семьи» Чарли Мэнсона). А вскоре весь мир увидел в записи с камеры видеонаблюдения, как Патти приняла участие в вооружённом ограблении калифорнийского банка «Хиберния» в Сан-Франциско наряду с другими симбионистами. Это случилось 15 апреля 1974 года. А 21 апреля следующего года она оказалась соучастницей убийства во время налёта на банк в Сакраменто. За 15 000 долларов её новая «сестра» по борьбе Эмили Харрис застрелила из дробовика сорокадвухлетнюю «обыкновенную буржуазную свинью» Мирну Опсал, мать четырёх детей, стоявшую в очереди.
Семнадцатого мая 1974 года большая часть террористов сгорела заживо во время полицейской осады штаб-квартиры армии в Лос-Анджелесе, Калифорния. Но Патти удалось избежать гибели и продолжить террористическую деятельность вплоть до ареста 18 сентября 1975 года.
После громкого судебного процесса 1976 года жизнь Патти превратилась в один из мифов ХХ века. Богатство семьи Хёрстов сыграло положительную роль в её судьбе: пока рядовые симбионисты сидели в тюрьмах или скрывались от правосудия (последние из них были арестованы и предстали перед судом аж в 2002 — 2003 годах), президент Картер лично вмешался в процесс и освободил Патти. В 2001 году Патрисия и вовсе получила полное президентское помилование от Билла Клинтона (наверное, за заслуги семьи Хёрстов перед правительством США).
В 1981 году были опубликованы её мемуары. Пол Шрейдер, режиссёр «Мисимы» и «Людей-кошек», вдохновившись историей СОА, в 1988 году выпустил на большой экран фильм «Патти». Соавтором сценария стала сама Хёрст, а главную роль сыграла Наташа Ричардсон, известная зрителю по роли Мэри Шелли (автора романа «Франкенштейн») в фильме «Готика» Кена Рассела.
Режиссёр подпольных фильмов Джон Уотерс, знакомый с Патти со времен её заключения под стражу, перейдя в 90-х к большим голливудским лентам, пригласил её к сотрудничеству. Патти Хёрст снялась в его мюзикле «Cry Baby» с Джонни Деппом и в «CECIL B. DEMENTED» со Стивеном Дорффом.
А её дочь — знаменитая фотомодель Лидия Хёрст, которая сегодня выглядит на обложках журналов Vogue, Bazaar и Marie Claire как гламурный клон своей боевой мамы. Кстати, недавно Лидия снялась для довольно хулиганского журнала Paper в виде беременной Сатаной Розмари с ножом в руке (по мотивам оккультного фильма Романа Поланского) — семейный реверанс бунтарским 60-м.
Вот такой человек и посетил Санкт-Петербург в эти майские дни. Ранее Патти бывала у наших финских соседей в Хельсинки, где гуляла вокруг кафедрального собора и православного храма, а теперь добралась и до сердца России.
В Санкт-Петербурге с 20 по 22 мая Патрисия Хёрст посетила Петропавловскую крепость, Эрмитаж, Петергоф, Пушкин, погуляла вокруг Медного всадника и Спаса на Крови, полюбовалась Фонтанами у Адмиралтейства и, конечно, совершила водную прогулку мимо Юсуповского дворца, где коварными аристократами был жестоко убит Григорий Распутин. В общем, запостила в своём Инстаграме много золотых корон и триколоров и осталась довольна местными десертами.
Я написал в пару СМИ, не хотят ли они осветить приезд такого человека в наш родной город. Ответом стала тишина. Видно, они не понимали, о ком шла речь и кто, в самом деле, почтил своим присутствием нашу северную столицу в конце мая 2016 года.
Вершиной моих переговоров со СМИ стал вот такой диалог:
— Салют! Я только что увидел в Инстаграме Патти Хёрст фото из Эрмитажа. Она из Самарканда прилетела в Санкт-Петербург. Легенда гостит в нашем городе, и никто об этом не знает?
— А о чём мы должны знать?
— Как о чём? Это же Патти Хёрст!
— И чё?
— Да ничё! Ну, блин, ребята, это же как Че Гевара или Карлос! Чарли Мэнсон в городе, а вам всё ничо!
— Ну, да. Но сейчас она бабушка...
— Да, и коллекционер собачек. Но это та самая Патти Хёрст, которая революционерка и грабила банки в 70-х.
— Она же в Самарканде банк не выносила.
— Думаю, нет. Не выносила. Иначе бы мы уже знали.
Да. Ей сейчас шестьдесят два, а не двадцать два. И вместо революционных воззваний, автоматов и бомб теперь у неё на уме декоративные цветочки, выставочные собачки и личный самолёт. Но она по-прежнему Патти Хёрст, легенда ХХ века.
Этот текст о том, как я удивился: человек-легенда в городе, а никто об этом не знает — как не знал советский народ о приезде Дэвида Боуи и Игги Попа в СССР и их прогулке по Красной площади в Москве. Никто не взял у них интервью и не опубликовал их фото в советской прессе. Как и Патти, они прокатились по нашей Родине инкогнито. Журналисты-совки не знали их. Как и сейчас их наследники в новых российских СМИ не знают историю Патти Хёрст. Вот если бы приехали какие-то звезды Евровидения, тогда — да. Или жёны олигархов открыли бы новый магазин со смузи-баром и поэтическими вечерами. Или бы на очередных анекдотичных дебатах кто-то из новоявленных депутатов альтернативно отличился. Или вышел бы новый неожиданный клип «Ленинграда» про бухло с матом — вот это да, это инфоповод.
А это — так... Всего лишь осколок мировой истории, сильно покрытый патиной, пусть благородный, но слишком сложный для поколения Инстаграма. Наверное, поэтому Инстаграм самой Патти Хёрст закрыт для отряда простейших и прочих ротозеев.
Сейчас Патти Хёрст продолжила своё путешествие и улетела в Гренландию. Она не обещала вернуться.
