Никарагуа: революция и гамак

Никарагуа фактически страна-парадокс. Она одновременно находится на грани нищеты и при этом остаётся в первой десятке самых счастливых регионов. Её жители привыкли к революциям и готовы требовать от властей, выпускающих против них снайперов и боевиков, справедливости, но при этом обладают непосредственностью семиклассников. Автор самиздата Елизавета Червякова, побывавшая в Никарагуа и нашедшая в этой стране друзей как среди местных жителей, так и среди переехавших сюда россиян, пытается понять, как при всех этих вводных государство оказалось на грани гражданской войны и почему даже здесь наши соотечественники убеждены, что все протесты инспирированы американцами.

Причиной проведения социальной реформы стал большой дефицит в Фонде социального обеспечения Никарагуа. В 2017 году МВФ даже вынес предупреждение стране о том, что если что-то не предпринять, то к концу 2019 года национальный бюджет будет полностью израсходован. В начале нынешнего года Верховный совет частного предпринимательства объявил, что начал переговоры с правительством по реформированию института социального обеспечения и что для этого необходимо также реформировать и налоговую систему, что может привести к негативным последствиям для малого и среднего бизнеса.

По данным журнала Forbes, Никарагуа — вторая по уровню бедности страна в Западном полушарии земли. Примерно треть населения там живёт в настоящих трущобах. Среднестатистическое жильё здесь выглядит примерно так: между двумя пальмами натянут гамак, в гамаке лежит никарагуанец. За его спиной что-то вроде комнаты, собранной из листьев, тростника и укрытой целлофаном, похожим на тот, который подмосковные дачники натягивают над своими теплицами.

Есть две главные причины такой бедности. Первая — последствия гражданской войны 1980-х, в ходе которой были разрушены сотни заводов и фабрик, а бюджету страны нанесён ущерб почти в миллиард долларов. Вторая — разрыв экономических отношений со Штатами. Когда в Никарагуа случился переворот, США почти сразу прекратили все выплаты стране.

Хотя внешне и статистически Никарагуа выглядит как чрезвычайно бедная страна, у её жителей есть несколько почти гарантированных источников дохода. У кого-то это зарплата, составляющая в среднем около трёхсот долларов. Дальше помощь родни: почти у каждого здесь есть родственники в Штатах, высылающие домой примерно такую же сумму. По вечерам, будь то бедная деревушка или более цивилизованные города, все рестораны переполнены местными, не туристами.Третий источник дохода — это фарт. Один из россиян, переехавших в Никарагуа и попросивший не называть его имя, рассказывает: «Был случай, когда мужику в одной деревне государство подарило участок недалеко от прииска — 60 мансан (одна мансана — чуть меньше одного гектара). Он его никак не использовал, и земля потихоньку зарастала. Оказалось, что именно по его участку проходит золотая жила. Соседним прииском владела какая-то иностранная фирма, они у него участок и купили. Так простому крестьянину упало 600 тысяч долларов».

Никарагуа — страна социалистическая, поэтому четвёртый и, пожалуй, главный источник денег для населения здесь — это государство, выдающее пособия инвалидам и тем, кто живёт за чертой бедности. Некоторые в совершенстве научились пользоваться плодами социализма, убеждая власти в том, что им не на что жить: часто за целлофаном и листьями, из которых собраны хижины, можно обнаружить дорогостоящий плазменный телевизор и спутниковую тарелку. Местные рассказали мне ещё и такую историю: их соседка написала заявление с просьбой о материальной помощи, где расписала своё бедственное положение. Мол, работы официальной нет, построить нормальный дом не на что. В итоге ей дали участок, кур, строительные материалы и двух поросят. На самом же деле женщина занимается продажей недвижимости и довольно неплохо зарабатывает.

Конфликты с властью здесь были всегда. Знаменитая Сандинистская революция прошла в 1970-х годах во время правления последнего диктатора клана Сомосы.

Режим Сомосы был авторитарным. Тогда в стране всем управляла Нацгвардия, контролирующая всю торговлю лекарствами, оружием, сбор налогов, прессу и так далее. В России тогда ходила шутка, что Никарагуа — единственный случай в истории, когда страна находится в национальной собственности президента.

Протестующие создали СФНО (Сандинистский фронт национального освобождения, название дано в честь национального героя Аугусто Сандино: когда-то он начинал борьбу с кланом Сомосы) во главе с политиком Даниэлем Ортегой и подняли восстание. Тогда революция победила, Ортега стал президентом в 1995-м и правил пять лет.

В следующий раз его избрали в 2007 году, и он остаётся у власти до сих пор, то есть уже почти двенадцать лет. На улицах с тех времён до сих пор остались граффити с солдатами и надписями: «Никарагуа будет свободной, пока у неё есть дети, которые любят её» или: «За свободу мы сражаемся до последнего». Выпускник университета никарагуанец Карлос Каридос рассказывает, что уже давно жизнь в стране очень зависит от политических взглядов. Его мать уволили из местной больницы за то, что она не поддерживает правительственную партию, и ей пришлось уехать в Панаму.

Кто такие никарагуанцы вообще? Об этой стране известно немного. Среднестатистический россиянин знает примерно такой набор фактов: мы помогали Никарагуа в советское время, там были какие-то сандинисты, там лучший кофе в Центральной Америке. Однако есть ещё один интересный факт, который при всех вышеописанных вводных вызывает массу вопросов: здесь живут почти самые счастливые люди на земле, государство регулярно попадает в международные рейтинги счастья то на шестое, то на седьмое место.

Александр Бакин — инженер, сибиряк, из Красноярска. Когда окончил университет, решил, что в России ловить нечего, продал машину и поехал в Никарагуа. Тогда это была одна из стран, где хлопоты при получении визы были минимальными. Он говорит: «Вот ты меня спрашиваешь, откуда у них это счастье берётся? Им просто на все пофиг. Никарагуанцы — как семиклассники. Стоят взрослые мужики в автобусном парке, начинают прикалываться — могут подзатыльник тебе дать или пнуть тебя хорошенько. Приходишь ты сдавать документы в миграционную службу или полицию, даёшь документы в аккуратной папочке, а полицейский, например, сидит булочку или курицу кушает. Бумаги возьмёт, будет сидеть жевать курицу и на ваши документы капать жиром, и плевал он глубоко, в каком состоянии они потом будут».

Однажды Бакин припарковал машину у торгового центра. Рядом женщина начала ловить такси. Когда такси подъехало, она не глядя открывает дверь и бьёт по крылу автомобиля россиянина: «Она пару секунд помолчала, смотрит на меня и говорит так спокойно: „Это не я“. Мне на это даже сказать нечего было. Мой русский мозг просто не смог этого переварить».

В стране сейчас ведутся переговоры между церковью, представителями протестных групп и государством. Президент во время этих переговоров заявил: «Мы не можем допускать хаос, преступность и мародёрство».

Правда, судя по тому, что рассказывает мне мой друг никарагуанец Антонио Кабрера, словам Ортеги уже давно никто не верит: «Они просто не будут выполнять никаких соглашений или обещаний. Ортеге всё равно, он публично на камеру, конечно, скажет, что да, мы за мир, прекратим нападения и стрельбу, но по факту — это ложь, и все это понимают».

«Вторая черта никарагуанца после пофигизма — это хитрость, — говорит сибиряк Александр. — Они простые только на первый взгляд. Дурят везде — в миграционной службе, в полиции, на улицах. Меня, помню, пыталась обмануть женщина-гаишник. Остановила за какую-то ерунду и взяла якобы штраф, а я всё это снял на камеру телефона и потом ей показал. Она сразу: „Ой, у меня трое детей, простите, меня уволят с работы“». В историю с мамой Карлоса, вынужденной уехать в Панаму из-за политических взглядов, россиянин тоже не верит: «Уехала, скорее всего, потому, что там зарплаты в два раза выше».

После заявлений о готовности поддержать мир, в субботу 16 июня снайпер правительственных войск пришёл в дом местного пастора Оскара Веласкеса и попросил пустить его на третий этаж, чтобы тот смог провести «операцию». Священник отказался, тогда снайпер просто поджёг его дом, а вместе с домом его владельца и всю его семью из шести человек, включая двух маленьких детей. Выжила только дочка пастора Синтия Веласкес, она рассказала Washington Post, что когда проснулась и посмотрела в окно, то увидела там боевиков в масках и полицию. Они сломали ворота в дом, заперли семью внутри и начали стрелять и бросать коктейли Молотова.

Чуть раньше до этого события началась новая волна выступлений. Тридцатого мая, в День матери, прошёл марш матерей студентов, погибших во время протестов, в котором участвовало несколько тысяч местных жителей.

Тогда епископы, выступавшие посредниками в диалоге с властью, назвали случившееся «массовыми убийствами» и решили прекратить все мирные переговоры с властью.

«Как можно общаться со своими убийцами? — сказал Гонсало Каррион, адвокат Никарагуанского центра по правам человека в интервью New-York Times. — Это была самая масштабная акция на сегодняшний день. Это была дань уважения матерям, которые потеряли своих сыновей на митингах в апреле и мае, а теперь они добавили ещё 15 матерей в этот список».

«Демонстрация была мирной, — сказал Хуан Себастьян Чаморро, переговорщик комитета национального диалога. — Там были дети. Это была мирная манифестация, в результате которой люди умышленно были застрелены снайперами».

Ещё два месяца назад у сибиряка Александра была собственная автомойка. Прожив в Никарагуа восемь лет, он успел переболеть золотой лихорадкой, выращивал кунжут и варил сыр. Женился на никарагуанке, снял квартиру в Леоне и небольшой дом в одной из местных деревень. Теперь бизнес закрылся, а сам Александр прячется в деревне: «Всех подряд не стреляют, выборочно. Да что там стреляют — тут людей сжигают заживо. Сидим по домам, не высовываемся. Бизнесу пипец. Автомойки теперь тоже нет, хозяин земли скрылся. Денег нет. Посольство ничем помочь не может. Всё как в фильме „Судная ночь“». По сюжету фильма, в Америке прошёл экономический кризис и страна превратилась в полицейское государство. Раз в год преступная деятельность, в том числе убийства, становится законной, а все службы безопасности и медперсонал прекращают работу. Все люди, погибшие во время этих событий, расцениваются как «жертвы во имя избавления от преступности». При этом россиянин по-прежнему не верит, что с правительственными войсками сражаются обычные студенты, и искренне убеждён в том, что людей убивают «наёмники от американцев» и «всё развивается по сценарию оранжевой революции».

Мой друг Антонио Кабрера занимается сейчас сбором денег и покупкой лекарств, потом он отвозит всё в скрытый пункт помощи населению. «В пунктах помощи людям безопасно, там все свои, но дорога туда ужасная. Там почти не ходит транспорт, полно препятствий — например, военизированные формирования, которые в любой момент могут атаковать». Он понимает, что из страны надо уезжать и чем раньше, тем лучше.

В городе Масая (одна из главных точек противостояний) в понедельник 18 июня лидеры местной оппозиции заявили, что отказываются вести переговоры с правительством Ортеги, по крайней мере сейчас. Причина в том, что Ортега не привлёк к обсуждению ни ООН, ни представителей Европейского Союза, никаких правозащитных организаций. Они объявили, что больше не признают власть Ортеги и создают своё муниципальное управление — комиссию из пяти членов с названием «Хунта национального спасения».

«Оппозиция сейчас состоит из трёх групп, — говорит Антонио Кабрера. — Это фермеры (так называемые „upanic“), представители частного бизнеса („cosep“) и остальные — это крестьяне и студенты. Проблема в том, что у оппозиции нет лидера». По его словам, единственный человек, который мог бы спасти положение, — генеральный секретарь Министерства обороны Феликс Марадьяга. Антонио говорит, что большинство населения считает его единственным адекватным человеком в нынешнем правительстве. Он международный эксперт по вопросам гражданского общества, занимается нарушением прав граждан в Никарагуа и потенциальный кандидат в президенты. Видимо, поэтому именно его Ортега обвинил в происходящем хаосе и выслал из страны. Сейчас Феликс в США и пока назад не вернётся, ведёт активную агитацию населения через свой Facebook.

Судя по сообщениям о том, что сейчас происходит в стране, никарагуанцы в первую очередь хотят даже не свержения власти, а элементарного уважения к себе и гарантий, что их не застрелит снайпер, а полиция не спалит их дом. Другой вопрос, что их непосредственный стиль жизни распространился и на государство, обладающее монополией на насилие и применяющее его с такой же непосредственностью, что в итоге фактически погрузило одну из самых счастливых стран мира в состояние гражданской войны.

Фотографии: fabretto.org, insuranceforcar.club, itsgoingdown.org, tsn.ua