Нон-фикшн на каникулы

Обожаю конспирологию и шпионские игры — особенно если речь идёт о технологиях и национальной безопасности. До сих пор меня интересовала только история массовых манипуляций в США. Информацию об американской пропаганде и секретных службах нетрудно найти. Но после «Битвы за Рунет» становится интересна и родная спецслужба. В этой книге я впервые прочитала о роли КГБ, а затем ФСБ не только в путче и медиавойне двухтысячных, но и в техническом отставании от Запада коммуникационных систем нашей страны. Помимо истории о сложных родах русским интернетом свободы слова, убитой в отрочестве, Солдатов и Бороган рассказывают о происхождении личности Владимира Путина в разрезе его службы в КГБ.

Описывая работу гэбистов в Восточной Германии, методы работы ФСБ и способы конкуренции между подразделениями Службы, Солдатов и Бороган пытаются раскрыть особое мировоззрение и способ мыслить этих людей. На мой взгляд, это одна из немногих действительно удачных попыток понять тонкую душевную организацию Путина. Этот анализ более убедителен, чем те портреты, что предлагают многие СМИ.

Есть в книге и недостатки, особенно в последней части, посвящённой современности. К финалу в тексте появляется совсем уж плоская либеральная пропаганда, упрощение проблем международной политики и нарушение строгого документального стиля примитивными эмоциональными внушениями. Впрочем, я не представляю себе книги на такую тему политически неангажированной, так что не особенно обращаю на это внимание.

«Битва за Рунет» — отличная затравка для исследования темы в дальнейшем, я не против прочитать первую книгу автора «Новое дворянство». И даже тайно жду, что он напишет подобное расследование о сотрудниках РПЦ. Я таю надежду прочитать о спрятавшихся в монастырях бандитах, отмывании денег на сусальном золоте, тайне акцизных марок и агентурной сети в рясах.

Недавно, впервые со времён школьного обществознания, заинтересовалась экономикой, наткнувшись на книгу Елены Котовой «Откуда берутся деньги, Карл?». Мы даже опубликовали кусок главы из её книги, полной классового презрения и осознанной пропаганды весьма кровавого капиталистического подхода. Читатели очень возмущались. Котова — банковский мастодонт из девяностых, пойманная за плетением крупной коррупционной интриги только в 2011 году. В общем, автор наверняка знает, откуда берутся деньги. Рынок в изложении идейных капиталистов — великолепная, железно работающая система, которая способна отрегулировать себя сама. В основе такого подхода лежит особое понимание справедливости. Это эгоизм, утрированный ницшеанским отношением к соседу как к падающему: Ницше убеждал его подтолкнуть, здесь же рекомендуется снять с трупа дорогие часы и золотую коронку. Добро должно быть в товарообороте!

В качестве антидота книге «Откуда берутся деньги» немедленно прочла феминистский взгляд на экономику Катрин Марсал «Кто готовил Адаму Смиту?». Всю книгу она методично рассматривает основные экономические теории, уличая их в предвзятости. Физика, как и экономика, тоже исследует законы. Но законы физики действуют в рамках известного нам пространства непреложно. Экономика — наука разве что подгонять теорию под выгоду определённых классов. Она больше занята узакониванием неравенства и механизмов обогащения богатых и обеднения бедных, чем поисков справедливых для всех законов. В конце-концов, «закон» неокапитализма о пользе увеличения богатства богатых звучит как уловка даже для неискушённого читателя.

Марсал обращает внимание на довольно крупные явления, которые не вписываются в систему довлеющей экономической теории. От главы к главе она задаётся вопросом: может быть, это не с нами, а с вашей теорией что-то не так? В книге есть подробное описание экономического неравенства женщин, объяснения механизмов двойной нагрузки, подсчёт ВВП некоторых стран с учётом неучтённого женского и детского труда и повсеместное указание на классовую несправедливость экономического взгляда на мир. Нет только ответов на вопрос, как быть.

Однажды Филипп Зимбардо выпустил книгу о застенчивости, и это было весьма занимательно. Может быть, поэтому мне и захотелось прочесть его «Мужчину в отрыве». Я надеялась найти там интересную смесь статистики с юнгианским путешествием героя, но вместо этого обнаружила традиционную консервативную Америку.

Республиканская часть США невероятно похожа на современную Россию, только в Штатах не было перерыва на полувековой атеизм. Риторика одна и та же: мужчины и женщины теряют своё лицо и данное Богом назначение половых органов; семья и тяжёлый труд — основа сильного национального государства; традиционные ценности — единственное спасение на Земле. Та же история с запретом полового просвещения, приводящим к снижению возраста вступления в половую жизнь и повсеместным ранним беременностям. И, конечно, осуждение абортов.

Думаю, на деле под покровом строгой нравственности у любого традиционалистского госаппарата — довольно практичные цели. Нравственные скрепы способствуют увеличению рождаемости. Ранние дети и браки делают молодых людей уязвимыми перед государством: им труднее сменить не устраивающую их работу, спорить с начальством, протестовать против порядков и критически мыслить. Роженицы и солдаты — идеальный демографический состав для всякого сильного национального государства!

Книгу нужно читать с огнетушителем, чтобы гасить пригорающий зад, она полна прекрасных перлов. Приведу только один:

«Женщина всегда женщина, а вот мужчиной ещё нужно стать. Мужественность — это риск и тайна, которая постигается вопреки женщине и благодаря другим мужчинам».

Разобраться в этой риторике очень интересно, особенно если вы уже посмотрели «Дневники служанки» и хотите углубиться в антиутопическую теорию богоугодного построения общества, где репродукция свята.

Книг про мозг очень много. По моим наблюдениям, они делятся на два типа. Первый — книги с концепцией, которая влияет на подбор фактов о мозге и на структуру текста. «Сеть и бабочка» — одна из последних впечатливших — рассказывает о том, как можно управлять идеями, чередуя концентрацию с осознанным «завтыком». «Воля и самоконтроль» — о том, какие зоны мозга помогают или мешают принимать волевые решения, как физиологически отличаются волевые и слабовольные люди и можно ли изменить своё устройство. «Девочка, которая влюбилась в мозг» — о нейропластичности и пользе физкультуры для мозга. Второй тип книг — сборники любопытных наблюдений, и «Нейрологика» — она как раз такая.

Как по мне, то сейчас нужно читать много разных книг про мозг, и побольше. Пока что нет единого представления об особенностях работы этой сложнейшей системы. Однако нейронауки быстро развиваются. Только несколько десятилетий назад мы научились так подробно исследовать мозг, что можем наблюдать поведение отдельного нейрона или нейронной цепи. Наивно ждать прозрений от современных книг о мозге: журналисты и психологи, которые часто пишут такие книги, не всегда рассказывают о пробелах в нашем понимании устройства мозга и заполняют их привлекательными домыслами. Кроме того, нейронаука концептуально находится в некотором торможении. Она накапливает анормальные для прежней картины мира факты, готовясь к какому-то коренному изменению взгляда на принципы работы мозга и сознания в целом. Время собирать факты.

Обычно, когда люди говорят о животных, они подразумевают наличие огромной пропасти между животными и человеком. Указание на нашу животную природу используется либо для того, чтобы противопоставить высокоразвитость человека чему-то «низшему», — либо, напротив, объяснить «низменные побуждения» непреодолимостью этой животной природы. Неудивительно, что обе этих аргументации используют одни и те же люди. Такое биологизаторство имеет мало общего с наукой — скорее, это хороший инструмент псевдонаучной пропаганды.

Ещё Чарльз Дарвин писал, что различия между умом человека и умом других животных — не качественные, а количественные. Более ста лет выдающиеся умы признают, что человек и животное не разделяются пропастью: мы просто обладаем разным количеством похожих свойств. Однако картина мира всё это время не была готова к такому выводу — не готовы многие и сегодня. Однако постепенно неумолимые факты накапливаются, и парадигма начинает медленно меняться.

В 2006 году уже возможно стало напечатать книгу «О чём рассказали „говорящие“ обезьяны» без того, чтобы быть изгнанным из научного сообщество за романтизацию животных. И то, «говорящие» пришлось взять в кавычки. Хотя в этой книге Зориной и Смирновой речь идёт именно о способности животных говорить. Обезьяны, оказывается, способны осваивать язык быстрее, чем дети, и достигают уровня владения языковой системой трёхлетнего ребёнка. Их горло, язык и рот не приспособлены говорить, но они осваивают знаковые системы, язык глухонемых и простых иероглифических символов. Они не только умеют говорить, но и обучать своих детей, рассуждать о картинках в журналах, планировать будущее, обманывать и контролировать себя. Несмотря на то, что эксперименты с языковыми способностями проводились с начала ХХ века, было принято считать, что животные не могут понимать язык, а просто «зубрят» его, то есть поддаются дрессуре.

Франс де Вааль своей книгой «Достаточно ли мы умны?» продолжает расшатывать возрожденческую картину мира с человеком — венцом всего живого — на троне. Скоро наступит новая эпоха нового мировоззрения, когда самонадеянность и чванливость человека станет темой нравоучительных мифов. А пока что — изучаем факты о мышлении животных и пытаемся вписать их в свою реальность.

Изучать факты — это очень интересно. Но если не удастся встроить их в систему, то они будут бесполезны. По моему мнению, один из лучших способов структурировать мозг — время от времени заниматься Каббалой или хотя бы изучить её основные принципы. До сих пор впечатляющие и работающие способы систематизации мышления мне встречались именно в книгах по эзотеризму. 

Систематизация — это, наверное, самое привлекательное свойство мистических учений прошлого.

Не существует ни одной сферы деятельности, которая могла бы работать продуктивно без системного мышления. Политика, пропаганда, искусство, спорт, воспитание детей и кулинария — все эти сферы человеческой деятельности и многие другие связаны с пониманием взаимосвязанности работающих вместе объектов. Сумма частей обладает свойствами, которыми не обладают части по отдельности, — кто-то назовёт это «верой», кто-то «тайным знанием». 

Я рада, что наконец есть нейтральное название для такого взгляда на мир: системное мышление. Возлагаю на книгу большие надежды, так как с самого начала она кажется очень разумной.

За Крисом Бэйли я начала следить, когда он ещё вёл свой эксперимент и писал отчёты в интернет. Молодой человек, получив высшее образование, подсчитал деньги и решил, что может позволить себе целый год не работать в офисе, а изучать книги по продуктивности и пробовать всё на себе. Звучит как план громкого провала — но он сделал это. И я очень довольна его книгой, хотя пока и не закончила: после каждой главы я работаю над освоением его приёмов.

Больше всего в Бэйли мне нравится его понимание мира. Обычно тайм-менеджмент предлагает реструктурировать время. Но Бэйли принадлежит к новому поколению, для которого джобсовская заповедь «работать не двенадцать часов, а головой» стала реальностью. «Мой продуктивный год» — не столько о времени, сколько об управлении вниманием и энергией. Раньше ценностью было время, проведённое за работой, но этот закон остался на фабриках и заводах. В информационную эпоху важен только результат. И если вы можете натренировать свою креативность выдавать результат — всем будет плевать, сколько вы на это потратили.

Пока что самое важное, что я прочла в книге Бэйли, — это исследование соотношения время/результат. Оказывается, что шестидесяти-, семидесяти- и даже девяносточасовая рабочая неделя не приносят большего результата, чем сорок часов работы в неделю. Я уже давно исповедую сокращение рабочей беготни, концентрацию на главном и уменьшение рабочего дня до шести часов. «Мой продуктивный год» убедил меня, что я смогу работать пять часов — и делать за это время больше. Этим и займусь в новом году.