Исследование
«Паранормальные явления»
Во второй половине XIX века Европу захлестнула мода на спиритизм и оккультизм. Елена Петровна Блаватская превратила всё это в занятное хобби светских кругов и стала предтечей появления нью-эйдж — синкретического мистико-религиозного учения, вобравшего в себя оккультные традиции многих народов. До этого оккультизм являлся уделом монархов, вельмож и клерикалов, которые, несмотря на показную набожность и отрицание всевозможной ереси, не брезговали не только астрологией и алхимией, но также ритуальной магией (как правило, чёрной). Это оказывается как никогда кстати, когда после поражения в Первой мировой войне деморализованная Германия прибегает к архетипам, символам и мифам в поиске утраченной целостности. Разбираемся, как в Германии появилась идея расового превосходства и богоподобия.
«Предание»
Созданное в 1933 году «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков» изначально позиционировало себя как организация, занимавшаяся реконструкцией истории «арийской расы» и особой культурно-религиозной традиции, постижение которой позволяло шагнуть на уровень сверхчеловека. И хотя германский народ априори объявлялся идеологами НСДАП высшей расой, ему, согласно утверждениям нацистских философов, всё же предстояло немало потрудиться, чтобы шагнуть на новый, сверхчеловеческий уровень.
Эрнст Юнгер считал войну лучшим средством достижения данной цели, а Шпенглер размышлял об универсальном мировоззрении, способном остановить падение. Главным препятствием на пути к возвышению по-прежнему оставалась «неукрощённая плоть», материя, а также отсутствие сверхзадачи, способной спаять арийские племена. Один из теоретиков фашизма и оккультист, имя которого в некоторых кругах можно считать культовым — Юлиус Эвола — рассматривал последние столетия человеческой истории как тёмные века для духа, которые наступили после завершения французской буржуазной революции. В частности, он писал следующее:
«Не осталось и прочного идейного наследия, пусть даже хранимого единицами, позволяющего осознать совершенную чужеродность, неестественность и порочность всего связанного с идеологиями, утвердившимися с Французской революцией».
Имея в виду прежде всего либерализм, Эвола полагал, что он является первым звеном «в цепи разнообразных форм мировой подрывной деятельности». Цель этой деятельности определялась задачей превращения личности в индивида («ещё одну голову в стаде»), которые Эвола противопоставлял друг другу, подразумевая, что в результате такого превращения интересы отдельно взятого неотвратимо ограничатся интересами коллектива. Другим важным аспектом была девальвация авторитета власти из-за внушённой идеи равенства, вследствие чего любой индивид, лишённый «внутреннего стержня», делающего его личностью, мнит, что может управлять не хуже. По мнению Эволы, индивиды, откликаясь на интеллектуальную путаницу и либеральную демагогию, образуют нацию. Он пишет об этом в «Людях и руинах» в 1921 году:
«Именно этим путём на первый план выходит „нация“ как народ, коллектив и масса, то есть нация в том смысле, каковой это понятие начало обретать со времён Французской революции. Подобно твари, поднявшей руку на своего творца, она отвергает всякую верховную власть, если последняя не является выражением и отражением «воли нации». Политическая власть из рук класса, понимаемого как Орден и „мужской союз“, переходит к демагогам или „слугам нации“, к демократическим руководителям, „представителям“ народа, которые удерживаются у власти, ловко потакая „народу“ и играя на его низменных интересах».
В том, что Французская революция стала отправной точкой трансцендентного падения, сходятся и другие авторитетные оккультные теоретики, такие как Рене Генон и Элифас Леви.
Цель возрождения арийского духа, которая была поставлена перед организацией создателями нацизма, должна была быть достигнута при помощи обращения к древней мистической традиции германо-арийских племён, сакральным центром которой являлся Туле, — мифическая столица Гипербореи, описанной в мифах и легендах Древней Греции. Организовывались экспедиции в Тибет, где нацисты занимались измерениями черепов тибетцев, так как руководствовались мифом и преданием гораздо больше, нежели господствующими научными теориями происхождения человека и социума.
Вид некой научности этим мифам придала Блаватская, познакомившая читателей помимо эзотерики с «истинной историей человечества» в нескольких томах своей «Тайной доктрины». И даже после того, как Лондонское общество психических исследований признало шарлатанством и мистификацией деятельность Блаватской, теософские общества в Германии продолжали появляться, а интерес к эзотеризму, оккультизму и разного рода «альтернативной истории» во всём западном обществе только вырос.
Предание, лежащее в основе оккультных представлений о глобальном историческом процессе, изначально опирается на принципиально иное понимание времени, которое постепенно меняется с наступлением эпохи Просвещения. Именно Французская революция и предшествующая ей эпоха Просвещения формирует понятие «прогресса», связанного с линейным восприятием времени, что в свою очередь привело к возникновению теории поступательной эволюции.
В основе оккультного видения времени лежит цикличность. При таком взгляде цивилизация в её нынешнем виде вовсе не обязательно представляется результатом беспрерывного развития, но с большей вероятностью наоборот. Об этом можно узнать, например, из индийских Вед, в которых содержится представления о югах и эонах как цикличных периодах человеческой истории со своими метафизическими законами и тканью реальности. Такое восприятие времени нашло своё выражение в каббалистическом изречении Иезекиля:
Согласно оккультным и эзотерическим преданиям, наша цивилизация — далеко не первая, а человечек — не первое и не единственное существо во Вселенной, обладающее разумом. Подобную совокупность представлений о реальности принято именовать Традицией, а систему философских взглядов, её выражающую, — традиционализмом.
Как уже было сказано, Блаватская вела повествование об атлантах, о которых упоминал ещё Платон. Он же первым сформулировал метафизический базис Традиции, повествуя о мире идей и мире материи. По Платону, общественная организация атлантов строилась на принципах рабовладения, а цивилизация была технологически продвинутой. Характерной особенностью Атлантиды являлась социальная градация. Общество управлялось родовой аристократией, которая жила в изоляции от плебса и могла по своему усмотрению казнить и миловать любого. Основным и единственным средством управления простыми смертными являлось насилие.
Елена Блаватская в «Тайной доктрине» утверждает, что греческие титаны и великаны, воевавшие с Олимпийцами, — и есть те самые атланты, а библейский патриарх Ной — один из немногих спасшихся после потопления Атлантиды. Египетская цивилизация и первые династии фараонов, согласно Блаватской (и другим оккультистам) основаны выжившими атлантами. Она пишет:
«Первые расы атлантов, рождённые на материке Лемурии, разделились, начиная от своих самых ранних племён, на праведных и неправедных; на тех, кто поклонялся единому невидимому Духу Природы, Луч которого человек чувствует в себе, — или пантеистов, и на тех, кто оказывал фанатичное поклонение духам Земли, тёмным, космическим, антропоморфированным Силам, с которыми они заключили союз. Таковы были в те дни первые Гибборимы, „мощные“ люди… большой славы», которые стали Кабирим'ами в Пятой Расе, Кабирами египтян и финикийцев, Титанами греков и Ракшаса'ми и Даитья'ми в индусских расах».
Блаватская указывает и на местонахождение выживших: «Последние из оставшихся в живых представителей прекрасных детей Белого Острова [Первоначального Швета-Двипа] погибли века назад. Их Избранные [из Лемурии] спаслись на Священном Острове [ныне „баснословная“ Шамбала в пустыне Гоби], тогда как некоторые из их проклятых рас, отделившись от главной массы, жили теперь в лесах и подземельях [„пещерные жители“]».
Таким образом, зная маршруты Аненербе (Тибет, Крит, Боливия, Антарктида), где, согласно легендам, существовали высокоразвитые цивилизации, можно заключить, что организация занималась не столько вопросами происхождения арийских племён, сколько поиском «допотопных» технологий и некоего эзотерического знания, оставшегося от предыдущих цивилизаций. И совсем не исключено, что в нацистской партии рассчитывали на установку контакта с сохранившимися потомками атлантов.
«Наследие»
Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков — или Аненербе — имело длинную и весьма запутанную историю. Её публичный руководитель, профессор Герман Вирт, будучи человеком необыкновенно образованным и эрудированным, в своих поисках руководствовался теорией рас Елены Блаватской, изложенной в «Тайной доктрине». Один из самых известных его трудов — «Происхождение человечества» 1928 года — практически полностью посвящён её обоснованию.
Согласно воззрениям Вирта — Блаватской, современное человечество зародилось в результате смешения двух проторас — нордической с севера и южной расой, обитавшей на территории исчезнувшего континента Гондвана. Северная раса отличалась духовностью и стремлением к познанию, тогда как южная пребывала под властью собственных примитивных инстинктов и низменных страстей. Язык, на котором общалась северная раса, отражал её внутренние качества и помимо простой коммуникации мог также служить инструментом постижения высших смыслов, или универсальных законов Природы. Язык, на котором общалась Южная Раса, Вирт назвал антиязыком, поскольку тот не отражал скрытой сути вещей и был пригоден лишь для простой бытовой коммуникации. В дальнейшем расовые теории Вирта — Блаватской послужили идеологической почвой для проведения политики расовой гигиены.
Исследовательская работа Вирта не слишком устраивала высшие эшелоны партии и самого Гитлера, поскольку не обеспечивала достаточного идеологического подкрепления «арийского превосходства». К тому же виртовские теории и гипотезы во многом опирались на чуждый миф о «северном спасителе» и в отдельных моментах скорее напоминали христианство. Вот слова Гитлера, высказанные им о Вирте: «Эти профессора и мракобесы портят мне абсолютно всё. Так почему же я всё это терплю? Да просто потому, что они создают беспокойство. А всякое беспокойство является плодотворным. Сама по себе эта суета не имеет никакого значения».
Но суета и беспокойство, которые подразумевал Гитлер, завелись в Германии ещё до того, как возникла сама нацистская партия. Их нагнетанию поспособствовало издание «Хроник Ура-Линда» в 1867 году — эпоса германского племени фризов, который европейские академические научные круги, естественно, посчитали грубой подделкой. Ну а раскопки Трои Шлиманом в 1871–1873 годах, обнаружение царских гробниц в Микенах в 1876 году и прочие успехи археологов лишь подогрели интерес простых немцев к истории и необычным гипотезам происхождения германского этноса. В 1913 году издаётся собрание саг и сказаний северных народов, которое послужит в недалёком будущем для германского национализма фундаментом научного обоснования политики империализма.
Затем грянула Первая мировая война 1914–1918 годов. Поражение в ней кайзеровской Германии и разразившийся вслед за этим кризис больно ударил по немецкому самолюбию. Требовалось немедленно предоставить альтернативу упразднённому институту монархии и сдержать децентрализацию власти. Одновременно возникла острая необходимость не допустить распространение пораженческих настроений среди немцев и предоставить народу объединительную идею, очищенную от всякого либерализма, размывавшего авторитет власти и сильно понижавшего мобилизационные возможности населения. Поэтому в 1918 году в Мюнхене возникает общество «Туле».
По преданию, мифический остров Туле считался столицей Гипербореи — древней цивилизации Севера, упоминание о которой содержится в древнегреческих мифах. Легенды сообщают, что бог Аполлон явился к предкам греков с севера и научил их музыке и искусствам. Глава организации Рудольф фон Зеботтендорф занимался изучением алхимии, каббалы, астрологии, теософии. Впоследствии члены общества выступили организаторами Немецкой рабочей партии (начиная с 1920 года — Национал-социалистическая немецкая рабочая партия). В 1919 году в партию вступил Гитлер. Наряду с возникновением этой влиятельной политической организации, члены которой были мистиками и оккультистами, в Германии появляются многочисленные фёлькиш-кружки по изучению древней германской истории. Формируется ариософия — неоязыческая подоплёка германского племенного превосходства.
Таким образом, постепенно идея арийства начинает претерпевать метаморфозу. Если в первой половине XIX века арийство представляется одной большой семьёй народов, объединённых общим культурным пространством и Традицией, то уже к концу XIX столетия оно всё более преисполняется «почвенно-кровным» местечковым национализмом. Это выражается, в частности, в изменении отношения исторической науки к славянству. Поэтому к тому времени как Гитлер взял власть (1933), уже было наделано много шума по поводу «германского наследия», и оставалось лишь разжечь психоз в массах немцев, дезориентированных поражением и кризисом.
После того как Вирт издал в 1928 году труд «Происхождение человечества», в котором имеет место отсылка к расовой теории теософов, всё более очевидным стало намерение «германтиковедов», как их презрительно именовал Вирт, обосновать превосходство немцев на генетическом уровне в обход противоречий и логических несоответствий самой расовой теории. Ведь теория объявляла, что антропогенез состоялся и смешение двух рас — давно свершившееся явление.
Германтиковеды старались доказать, что если вся белая раса и запятнана «грязной кровью», то есть те, кто всё же чище.
Постепенно полемика вокруг темы высшей арийской расы выходит за пределы научных институтов и лекториев и включается в пропаганду. Устраиваются публичные дискуссии, проводятся выставки германской старины. Авторитет профессора Вирта вынуждает Гитлера обратить более пристальное внимание на его деятельность, так как профессор создаёт много суеты, которая так требовалась фюреру и, в конечном итоге, бенефициарам нацизма.
Пока Вирт занимался поиском и изучением культурологического наследия севера, в самой ариософской среде вырисовывались контуры фундаментальных противоречий, которые затем проявят себя в деятельности Аненербе. Вирту помимо местечкового германского национализма очень не нравится «лапландско-финский оккультизм», к которому тяготели многие ариософы. Лапландско-финский оккультизм, или, иначе говоря, колдовство и шаманизм, с оккультно-магической точки зрения представляет с собой обращение к духам Земли, с которыми, по Блаватской, некогда заключили союз падшие атланты, впоследствии попав под их власть. Ариософы упрекают Вирта в том, что он занимается созданием северного аналога иудохристианства, и критикуют за отождествление Гипербореи и Атлантиды. В 1932 году появляется «институт по изучению древнейшей истории Духа», призванный сделать исследовательскую работу более основательной и лишённой флёра сплошного восторга, царившего в обществе Германа Вирта.
В 1933 году в Мюнхене открылась выставка «Наследие немецких предков», организованная профессором Виртом и профинансированная Рихардом Дарре — членом СС и рейхминистром продовольствия. На выставке присутствовал Генрих Гиммлер. Внимательно ознакомившись с экспозицией, он предложил деятельному профессору возглавить «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков». Вирт, не раздумывая, согласился. С этого началась официальная история Аненербе. Курировать дела организации взялись также Рихард Дарре, занявшийся расовыми вопросами, и «личный маг Гиммлера» Карл Вилигут, который сосредоточился на восстановлении сакральных традиций германцев.
О членстве многих высокопоставленных нацистских чинов в организации доподлинно ничего не известно, хотя они были неоднократно замечены в качестве уважаемых гостей на собраниях института.
Для начала обществу было поручено разыскать неоспоримые свидетельства древности германских племён и их генетической предрасположенности к богоподобию. С этой целью Гиммлер привлёк двух известных в академической среде учёных — Александра Лангсдорфа и Ханса Шляйфа — назначив их референтами по вопросам археологических раскопок. Кроме того, Гиммлер рассчитывал таким образом усилить свои позиции в конкурентном противостоянии с Альфредом Розенбергом и его «Союзом борьбы за немецкую культуру», также претендовавшим на роль передового ведомства в открытии немецкой старины.
После того, как Гитлер в своём выступлении предал критике профессора Вирта, он был уволен в 1937 году. Но критика Гитлера касалась не столько работы самого Вирта, сколько концептуальной части арийского мифа вообще, имеющей отношение к теории происхождения ариев от атлантов. Это понятно из его речи:
«Мы не имеем ничего общего с теми людьми, которые понимают национализм лишь как набор легенд и мифов и в результате слишком легко подменяют его расплывчатыми фразами нордического содержания. Сейчас они начинают проводить исследования, основываясь на мифической культуре атлантов».
Решение Гитлер принял, когда Вирт, вернувшийся из экспедиции на Канарские острова, стал убеждать, что местный народ гуанчи — потомки атлантов, а раз так, то имеет кровное родство с ариями. Генетика и кровь служили последними доводами идеологам рейха, но виртовская антропология то тут, то там провозглашала расовое сходство, в то время как нацизму требовалось расовое превосходство.
С уходом Вирта наметилась переориентация многих курсов и направлений деятельности Аненербе. Это происходило в унисон с усилением военной риторики Гитлера. Одновременно шло реформирование научно-образовательной сферы, которое привело к стремительному технологическому прогрессу. В 1936 году Аненербе стало требовать от подопечных не только академического образования, но и защиты диссертаций. Членство в ваффен-СС и научная степень превратились в обязательное условие работы в Аненербе. Гиммлер также позаботился о создании академической оппозиционной комиссии, занимавшейся проверкой результатов исследовательской работы. Через два года подразделения Аненербе были реорганизованы. Романтически настроенные энтузиасты-любители продолжили возглавлять исследовательские отделы, а опытным специалистам с научными степенями как состоявшиеся учёным вверили учебно-исследовательские отделы.
Филиалы института расположились по всей территории рейха, а масштабы исследовательской деятельности оказались поистине грандиозными. Гиммлер стремился поставить под опеку всю научную жизнь нацистской Германии. Через некоторое время под его контроль подпали даже некоторые сферы ВПК, а к завершению войны ведомство курировало работу технических специалистов и физиков, включая конструктора ракет Вернера фон Брауна и разработчика атомной бомбы Гейзенберга. С приближением войны Аненербе всё меньше уделяло внимание поискам древних артефактов и сконцентрировалось на исследованиях в области физиологии, биохимии и медицины. Ещё в предвоенное время сделанные открытия успели войти в учебники военной медицины, хотя многие из них были сделаны при помощи отнюдь не гуманных методов. Но всё это окажется несравнимым с тем, чем занимались доктора института во время войны. Об этом позже станет известно на Нюрнберге.
Вполне вероятно, что многие секреты и наработки Аненербе перекочевали в руки американцев после того как в рамках операции «Скрепка» множество бывших нацистских учёных по завершении войны были завербованы правительством США, где они уже с обелённой репутацией продолжили свои исследования.
