Наша читательница, попросившая не раскрывать её имени, в связи с чем мы дали ей кодовое имя Серафима, рассказывает нам о студенческих годах, проведённых в культурной столице Европы, странных ухажёрах, непрошеных визитах зэка и чудодейственном избавлении от запора (или поноса). Спасибо вам, агент Серафима! Читатель, мы уже публиковали рассказ нашей читательницы Александры Гурьяновой о стажировке в английском городе Лутоне и истории нашего автора и директора отдела Возмутительно больших вещей Юлии Дудкиной о том, как во время учебы в Лондоне она встретила настоящего мистера Дарси и поняла, что она не магл. Дорогой читатель, мы знаем, что у вас тоже припасены студенческие истории о загранице и не очень, скорее же расскажите их нам!
Так уж случилось, что на семнадцатом году жизни мне довелось покинуть своё привычное окружение — довольно рафинированное парниковое общество московской прослойки более-менее интеллигенции — и отправиться в славный город Вену, так сказать, культурную столицу Европы. Прогуливаясь по мощёным узким улочкам города, я представляла себе, как по ней ходили Моцарт и Бетховен, члены Венского кружка, и прочие прославленные личности, включая Зигмунда Фрейда, виновника появления шоко-фаллосов в одноимённом кафе в Большом Кисловском переулке. Кафе, которое осталось ностальгическим воспоминанием моего детства и в которое я ездила за своей первой карточкой ISIC (не путать с ISIS).
Однако судьбе было угодно свести меня с совершенно другими выдающимися персонами. Чего только стоил сибирский зек, живший этажом выше! Познакомилась я с ним в скучный холодный зимний вечер, когда пыталась выяснить, у кого же из иммигрантов, снимавших такую же отвратную и дешёвую квартиру в моём подъезде, может оказаться штопор. Открывашка оказалась у соседа сверху, а помимо неё — мешок мандаринок, консервы с красной икрой, а в нагрузку ко всему этому — последующие непрошеные визиты, которые сопровождались лирическими стихотворениями, сложенными во времена лишения свободы, и откровениями из разряда: «В Россию не вернусь — либо посадят, либо убьют».
Но история не об этом. Тот самый вечер, о котором я хочу вам рассказать, начинался уже сам по себе довольно абсурдно. Мы с подружками Наташей и Аней (имена изменены) стояли недалеко от входа в метро в центре Вены — Schwedenplatz. Упиваясь собственной молодостью (нам было тогда по восемнадцать лет) и беззаботностью, мы включили на мобильном телефоне популярную музыкальную композицию и так сказать наслаждались гармонией модного трека, ритмично подрыгивали конечностями, подпрыгивали в такт и переливисто хохотали. Наш юный девичий смех привлёк внимание мужчины лет пятидесяти, которому «просто необходимо было с кем-то поговорить». Все мы читали Фёдора Михайловича, всем было стыдно отказать человеку с грустными глазами и болью внутри. «Нужно, чтобы каждому человеку было куда пойти», — думала каждая из нас. Спустя пару минут мы оказались в кафе, а чеченец (а он оказался именно чеченцем) рассказывал нам свою печальную судьбу. Мы поочерёдно всхлипывали, жалели его и плакали все вместе. Этот человек произвёл на нас очень сильное впечатление. Когда первое кафе закрылось, мы перешли во второе заведение, в котором во время эмоциональной части печального рассказа о жизни при военных действиях чеченец взмахнул рукой и опрокинул поднос с кофе, который нам как раз принёс официант. Последний не стерпел беспорядка и со скандалом вышвырнул нас на улицу.
На дворе уже была ночь, и мы вновь оказались в какой-то забегаловке. Подобрался голод, чеченец подвыпил и заявил, что угощает нас всем, чего мы захотим. Анька не стала отказываться — студенческие времена были голодные — и заказала блюдо, которого не было в меню, но которое ей очень хотелось вкусить в 3 часа ночи, а именно — грецкие орешки с жирными взбитыми сливками. Мы с Наташей были скромнее. Про Наташу надо сказать отдельно: будучи самой сердобольной из нас, она моментально прониклась особенным доверием к этому южному человеку, а он увидел в ней духовную сестру.
После нескольких часов слезоточивых историй наш спутник решился открыть нам правду. Даже так: ПРАВДУ. Первым откровением стал метод излечения Наташи от недельного то ли поноса, то ли запора (уже не помню точно) — чеченец сказал, что нужно лишь нажать на промежуток между копчиком и, прости Господи, анусом. Несмотря на дерзость, альтернативный метод помог подруге, о чём она публично и официально сообщила всем присутствующим после посещения туалета. Затем мужчина открыл нам глаза на наши сущности. Мне было сказано, что у меня есть все возможности крутить олигархами, чего я не делаю исключительно из-за своей наивности. Подозреваю, что на такую мысль нашего провидца навёл мой выдающийся бюст и светлые волосы. Довольно оригинально, ага.
Близилось утро, ожидался конец беседы. Пообещав Наташе очередное откровение, чеченец отозвал её в сторонку, куда она с ним и отошла. Выражение её лица стало меняться. Возвратившись, она громким шёпотом сообщила нам, что пора линять и как можно быстрее: чеченец пытался заплатить ей за интим со мной и Аней.
Мы ушли с ощущением, что в души нам насрали. С тех пор я поняла, какое же всё-таки относительное понятие — доброта, и теперь думаю дважды, прежде чем поддаться порыву выслушать или помочь незнакомцу.
