Президентский полк — пожалуй, самая престижная и закрытая воинская часть в России. На срочников, охраняющих Вечный огонь на Могиле Неизвестного Солдата, с восторгом смотрят туристы у Московского Кремля, без этих ребят не обходится ни один Парад Победы. Они открывают двери президенту на инаугурации, встречают первых лиц государств в аэропортах и торжественно возлагают венки к военным памятникам. Полк входит в состав Федеральной службы охраны России, поэтому что-то узнать о нём трудно: даже в тематические группы во «ВКонтакте» принимают не всех подряд. Впрочем, при ближайшем рассмотрении самые красивые и загадочные солдаты кажутся также самыми бесполезными. Самиздат разбирается, как устроена самая парадная и закрытая часть Российской армии и почему про неё никто ничего не знает.

При поступлении в Краснознамённый ордена Октябрьской революции Президентский полк Службы коменданта Московского Кремля Федеральной службы охраны Российской Федерации солдаты подписывают документы, не позволяющие разглашать, чем конкретно они занимались во время службы. Большинство героев материала не помнят, когда выходит срок этого обязательства, и предпочли остаться анонимными.

В 2013 году неизвестный рядовой Президентского полка совершил поступок, за который командир роты сперва объявил ему выговор, а потом отметил благодарностью. Солдат отважно остановил противника прямо на подходе к главному военному мемориалу страны — Могиле Неизвестного Солдата возле стены Московского Кремля.

«Пьяный мужчина перелез через ограду и направился к Вечному огню, — вспоминает историю своего сослуживца Антон К., с 2012 по 2013 год проходивший службу в роте охраны, которая обеспечивает безопасность территории Кремля. — По уставу, часовой на посту не имеет права двинуться с места, пока объекту охраны не угрожает реальная опасность. Когда постовые приметили мужика, то, как положено, не поворачивая головы, ударили один раз карабинами по мраморным плитам. Но ему было пофиг, он шёл к цели. Они ударили второй раз, дважды. Мужику хоть бы хны. И тут мой товарищ вскидывает карабин и кричит: „Стой, стрелять буду!“ Карабины, ясное дело, не боевые. Может, поэтому мужик не испугался, сел на корточки и прикурил от огня».

Служащим на Посту № 1 — так официально называют место у Могилы Неизвестного Солдата в Москве — в любую погоду нужно стоять возле мемориала с 8:00 до 20:00. Солдаты сменяют друг друга каждый час. «Зимой стоять нормально, под местом есть подогрев. А летом очень жарко, и ещё дополнительный жар идёт от Вечного огня. Козырёк фуражки не спасает, свет отражается от гранита прямо в глаза, продукты горения огня тоже не добавляют радости», — вспоминает Александр О., служивший в Кремлёвском полку в 2008 году. 

На посту нельзя бегать и даже просто ходить: служащие передвигаются торжественным строевым шагом, выпрямляя спину, вытягивая носок и поднимая ногу на расстояние 20 сантиметров от земли. По словам Александра, прежде чем его выпустили в караул, он полгода тренировался по пять-семь часов в день. «Пост номер один — это такой рудимент, доставшийся нам от „совка“, — рассуждает Антон. — Он нужен, чтобы продвигать идею патриотизма и Победы, а всем солдатам, которые служат в Кремле, постоянно говорят, что они символически охраняют наследие и подвиги предков. Так что наша служба — это абсолютно политический момент. А сами мы, как бифитеры в лондонском Тауэре, — забава для туристов».

Когда пьяный мужчина прикурил от Вечного огня, сослуживец Антона, торжественно вытягивая носок и чеканя шаг, подошёл к злоумышленнику и хорошенько ударил его карабином в челюсть — снизу вверх. А потом развернулся кругом, вернулся на пост и достоял смену как ни в чём не бывало. «Мужчину увела оперативная группа, которая всегда дежурит неподалёку, — говорит Антон. — Вообще-то они знают, что караульным нельзя сходить с места, и должны были среагировать сразу, но в тот раз, видимо, отвлеклись». 

Бездействие оперативной группы стало смягчающим обстоятельством для солдата, нарушившего инструкции. Так он стал героем роты и получил благодарность от командира — за то, что ударил беззащитного пьяного человека.

Президентский полк — наследник Полка специального назначения, появившегося в СССР в 1935 году. Почти сразу он перешёл в управление НКВД, в 1973-м его переименовали в Отдельный Краснознаменный Кремлевский полк, а в 1993-м, по указу первого президента России Бориса Ельцина, он стал Президентским. В обязанности «кремлёвцев» всегда входило дежурство у Поста № 1, который до 1993 года располагался у Мавзолея Ленина, а также на съездах КПСС и сессиях Верховного Совета СССР. Во время Великой Отечественной войны солдаты маскировали кремлёвские башни от налётов немецкой авиации и служили в действующей армии. В мирное время — охраняли парады, демонстрации и похороны вождей. Беспартийных в Полк не брали никогда, все кандидаты проходили строгий идеологический отбор.

О благонадёжности «кремлёвцев» пекутся и сегодня. Ежегодно во время военных призывов офицеры Президентского полка отправляются по регионам России искать идеальных новобранцев: они лично общаются с теми, кого предварительно отобрали в призывной комиссии. Как и в годы СССР, в Полку не могут служить молодые люди, чьи близкие родственники живут за рубежом, имеют непогашенную судимость или отбывали наказание за государственные и другие тяжкие преступления.

Бывший «кремлёвец», а ныне пенсионер и ветеран ФСО 61-летний Александр Спиридонов поступил на службу в Кремлёвский полк в 1977 году. Он вырос в Перми в образцовой советской семье: отец — ударник завода, чья фотография висела на Доске почёта, мама — старший кассир в столовой. Ни врагов народа, ни военнопленных среди родственников не было. «Незадолго до моего призыва соседи стали рассказывать, что к ним приходил какой-то мужик и расспрашивал про нашу семью: благоприятная, неблагоприятная, какие взаимоотношения, как живут, — вспоминает Александр. — Все про нас говорили только хорошее. Наверное, поэтому меня и взяли». Во время службы он охранял Мавзолей, участвовал в торжественной охранной цепочке Парада Победы и первомайских демонстраций и следил за порядком в кремлёвской сокровищнице — Алмазном фонде.

В юности Александр увлекался театром и музыкой и мечтал стать актёром, а служить хотел в военном ансамбле. Но в итоге его судьбу определили два года службы в охранной роте: после армии Спиридонов было поступил в Пермский институт культуры, но потом вернулся в Полк. Там ему предложили офицерскую должность начальника солдатского творческого клуба. В итоге он почти 20 лет организовывал для «кремлёвцев» занятия музыкой и танцами, придумал кружок чеканки и крутил в местном клубе кино: фильмы-детективы и «про любовь». 

«Мы называли службу трамплином в будущую жизнь: многие после армии оказались губернаторами, генералами, политиками, — вспоминает Александр. — Например, бывший председатель правительства Российской Федерации Михаил Касьянов — он служил в те же годы, что и я, в первой роте почётного караула, то есть тоже охранял Мавзолей. А ещё мы все старались держать связь и помогали друг другу устроиться на работу после службы». Сам Александр ушёл из армии в 1990-е, чтобы заняться развитием служб охраны для частных предприятий, а в 40 лет вышел на пенсию за выслугу лет. Но без дела не остался: в сложные для страны годы устроился на хорошее место в Федеральную таможенную службу — разумеется, по рекомендации бывших сослуживцев. Сейчас Александр сидит дома и большую часть времени с ностальгией вспоминает прошлое: «Мы все были умники, высокие, красивые. Статные, физически здоровые, не заикались, татуировок ни у кого не было — проверяли нас до мелочей. Девушки за нами бегали только так». 

Сегодня требования к внешнему виду призывников Полка по-прежнему строгие: рост — от 175 до 190 сантиметров, «нормальное соотношение роста и массы тела, острота зрения без коррекции минимум 0,7 на оба глаза и с нормальным цветоощущением; восприятие шёпотной речи на расстоянии не менее 6 метров на оба уха». Для полноты торжественной картины парней, которым потенциально предстоит стоять в карауле, подбирают парами, похожими друг на друга по росту и чертам лица. Долгое время ходили слухи, что в Полк призывают только парней со славянской внешностью. В 2018 году на ежегодной пресс-конференции президента России журналистка ГТРК «Дагестан» Елена Еськина пожаловалась Владимиру Путину на это негласное требование, но президент ответил, что ей «просто кажется». Один из собеседников самиздата рассказал, что его товарища из Татарстана со смуглой кожей и восточной внешностью взяли в Полк, а вот Александр Спиридонов вспоминает, что во время его работы призывников с юга России не жаловали «из-за южного типа внешности».

Песня ансамбля «Оптимисты» про Пост № 1

К встрече с корреспондентом самиздата Спиридонов подготовился основательно: принёс несколько любимых книг с историями о службе в Кремле и диски с записями ВИА Президентского полка «Оптимисты». «Нас тогда всего ничего было, только три батальона во всём Кремлёвском полку: караул, охрана и строительная», — рассказывает Александр, открывая книгу с историями кремлёвского ефрейтора. По его словам, сегодня служащих в Полку гораздо больше, а структура части изменилась: появилась автомобильная рота, отвечающая за транспортировку солдат, кавалерийский почётный эскорт («церемониальные всадники» на лошадях), рота оперативного резерва («кремлёвский спецназ», охраняющий территорию Кремля) и рота хозяйственного обеспечения. «Надеюсь, несмотря на это, сейчас в Президентском полку такая же крепкая связь, как была, и ребята друг друга поддерживают», — мечтательно говорит Спиридонов.

«В принципе у нас высоких, сильных и спортивных парней по всей стране от силы пару миллионов наскребётся. Но не всех же брать в полк. Поэтому им и важна идеологическая надёжность, — рассуждает москвич Станислав Давыдов, отслуживший в Президентском полку в 2011–2012 годах, когда в России был пик протестной гражданской активности. — Я тогда ни на какие митинги не ходил и ни за что не привлекался, но перед поступлением на службу всё равно проходил много психологических тестов и изматывающих процедур, похожих на допросы». 

Станислав всегда был патриотом и решил идти в армию ещё в институте. Бегать от военкомата или откупаться не хотел, а хорошее здоровье позволяло мечтать о том, чтобы попасть в престижные войска: «Если выёбываться, так до конца, — описывает свою логику Давыдов в телеграм-канале „Президентский полк“ . — А кто у нас самый крутой? Ясное дело, парни из ВДВ! Туда я и собирался попроситься. Но, придя в военкомат, выяснил, что на меня уже пришёл запрос — хотят брать в Кремлёвский полк. Как у Высоцкого: „Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом“. Потом, правда, оказалось, что один родственник, связанный с Кремлём, меня туда посоветовал. Ну да ладно».

Сейчас Станислав — контент-менеджер на фрилансе. В армии молодой человек почти не рефлексировал на тему военной службы и патриотических ценностей, зато активно занялся этим после дембеля, описывая опыт в своём телеграм-канале, у которого в момент пиковой популярности было 22 тысячи подписчиков. Станислав уверен, что его истории были востребованы, потому что информации про службу в Полку в открытых источниках почти нет. Сам он столкнулся с этим накануне проводов: «В других войсках можно просто приехать на КПП, где за пачку сигарет дежурный в подробностях распишет тебе службу в данной конкретной части. С Кремлём так, ясен хер, не работает. Нагуглить тоже толком ничего нельзя. И вот эта вот полная неизвестность гнетёт гораздо сильнее самых жуткий историй про дедовщину и злого прапора», — вспоминает парень. 

Большую часть службы Станислав охранял Мавзолей Ленина. «Вы удивитесь, но этот пост — самый опасный, — рассказывает молодой человек. — Шанс нападений и попыток террористических актов самый высокий. Китайские туристы-фанатики пару раз пытались себя поджечь около Мавзолея. Я не знаю, были ли успешные попытки, но с нами провели специальный инструктаж на этот счёт. Выдали противопожарное одеяло, огнетушитель и объяснили, как этим пользоваться, если кто-то захочет ритуально сжечь себя у Мавзолея: накрыть, потушить, обезвредить».

На время службы Станислава пришлись выборы в Государственную Думу, а также выборы президента и инаугурация Владимира Путина, который сменял Дмитрия Медведева. Голосовать Станислав не хотел, но из-за страха перед начальством на думских выборах опустил бюллетень за «Единую Россию». А вот к выборам президента пообвыкся на службе, осмелел и наперекор старшинам проголосовал за Михаила Прохорова. Впрочем, тогда выборы Станислав воспринимал просто как возможность «прогуляться по Москве до участка, поглазеть на народ, покурить и просто поприкалываться». 

Игорь И. тоже служил в Полку в последние месяцы президентства Медведева. Он даже видел его однажды — за толстым стеклом служебной машины. Видел Игорь и Путина — правда, только со спины: во время выездной службы во Внуково, когда премьер-министр поднимался по трапу в правительственный самолёт. И для Игоря, и для Станислава важным днём стало 6 мая 2012 года, когда на Болотной площади, недалеко от Кремля, проходил «Марш миллионов» — акция против фальсификации итогов президентских выборов, в которой участвовали, по разным оценкам, от 30 до 100 тысяч человек. Завершилась она массовыми столкновениями протестующих с полицией, впоследствии более 30 человек стали фигурантами политического «Болотного дела».

Игорь вспоминает, что за несколько дней до «Марша» в Президентском полку была объявлена «готовность номер один». На тренировках много внимания стали уделять тактической подготовке — упражнениям с дубинками и действиям по разгону толпы. «Мы стояли со щитами, а офицеры прыгали на нас или тыкали дубинками, чтобы проверить, хорошо ли мы держим цепочку, — рассказывает Игорь. — В один момент всех подняли по тревоге, снарядили и отправили в Москву держать строй. На первой линии обороны были бойцы ОМОНа, а Президентский полк подняли так, на всякий случай». 

Будучи солдатом, Станислав думал, что спать в форме, берцах, с каской и бронежилетом под кроватью можно в горячих точках, но не в Кремле. Он вспоминает, как в рамках усиленной готовности по ночам происходили регулярные «бодрёжки»: солдат будили, давали автоматы и заставляли строиться. «Мы ничего не знали о ситуации в Москве и находились в постоянном ожидании боя. А на фоне недосыпа и дополнительных тренировок со щитами и дубинками это очень плохо сказывалось на морали», — пишет Станислав в одном из постов в канале. 

Станислав уверен: тогда бы он даже не понял, против чего протестуют люди. «Я не слушал „Эхо Москвы“, не смотрел „Дождь“ и был абсолютно идеологически правильным. Но после армии понял очень важную вещь: когда человек попадает в среду, где есть жёсткая иерархия и все решения принимают за него, он становится невольником, заложником. А когда мир делится на начальников и подчинённых, люди пугающе тупеют и звереют. Зверели и мои сослуживцы, и я сам. Впоследствии я много думал над этим и осознал, что такая модель отношений в России не только в армии, но и во всех других сферах. В общем, стал оппозиционером, вырос из правильного мальчика в какого-то мутанта», — рассуждает Станислав. 

Трансформация из патриота в оппозиционера произошла и с Игорем, но, в отличие от товарища, он не смотрит ролики политика Алексея Навального и не ходит на митинги. «Я не верю в то, что в России что-то изменится в лучшую сторону, так что не вижу смысла писать посты и ходить на митинги», — говорит парень. «Иногда бывает, что напьюсь в баре и начну что-нибудь нехорошее орать про нашу власть, — рассказывает Станислав. — И в этот момент ко мне обязательно подойдёт какой-нибудь бывший вояка со словами: „Ты чё про моего президента сказал?!“ Как только они узнают, что я служил в Президентской полку, у них сразу челюсть отвисает: „Ты же наш, как ты можешь быть против Путина?!“ У людей это просто не укладывается в голове». 

В какой-то момент канал Станислава заметили в издательстве «АСТ» и предложили молодому человеку издать книгу. Так появился «Дневник солдата», в котором Станислав, несмотря на запрет разглашать подробности службы в подразделении ФСО, травит байки и детально описывает солдатские будни. При этом ни из книги, ни из канала Станислава неясно, почему служба в Кремле окружена таким ореолом загадочности: кажется, большинство описанных забавных историй об армейских тяготах, противоречивых приказах и тупости начальников могли произойти в любом другом подразделении российской армии. Десятки историй его телеграм-канала — это бытовые заметки об армейских тяготах и радостях. 

«Стоит ли проходить срочную службу? Если вам есть чем заняться дома — однозначно нет, — рассуждает Станислав спустя семь лет после дембеля. — Контракт — другое дело: в маленьких городах это чуть ли не единственный способ заработка и достойной жизни. Но с позиции своего „московского снобизма“, сам бы я по контракту пошёл только в экстренной ситуации. Для этого снова должно произойти какое-то разрушение личности».

9 мая 2020 года президент России Владимир Путин принимал Парад Победы на Красной площади. Из-за эпидемии коронавируса в этот день в центре Москвы не было ни танков, ни самолётов: в параде участвовал только один полк — Президентский. Солдаты торжественным шагом прошли по территории Кремля, а полковой оркестр исполнил несколько маршей. Для Президентского полка это был своего рода звёздный час: обычно во время Парада Победы солдаты просто выстраиваются в охранную цепочку возле трибун и Мавзолея, так как всё, что им нужно делать, — не допускать прохода посторонних. Но на этот раз всё внимание Верховного главнокомандующего было направлено на них. Впрочем, на большом параде, который в этом году перенесли на 24 июня, Полк вернулся к своим обычным обязанностям.

Одним из тех, кто охранял трибуны с президентом и ветеранами в этом году, был двадцатилетний Олег М. Идея проводить большой парад в условиях коронавируса ему категорически не нравилась: «Не понимаю, зачем это было нужно, когда многие уже успели почтить память погибших в семейном кругу, да и вообще в стране вирус. Окей, так решило правительство, но я считаю, это ненужная показуха: типа „смотрите, как мы можем“». Если на репетициях парада солдатам Президентского полка выдали чёрные многоразовые маски — «чтобы с формой эстетично смотрелись», то на само́м мероприятии все военные были без средств защиты. Это Олега раздражало отдельно, потому что во время службы он сам переболел коронавирусом.

Олег родился в маленьком уральском городе. Молодой человек сам захотел пойти в армию и очень обрадовался, когда в военкомате ему предложили Президентский полк — «скорее всего, из-за роста и хорошего здоровья». Олега определили в охранную роту: целый год он проверял пропуска на территории Кремля, охранял выставку Алмазного фонда и следил за порядком во время кремлёвских концертов возле Кутафьей башни. Солдаты этой роты специально занимаются с психологами, которые объясняют, как правильно реагировать на поведение разных посетителей и вычислить опасных. Во время службы Олег видел эстрадных звёзд, первых лиц ФСО, да и в целом «неплохо проводил время». 

Жизнь в Кремле очень впечатлила Олега: после глубинки всё вокруг казалось невероятно красивым. Молодой человек считает, что ему повезло: в казармах Кремлёвского арсенала — между Троицкой и Никольской башнями Кремля — живут только солдаты охранной роты. Другие призывники Президентского полка могут попасть на базы в подмосковные Купавну и Алабино. Например, на полигоне в Алабино расквартированы кавалеристы, и туда, как правило, попадают срочники из деревень, имеющие опыт общения с животными. Также деревенских приставляют следить за армейскими соколами, которые отпугивают ворон и голубей, портящих кремлёвскую позолоту. «Эти ребята, хоть и зовутся кремлёвцами, целыми днями убирают какашки за лошадьми», — рассуждает парень.

Тем, кто живёт в Кремле, разрешают ненадолго покидать его территорию после четырёх месяцев службы. Кто-то тратит это время на прогулки по Москве, а кто-то просто выбегает в магазин за сигаретами и сладостями. Олег думает, что эти прогулки могли повлиять на распространение коронавируса в Полку. «Когда эпидемия только началась, мы были уверены, что надёжно защищены, потому что почти не ходим по улицам. Но потом вдруг стало известно, что заболел один офицер, и дальше вирус пошёл по батальонам, — рассказывает Олег. — Хорошо, что в основном у всех была лёгкая форма: болели бессимптомно, просто теряли обоняние. Сам я тоже болел бессимптомно». 

Через несколько дней после Парада Победы Олег демобилизовался. В армии у него появились диссидентские настроения. Например, он принципиально не планирует голосовать по поправкам в Конституцию. «Не могу сказать, что при Путине живётся очень плохо, —  в конце концов, у нас есть еда, работа, что ещё надо? — иронизирует парень. — Но даже если все проголосуют против и придёт кто-то другой, что поменяется? Наша страна в одном режиме живёт 20 лет, так что без разницы, кто станет новым президентом: всё равно будут только пустые обещания». 

До пандемии Олег успел основательно изучить центр Москвы: обошёл музеи, погулял по набережным и паркам. Для парня это был первый визит в столицу: центр его впечатлил, а вот окраины напомнили родной уральский город. После службы он планирует переезжать в Москву, но чем займётся, пока не придумал.

Последний день службы Станислав вспоминает как самый обычный: подъём, зарядка, умывание, завтрак, чистка ботинок и наглаживание кителей и брюк. «А вот дальше было интересно. Мы пошли на праздничный обед, и там я впервые за всю службу пустил слезу. Нам дали малюсенькую куриную ножку, горсть риса и горсть консервированного горошка. Всплакнул я не от великой радости дембеля, не от горести прощания с Президентским полком и даже не от стыда. А от какой-то, сука, блядь, несправедливости. Вот бывает последняя капля, и это была она», — сокрушается Станислав. 

Напутственную речь от командира сдуло ветром в ноябрьскую грязь. Автобусы вывезли солдат с территории Кремля. Москвичей высадили в центре, остальных развезли по вокзалам. Вечером однополчане ещё раз встретились в баре. «Знатно наебенились и писали тёплые эсэмэски командиру роты. Немного побарагозив, поехали на вокзал провожать товарищей. Ну а с утра — похмелье и новая, как я думал, жизнь».