Наша читательница Настя Тихомирнова рассказывает о свидании с настоящим суровым полярником. По словам самой девушки, о её непростых отношениях с мужчинами можно написать целый роман и озаглавить его «Москва и мужики», да такой роман, что Гиляровский содрогнётся. Настя, спасибо! Вы невероятно находчивая девушка, так им, полярникам, и надо! Читатель, наш самиздат собирает истории непростых межгендерных взаимоотношений и вообще все признаки нарушенных Постапокалипсисом человеческих коммуникаций: мы публиковали рассказ одной нашей читательницы, чуть было не ставшей женой марокканского пасечника, и другой читательницы, неожиданно для себя самой таки ставшей вдовой деревенского мусорщика (в 14 лет!), историю нашего читателя о том, как он вернул свою возлюбленную её родителям всю в говне, остросюжетную хронологию поисков таинственного пассажира самолёта по имени Карел Прибыл Полиной Ерёменко, рассказ о похитителе девушек на мопеде и чумовые истории Ольги Бешлей о её диком ухажёре из ФСБ и странной дружбе с бандитом. А ещё мы публиковали летопись самых стрёмных и неудачных свиданий на свете. Читатель, нам очень не хватает твоей, да-да, именно твоей истории! Присылай же нам её как можно скорее!
О моих отношениях с мужчинами можно написать роман в историях, и каждая история в нём будет связана с каким-нибудь районом Москвы. Вот, например, однажды в районе Школьного проезда мужчина, с которым у меня было свидание, прямо на улице спустил с меня штаны. Он же потом и натянул их обратно. А всё дело было в этикетке на новых штанах, которая очень колола мне ногу, заставляя засовывать руку внутрь штанины и постоянно чесаться. Мой кавалер был вынужден опуститься передо мной на колени, снять с меня штаны, найти эту этикетку и отгрызть её зубами.
Но сегодня я хочу рассказать вам о другом моём свидании. Эта история произошла со мной на Кантемировской.
Самое страшное, что может быть в мужчине, — это скрытые таланты творца. Такие обычно видят во мне литературного критика и хотят незамедлительно представить на мой суд все свои нетленки для рецензии. Иногда среди творцов встречаются индивиды, опасно сочетающие в себе несколько талантов и увлечений.
Алексей был из таких. Алексей был полярником. Я иногда ведусь на подобные экзотические профессии, моё воображение рисует мне истории жизни их обладателей, полные героизма, отваги и приключений. Причём чаще всего моя фантазия оказывается гораздо ярче и интереснее реальности.
Алексей не был исключением. Он заехал за мной вечером после работы, чтобы «провести свидание», именно так он это и сформулировал. Я подумала, что, наверное, это терминология какая-то специальная, полярная. Правда, никакой культурной программы он предложить был не в состоянии, и, не придумав ничего более оригинального, отвёз меня на смотровую, где в начале ноября, как мы все знаем, особенно классно и приятно.
Всю дорогу он пребывал попеременно в двух состояниях: либо задумчиво молчал, либо занудствовал. Топиков, подготовленных для встречи со мной, было всего три: здоровый образ жизни, походы и байдарки, и, прости господи, поэзия.
— Не хочешь ли ты есть? – осведомился он у меня, когда мы оказались на открытом пространстве.
— Хочу, — не особо задумываясь, ответила я.
— Ну, вон там хот-доги продаются. Сбегай купи, я тебя здесь подожду.
Я всмотрелась в его лицо и поняла, что он не шутит. Более того, в тот момент я осознала, что этот человек вообще напрочь лишён чувства юмора.
— Ты серьезно? — я всё-таки попыталась внести ясность, всё ещё надеясь, что ошиблась в своих предположениях.
— Да. Если ты голодная — иди и поешь, что тут непонятного?
— Действительно. Нет, спасибо, я дома поем. Кстати, мне пора.
Подвозя меня до дома, Алексей рассказывал, что на днях написал прекрасное стихотворение, и ему не терпелось мне его прочесть. Я согласилась выслушать стихотворение, но только одно. И он продекламировал мне:
Я помню, собрались однажды
Три друга выпить за столом
Их всех замучила жажда
И стукались они челом…
И так далее. Это было чудовищно. Мои уши кровоточили. Я попросила его прекратить.
Наконец-то мы подъехали к моему дому. Я вышла из машины и направилась в сторону подъезда, однако очень быстро обнаружила, что суровый поэт-полярник шёл за мной следом.
— А ты, собственно, куда?
— Провожу тебя до двери. Вдруг там пьяницы сидят.
На лице его не было ни капли иронии. Ни одна мышца его не дрогнула, он был настроен решительно.
Мы зашли в подъезд, поднялись на мой этаж, я сказала ему: «Пока», но по выражению его лица поняла, что уходить он никуда не собирался.
— Спасибо. Пока. — уже более убедительно и с нажимом произнесла я, но было поздно: он разувался у меня в прихожей.
Я настолько одеревенела от такого неожиданного поворота событий, что не смогла вымолвить ни слова. Воспользовавшись паузой, он бодро проследовал на кухню и занял место у холодильника.
— Угостишь меня чаем? — не моргнув глазом вымолвил мой внезапный гость.
— Видимо, выбора у меня особо нет, — смирилась я и поставила чайник на конфорку. Этот чёртов чайник закипал минут пятнадцать, а в это время мне по второму кругу пришлось выслушивать его захватывающие истории про байдарки и гитарки. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку и вырваться из этого байдарочно-гитарного круга, я задала Алексею вопрос, не дававший мне покоя уже очень давно:
— Вот скажи мне, а как какают полярники?
И я налила кипяток ему в чашку. От такого вопроса он, видимо, на несколько секунд потерял своё фирменное самообладание и всыпал в свой чай аж восемь ложек сахару, который стал энергично размешивать, точнее, пытаться размешивать, ведь ложка практически стояла в чае. Всё это время он молчал.
— Ну, так как же? — не унималась я.
Вместо ответа Алексей стал по-прежнему молча брать из вазочки круассаны и класть их себе в рот, пережевывать и тянуться за следующим, и так пока они не закончились. Мой вопрос так и повис в воздухе. В конце концов, суровый полярник всё-таки заговорил:
— Плохая ты, Настя, хозяйка, даже ужином меня не накормила.
Он встал и пошёл в прихожую. Через минуту раздался громкий хлопок входной двери.
Как какают полярники, я так и не узнала. Да и слава богу, наверное.
