Сегодня в мире существует не один журналистский консорциум, объединяющий разные редакции для совместных масштабных расследований. Последний громкий пример — работа нескольких редакций над завершением текста журналиста издания Meduza Ивана Голунова о тех, кто на самом деле владеет российскими кладбищами. Это стало ответом на попытки силовиков помешать его работе — полицейские подбросили ему наркотики якобы по заказу тех, чью деятельность расследовал Голунов. Местью за коллегу начиналось и первое в мире коллективное расследование: в 1970-е журналисты сразу нескольких американских редакций отправились выжигать коррупцию в Аризоне в ответ на убийство репортёра Дона Боллза. Связной самиздата в США Павел Соколов рассказывает, как они вскрыли нарывы на теле аризонского госаппарата и как их рассорили амбиции.

В 1972–1974 годах в США прогремел Уотергейтский скандал, закончившийся отставкой президента страны Ричарда Никсона. Он начался с того, что репортёры Боб Вудворд и Карл Бернстайн из Washington Post взялись за расследование случаев взлома офисов Демократической партии, а в итоге доказали, что за ними стояли люди Никсона, и выявили многочисленные нарушения закона в президентской администрации. Расследование принесло Вудворду и Бернстайну Пулитцеровскую премию, но прославили их книга «Вся президентская рать», в которой они подробно рассказывали, как вывели Никсона на чистую воду, и вышедший в 1976 году одноимённый фильм, где репортёров сыграли Дастин Хоффман и Роберт Редфорд. Получилась захватывающая детективная история с тайными встречами, зашифрованной перепиской и с секретным информатором по кличке Deep Throat (Глубокая глотка). 

Расследовательская журналистика вдруг стала модной. Тысячи молодых журналистов мечтали о своём собственном уотергейте, в течение нескольких лет в газетах выходили многочисленные «расследования» с кричащими заголовками и шокирующими фотографиями, но не все они дотягивали до общепринятых стандартов.

Журналист-расследователь стал популярным героем кино. На экране он обычно представал мрачным молчаливым мужчиной в плаще и шляпе, с сигаретой в углу рта. Он не спит по ночам, всегда работает в одиночку и смотрит свысока на своих коллег, просиживающих штаны в редакции. С реальностью этот образ связывало лишь одно свойство — одиночество. Расследователи мало общались с коллегами из своих изданий, подолгу сидя в архивах и изучая многочисленные документы, а вместо того чтобы ходить на пресс-конференции и презентации с фуршетами, встречались с засекреченными источниками.

В 1975 году репортёр газеты Chicago Tribune по имени Рон Ко́зел решил, что расследователям пора перестать работать поодиночке, и предложил им встречаться в неформальной обстановке для обмена опытом. Примерно в то же время в газете Indianapolis Star появилась похожая идея. Репортёры Мирта Пуллиам и Харли Бирс организовали свою конференцию журналистов-расследователей. Они только что вскрыли многочисленные случаи казнокрадства и взяточничества в полиции Индианаполиса, что привело к многочисленным отставкам в полиции. Однако коррупционные связи тянулись далеко за пределы штата, а надёжных источников у Пуллиам и Бирса на чужой территории не было. Поэтому они решили объединить коллег по всей стране, чтобы облегчить сотрудничество и обмен информацией. Заодно на конференции планировалось обсудить стандарты и нормы расследовательского мастерства, дабы оградить читателей от кустарных, скороспелых «расследований», заполонивших тогда газеты. Конференция прошла в Рестоне, штат Вирджиния, в феврале 1975 года.

Там же было решено создать своего рода расследовательский консорциум — первый в своём роде. Новую организацию назвали «Группа редакторов и репортёров-расследователей». Когда обсуждали название, кто-то заметил, что расследователям свойственно чувство негодования. Так появилась аббревиатура IRE. Слово ire по-английски означает гнев, негодование. Сокращение IRE — Investigative Reporters and Editors. Между создателями IRE возникла бурная дискуссия об источниках финансирования. IRE — некоммерческая организация и может получать гранты и пожертвования от других организаций, фондов и частных лиц. Но специфика работы IRE требует максимальной независимости, а любая благотворительная организация или благотворительный фонд могут оказаться предметом расследования журналистов. Стартовый капитал был получен в виде гранта от благотворительного фонда фармацевтической компании Eli Lilly, и многие видели в этом конфликт интересов. В начале пути посильную помощь оказывала протестантская община «Апостолы Христа», но и от этого было решено отказаться. В результате в первые годы существования IRE финансировалась в основном пожертвованиями от частных лиц и членскими взносами. 

Пока члены IRE только договаривались о дате первой конференции, в городе Финикс, штат Аризона, в газете Arizona Republic уже не первый год трудился репортёр Дон Боллз. Почти тринадцать лет он возглавлял отдел расследований и сумел раскрыть коррупционные связи между законодателями и полицией Аризоны, взяточничество в налоговой службе, писал про мошенника по имени Нед Уоррен, который занимался махинациями с землёй. В начале 70-х Боллз писал о связях компании Emprise с мафией, благодаря которым её владельцы незаконно получали контракты на торговлю напитками и закусками на спортивных матчах и скачках, превратившись в монополистов в этом сегменте. Боллз опубликовал имена двухсот мафиози, которые осели в Аризоне и имели отношение к этим схемам, в итоге уничтожив гегемонию Emprise.

Боллз вообще был довольно активным гражданином: дочь Диана, одна из четверых его детей, родилась глухой, и отец-журналист организовал общественное движение, которое пыталось обязать школы принимать детей с ограниченными возможностями. В итоге в 1973 году губернатор Аризоны подписал соответствующий закон. 

Поэтому, когда создатели IRE задумались, кого из аризонских журналистов пригласить в свежеобразованную организацию, Боллз стал первым кандидатом. На 19 и 20 июня 1976 года была запланирована первая конференция, куда журналиста Arizona Republic позвали выступить с лекцией о журналистской этике.

Однако дожить до первого съезда Боллзу было не суждено: 2 июня под его машиной сработала самодельная бомба, а через одиннадцать дней журналист скончался в больнице, успев перед смертью назвать полиции имя человека, заманившего его в смертельную ловушку.

Незадолго до своего убийства Боллзу позвонили. Человек на другом конце провода представился Джоном Адамсоном и сообщил, что у него есть новая информация о компании Emprise, о которой Arizona Republic писала раньше. Однако что-то не сходилось: Адамсон утверждал, что компания занимается махинациями с недвижимостью вместе с конгрессменом Сэмом Стейгером. Журналист попытался выяснить у нового знакомого ещё хоть какие-то подробности, но тот лишь сослался на знакомого из Сан-Диего, который скоро приедет и привезёт бумаги, подтверждающие его слова.

И личность звонившего, и то, что он рассказывал, вызвали у Боллза вопросы с самого начала. Начнём с того, что тридцатидвухлетний Джон Адамсон был хорошо известен полиции Финикса и владельцам злачных заведений: каждый день он прохлаждался в местных барах, пил водку и хвалился связями с влиятельными людьми. Была и ещё одна вводная: Боллзу было отлично известно, что интересы Emprise лежат в других сферах, не связанных с недвижимостью, да и конгрессмен Стейгер был одним из тех, кто сливал ему компромат на компанию.

Когда Адамсон перезвонил 1 июля и сказал, что его приятель из Сан-Диего привёз нужные бумаги и назначил встречу в ресторане отеля Clarendon, Боллз сделал пометку на своём перекидном календаре в редакции: «Джон Адамсон, отель Clarendon, 11:25 утра». Эта запись впоследствии станет одной из улик в уголовном деле о его убийстве. 

В назначенный час Боллз подъехал к отелю, запарковал свой новенький «Датсун» и вошёл в лобби. Там он прождал минут десять. Портье позвал его к телефону. Звонил Адамсон. Информатор из Сан-Диего испугался и отказался от встречи. Скорее всего, Боллз ожидал чего-то подобного. Ещё после первого разговора с Адамсоном он говорил коллегам, что вся эта история больше похожа на попытку раздуть скандал перед очередными выборами. Боллз вернулся к машине и сел за руль. Через несколько секунд под водительским сиденьем взорвалась самодельная бомба. Подбежавшим к нему очевидцам изувеченный Боллз успел сказать лишь несколько слов: «Адамсон... мафия... Emprise».

Все следующие дни журналисты Arizona Republic буквально ходили по пятам за Адамсоном. Им удалось выяснить, что на следующий день после покушения на репортёра он сорвался из Финикса к своему знакомому бизнесмену по имени Макс Дунлап, который, в свою очередь, был протеже богатого и влиятельного владельца местных ранчо Кемпера Марли. Влиятельного настолько, что не так давно губернатор Аризоны планировал назначить его главой комитета по скачкам и бегам, но всё из-за того же Дона Боллза назначение сорвалось: он выяснил, что Марли практически полностью профинансировал избирательную кампанию губернатора, так что из-за конфликта интересов кандидатура бизнесмена была отклонена.

Коллеги Боллза продолжили копать и обратились в том числе к темам, которые были у него в работе. Оказалось, у Боллза действительно была информация, что конгрессмен Стейгер и сенатор от Аризоны Барри Голдуотер замешаны в махинациях с недвижимостью, но только не с Emprise, а с компаниями Неда Уоррена. 

Особенно их заинтересовала личность Голдуотера, который по влиятельности не уступал владельцу ранчо Марли и даже выдвигался кандидатом в президенты США от Республиканской партии в 1964 году. Они оба принадлежали к так называемым старым семьям — тем, которые обосновались в Аризоне ещё до 1912 года, когда она вошла в состав США. Выходцев из старых семей в штате уважали, а вот приезжих — не очень. Особенно северных янки. Особенно если они суют нос не в своё дело. Дон Боллз, приехавший в Финикс из Нью-Джерси в 1962 году и активно интересовавшийся их бизнесом, явно не имел шансов понравиться Марли и Голдуотеру. 

После покушения Боллз прожил ещё одиннадцать дней. Пытаясь спасти его, врачи ампутировали репортёру обе ноги и руку, но инфекция, попавшая в тело, всё равно убила Боллза. На следующий день после смерти журналиста полиция арестовала Джона Адамсона и предъявила ему обвинение в убийстве. До этого у них не было юридических возможностей для ареста, но к тому моменту любовница Адамсона и один из его приятелей успели рассказать следователям, как именно он готовил покушение. Он ездил в дилерский центр «Датсун» и осматривал такую же машину, какую недавно купил Боллз, покупал провода и радиопередатчики, испытывал пробную бомбу в пустыне под Финиксом. При обыске в его квартире обнаружили «Поваренную книгу анархиста», по которой он и собирал взрывное устройство.

Через некоторое время Адамсон пошёл на сделку со следствием. Он рассказал, что это его приятель Макс Дунлап, к которому он уезжал, передал ему заказ на репортёра и деньги. А также выдал своего товарища Джеймса Робисона, который работал в Финиксе сантехником. По показаниям Адамсона, Робисон собрал бомбу и был фактическим исполнителем — привёл взрывное устройство в действие. Сам Адамсон во время взрыва сидел в баре неподалёку. Адамсон также утверждал, что настоящим заказчиком был Кемпер Марли, а Дунлап — лишь посредником. Но других подтверждений этому не нашлось. Сам Марли утверждал, что его оговорили, а настоящих заказчиков Адамсон якобы не называл из-за страха быть убитым.

Когда в Чикаго узнали о покушении на Боллза, Майк МакГуайр, несколько лет проработавший корреспондентом Chicago Tribune в Москве, сказал вдохновителю IRE Рону Козелу, что организация обязана отреагировать на случившееся. Того же мнения придерживались и другие члены сообщества: все понимали, что нужно как-то действовать, оставлять нападение без ответа нельзя. 

Убийство Боллза стало главной темой на первой конференции IRE. Было решено, что расследованием этого преступления должны и могут заниматься его коллеги в Arizona Republic и местная полиция. По поступавшей информации можно было заключить, что расследование продвигается успешно. Однако IRE могла взять на себя более сложную задачу: продолжить и развить работу, которую вёл Боллз, и выяснить, как вообще стало возможным такое нападение и почему штат Аризона стал прибежищем мошенников и бандитов.

Руководить проектом предложили Бобу Грину, редактору газеты Newsday, выходившей на Лонг-Айленде. Грин, который уже два раза руководил коллективными расследованиями в Newsday, получившими Пулитцеровскую премию, но последние несколько лет скучавший за рутинной редакторской работой, был рад новому проекту. Он заявил, что журналисты разных газет страны должны будут забыть на время о конкуренции, объединить усилия и провести расследование, которое выйдет одновременно во всех газетах, принявших участие в проекте. Уже 29 июня он отправился в Финикс, чтобы на месте спланировать работу проекта.

Получив согласие редактора Arizona Republic Боба Эрли, Грин ознакомился с бумагами Боллза и других журналистов Republic и понял, что работы непочатый край. Боллз вёл расследования практически в одиночку: у него осталось много записей и наводок, неизученных тем для потенциальных расследований. Досье на коррумпированных политиков штата было неполным. Коррупция в правоохранительных органах была мало исследована. 

Грин посчитал, что команде из нескольких репортёров понадобится несколько месяцев, чтобы довести эту работу до конца. В докладной записке для IRE он писал, что основная задача — «выдавить все прыщи коррупции на теле Аризоны». Он утверждал, что все газеты заинтересованы в успехе этого проекта, так как он поможет сохранить жизни журналистов в будущем.

Решено было выдвигаться в Финикс в первой неделе октября. В IRE начали набирать команду для проекта и собирать воедино всё, что было известно о тёмных делах, творившихся в Аризоне. Несколько репортёров участвовали в проекте от начала и до конца. Другие приезжали на короткий срок. Всего приняли участие 39 репортёров из разных газет. Среди основных участников были первый президент IRE Рон Козел, Майк Вендланд, позже написавший книгу «The Arizona Project», Мирта Пуллиам, которая была инициатором создания IRE. Было трое местных репортёров — двое из тусонской газеты Daily Star и Джон Винтерс, занявший место Боллза в Arizona Republic. По подсчётам Грина, проект должен был обойтись примерно в двадцать пять тысяч долларов: на эти деньги планировалось выкупить на время целый этаж одного из отелей Финикса, чтобы разместить репортёров, взять в аренду четыре машины, офисное оборудование и нанять нескольких секретарей. Итоговый бюджет превысил планируемый в три раза, но журналистам удалось собрать нужную сумму благодаря пожертвованиям неравнодушных граждан. 

Впервые в истории американских медиа репортёры разных изданий не конкурировали друг с другом, а работали над единым проектом. Затея вызвала неприятие у некоторых журналистов и критику самых влиятельных американских изданий — New York Times, Washington Post и Los Angeles Times. Бен Брэдли, редактор газеты Washington Post, руководивший расследованием Уотергейтского скандала, утверждал, что команда Грина оккупировала Аризону и делает работу, которой должны заниматься местные журналисты. Эндрю Розенталь, редактор New York Times, утверждал, что конкурентная борьба — естественное условие работы журналистов и отказ от неё лишь навредит. 

Участники коллективного расследования, наоборот, говорили, что ничьё самолюбие не мешало работе и сотрудничество получилось конструктивным. Правда, после завершения проекта амбиции всё-таки разыгрались. Но сначала перед журналистами стояла задача выяснить, как устроен Финикс, почему в нём происходят жуткие истории и чем он притягивает к себе криминал.

По фильму Альфреда Хичкока «Психо» (Psycho) хорошо можно представить, какие нравы царили среди элит Финикса. В одной из сцен владелец нефтяных скважин Том Кассиди покупает в подарок своей дочери дом за сорок тысяч долларов. «Моя дочь никогда не была несчастной. Знаете, что я делаю с несчастьем? — говорит он. — Я откупаюсь от него!» Мистер Кассиди платит наличными. «Наличные операции такого размера случаются не каждый день», — говорит риелтор Лаури. «Ну и что?! Это мои личные деньги», — успокаивает Кассиди. «Я никогда не ношу больше наличности, чем могу потерять без ущерба для себя», — говорит он, размахивая перед лицом собеседника увесистой пачкой денег. Лаури беспокоится о его самочувствии. «Кстати, о самочувствии. Вы говорили, у вас на столе есть бутылка», — вспоминает Кассиди. Секретарша, присутствующая при сделке, улыбается. «Знаете, иногда я умею держать язык за зубами», — говорит Кассиди, игриво улыбаясь девушке. В качестве лекарства от головной боли он рекомендует уикенд в Лас-Вегасе.

В 1976 году в Финиксе проживало около миллиона человек. Во втором по размеру городе Аризоны, Тусоне, — около шестисот тысяч. При этом в 1940 году население Финикса составляло лишь шестьдесят пять тысяч человек. Считается, что одним из условий внезапного прироста стала доступность кондиционеров. Несмотря на то, что Финикс превратился в современный город-миллионник, в начале 70-х тут ещё были живы ковбойские традиции и на улице запросто можно было встретить прохожего с пристёгнутым к бедру револьвером. 

Многие проблемы Аризоны были связаны с её быстрым развитием. Государственная машина Аризоны оказалась не готова к такому быстрому приросту населения, особенно учитывая состав приезжих. Среди них были многочисленные мафиози, переселившиеся из северных штатов, где в 60-х годах развернулась ожесточённая борьба с преступностью.

В начале семидесятых в Турции запретили выращивать опиумный мак. Поток героина, известный под названием The French Connection (Турция — Франция — США), начал ослабевать. Майк Вендланд пишет, что к 1976 году почти весь героин, который изымала полиция, прибывал из Мексики. В рамках межредакционного проекта Вендланда и тусонского репортёра Алекса Дреслера отправили в приграничный город Ногалес, чтобы они смогли своими глазами увидеть, как устроена контрабанда наркотиков с мексиканской стороны. Они несколько раз пересекали границу с Мексикой. Никаких проблем при этом у них не возникло, на границе их машину ни разу не досматривали.

Во время своих экскурсий Дреслер и Вендланд убедились, что практически все мексиканские крестьяне выращивают мак и марихуану, а весь мексиканский Ногалес, по сути, кормится контрабандой. Репортёры видели множество грунтовых дорог, ведущих в сторону американской границы, и смогли обнаружить те же дороги с американской стороны. 

В стороне от пропускных пунктов граница была обозначена проволочным забором, в котором обнаружились множественные бреши. Некоторые прорехи были размером с грузовик, а на земле рядом были видны следы протекторов и ботинок, ведущие в США. Через некоторое время постоянно что-то разнюхивающие репортёры привлекли внимание американского Пограничного патруля (The Border Patrol). 

Сначала, когда они пытались взять интервью у пограничников, те отказались отвечать на вопросы, а вместо этого обыскали машину и посоветовали получить одобрение начальства, прежде чем рыскать у границы и задавать вопросы. Дреслер и Вендланд продолжили свою работу у границы и вскоре снова подверглись обыску. Журналисты боялись, что им подкинут наркотики, чтобы при следующей встрече с пограничниками их внезапно «нашли», и тщательно осмотрели машину после того, как патруль удалился. Но ничего подкинуто не было.

Вендланд и Дреслер узнали, что на всю Аризону — штат площадью почти в триста тысяч квадратных километров — было всего 180 агентов для борьбы с наркотрафиком. По информации журналистских источников, при этом около 800 пилотов совершали регулярные рейсы с наркотиками на небольших самолётах через границу, особенно не скрываясь: обнаружилось несколько ровных площадок, явно использовавшихся для посадки малых воздушных судов.

В Мексике коллеги Боллза выяснили, что местная полиция вообще не занимается наркоторговцами, так как это вотчина федеральной власти. Им удалось обнаружить одного мексиканского федерального агента по борьбе с наркотрафиком, который, как говорили, не брал взяток. Он признался, что постоянно ждёт, что его убьют наркобароны.

Вернувшись на американскую сторону, Вендланд и Дреслер познакомились с агентом, работавшим в Ногалисе под прикрытием. Он рассказал, что в нескольких случаях в работу Пограничного патруля и таможни вмешивался сенатор от штата Нью-Мексико Джозеф Монтойа. Когда журналисты обратились к Монтойе за комментарием, тот стал ругаться и говорить, что журналисты всегда клевещут на него и всё искажают.

В Аризоне практически не было запрета на проституцию. Единственный закон, регулирующий труд секс-работниц, был принят в первой половине XIX века. Он требовал размещать публичные дома не ближе чем в ста метрах от лагерей шахтёров. Аризона богата золотом, серебром и медью, и сюда в больших количествах ехали старатели в поисках заработка.

Нравы в Аризоне не поменялись и в XX веке. Когда на помощь коллегам в Финикс приехал вдохновитель и первый президент IRE Рон Козел, уже освоившийся там Дреслер повёл его на встречу в бар Foxe au-Disco — заведение, ставшее идейным наследником тех, что размещались у шахтёрских лагерей меньше века назад. В этом баре репортёры часто проводили время, делая вид, что хотят лишь отдохнуть от трудной работы и расслабиться. Тут они не задавали вопросов, но общались с постоянными посетителями Foxe, бандитами, бизнесменами, юристами и мимоходом узнавали много интересного.

Номинальным владельцем там был Джоуи Ферреро, но фактическим — мафиози Джек Дюган. Подсев в баре к Козелу и Дреслеру, Ферреро быстро представил им одну свою «подругу», сказав, что она покажет Рону, что за прекрасный город Финикс. Подруга по имени Мэнди прозрачно намекала на быстрое развитие отношений, говоря, что может устроить Рону прекрасную ночь. При этом она настойчиво расспрашивала, под кого они копают, сколько ещё репортёров в городе и где они живут. Мэнди довезла Козела до отеля и напрашивалась к нему в гости, но он распрощался с ней у входа.

Репортёры Arizona Project всё время находили примеры разврата и распутства, беспорядочной половой жизни героев своих будущих публикаций. Пожилые судьи развлекались с молоденькими девушками, уважаемые юристы устраивали секс-вечеринки, мафиози держали бордели, куда регулярно наведывались богатые бизнесмены.

А вот шесть правил криминального репортёра от Вадима Головина из подкаста «Говорящая голова» на радио «Глаголев FM»

Одним из эпизодов расследования было «партнёрство» сети ресторанов Hobo Joe's и инвестиционной компании Southwestern Research. Hobo Joe's принадлежала брату сенатора Голдуотера Роберту, его партнёру Джо Мартори и ещё одному персонажу по имени Эрб Эпплгейт. В 1968 они привлекли Southwestern Research в качестве инвестора. Southwestern выступила гарантом банковского кредита в три миллиона долларов, а взамен стала миноритарным акционером Hobo Joe's. Кредит формально предназначался на открытие новых ресторанов. Изучая документы, репортёры поняли, что деньги были разворованы. В итоге Southwestern, ничего не заработав на партнёрстве, оказалась должна банку три миллиона. 

На эти деньги Эрб Эпплгейт построил себе шикарный особняк, а также организовал публичный дом для элитных клиентов. В одной половине ничем не примечательного коттеджа Эрб поселил свою любовницу, а в другой — несколько дорогих проституток. Коттедж был оборудован системой потайных выходов и односторонними полупрозрачными зеркалами. Из разговоров с другими источниками репортёры выяснили, что в спальнях могла проводиться скрытая съёмка. Представитель Southwestern Research МакКаун, с которым они пообщались, утверждал, что в элитном борделе Эпплгейта бывали известные юристы и судьи, бизнесмены и политики.

Сам Эпплгейт к тому времени уже умер, но репортёрам удалось взять интервью у его бывшей любовницы, которая с тех пор успела сменить имя и фамилию. Она подтвердила существование борделя, но просила не называть её нового имени. Она с тех пор сменила имя и фамилию и вышла замуж. Репортёры связались с несколькими источниками, которые признавали, что такой бордель существовал, но все как один утверждали, что сами там не были и адреса не знают. В итоге удалось найти контакты электрика, который делал в борделе проводку. Тот сообщил адрес и даже с радостью показал коттедж, где располагался бордель. В доме уже были новые хозяева и сделан ремонт, но планировка осталась прежней, так что репортёрам удалось обнаружить потайные выходы и комнату, из которой, как утверждал источник, могла вестись съёмка гостей.

Сенатор Барри Голдуотер засветился и в другом эпизоде расследования Arizona Project. Как уже упоминалось, он был влиятельным человеком и однажды даже пытался стать президентом США. В 1964 году он боролся против действующего президента Линдона Джонсона и проиграл с рекордно низким результатом. Не считая Аризоны, за Голдуотера проголосовали лишь пять штатов.

Брат сенатора Роберт был в Аризоне успешным бизнесменом. В частности, вместе с партнёрами из семьи Мартори он владел гигантской цитрусовой плантацией Arrowhead Ranch к северу от Финикса. Майк Вендланд знал, что против Arrowhead в прошлом выдвигались обвинения в использовании труда нелегальных мигрантов. Вендланд и Дреслер вышли на представителя аграрного профсоюза по имени Лупе Санчез. Лупе рассказал им, что в Аризоне действовали так называемые «койоты» — по сути, торговцы рабами. Они привлекали бедных крестьян из Мексики, обещая им роскошные заработки на американских плантациях. За 100 долларов с человека переводили их через границу, причём мексиканцам приходилось идти пешком через прерии Аризоны, так что в пути некоторые из них умирали от жажды, укусов змей или от болезней. Тех, кто не мог идти, просто бросали в прерии. На плантациях мигранты жили в палатках или спальных мешках. Их заставляли работать за гроши, кормили одними кукурузными лепёшками и бобами и, на случай побега, пугали Пограничным патрулём.

Лупе говорил, что аграрный профсоюз пытался бороться с Arrowhead, но всё было тщетно. Скрываясь от вооружённой охраны, журналисты проникли на плантацию. Они своими глазами увидели лагерь мигрантов. Лупе посетовал, что в прошлом охранники не раз избивали членов аграрного профсоюза, которые пытались общаться с мигрантами на плантации. Он также рассказал, что не раз обращался за помощью в местную прессу, но никто не хотел заниматься плантацией Arrowhead.

Барри Голдуотер также поучаствовал в тех самых махинациях с землёй, расследовать которые начинал убитый Дон Боллз. Схема была проста. Специально созданная для этой аферы компания покупала огромный кусок земли в пустыне по цене 100 долларов за квадратный акр. Земля нарезалась на участки и с помощью красивых рекламных брошюр, обещавших будущему покупателю зелёный участок под постройку виллы, продавалась незадачливым северянам по цене 4000 долларов за квадратный акр. Сенаторы Голдуотер и Стейгер, предположительно по просьбе Неда Уоррена, которого называли крёстным отцом земельных махинаций в Аризоне, публиковали открытые письма, призывавшие северян переезжать в жаркую Аризону. Пикантность ситуации заключалась в том, что Барри Голдуотер был отставным бригадным генералом от авиации. А с помощью его писем Нед Уоррен окучивал американских военных, служивших в это время в Азии и на Тихом океане.

Беспрецедентный акт отмщения репортёров за своего убитого коллегу близился к финалу. Те, кто участвовал в создании обширного материала под заголовком «Arizona Project», стали понимать, что само по себе первое коллективное расследование коррупции коллегами убитого журналиста — интересная история. Изначально никто не думал об авторских правах. Когда стало ясно, что проект успешный, IRE заключила контракт с издательством Prentice-Hall на издание книги. По книге можно было бы снять фильм, который принёс бы IRE хорошие деньги. Тут выяснилось, что другие участники проекта, не состоящие в IRE, тоже способны написать книгу об этой истории. В IRE заподозрили, что Рон Козел вместе с Майклом Вендландом пишут книгу о работе проекта. В результате возникших разногласий Козелу даже пришлось оставить пост президента IRE.

Пока в IRE искали автора для будущей книги, Вендланд закончил свою и объявил о её скором выходе в свет. В организации утверждали, что все участники подписывали отказ от любых авторских прав на проект и грозили Вендланду судом. Его это не остановило, и в декабре 1977 года его книга была издана. В результате контракт с Prentice-Hall сорвался, а без своей собственной книги IRE не могла создать фильм. Продюсеры не хотели работать с оригинальным сценарием из-за опасений судебных исков от персонажей расследования.

На фоне внутренних скандалов 13 марта 1977 года началась одновременная публикация результатов расследования в газетах по всей стране. Серия материалов состояла из двадцати трёх текстов. Более двадцати газет опубликовали всю серию целиком. На этой стадии возникли новые противоречия. Газета Arizona Republic, в которой работал Дон Боллз, активно помогала расследованию. Джон Уинтерс, занявший в Republic место Боллза, принимал непосредственное участие в расследованиях, однако теперь Republic вдруг отказалась публиковать материалы, утверждая, что не все факты удалось документально подтвердить.

Вендланд в своих воспоминаниях пишет, что это было не случайно. Ещё в ходе расследования он общался с бывшим репортёром Arizona Republic Джеком Кари. Тот рассказал ему, как обнаружил в Аризоне бывшего сутенёра и вымогателя по имени Уилли Бьофф, который ранее был осуждён за рэкет, но дал показания на членов банды Аль Капоне, за что получил минимальный срок. Бьофф жил в Аризоне под вымышленным именем и дружил с Гарри Розенцвейгом, ещё одним влиятельным членом Республиканской партии и другом Барри Голдуотера. Их часто видели вместе в шикарных ресторанах и клубах. Было известно, что Бьофф постоянно мотается из Финикса в Лас-Вегас и обратно. Джек Кари написал об этом материал и собирался опубликовать его в Arizona Republic, но Бьофф пожаловался Розенцвейгу, который в свою очередь поговорил с издателем Republic Джином Пулиамом —тот, кстати, был дедушкой Мирты Пуллиам, одной из основательниц IRE. Статью Кари сняли, а Бьофф передал Розенцвейгу 5000 долларов в качестве пожертвования на предвыборную кампанию Голдуотера. Кари было жалко проделанной работы, и он отдал статью своему знакомому в одну из газет Тусона. После этого, по словам Кари, в Republic ему стали мешать работать, не давая общаться с источниками. Ему это надоело, и он бросил журналистику. На его место пришёл Дон Боллз. Кари сказал Вендланду: «Розенцвейг тогда практически рулил этой газетой. Наверное, и сейчас рулит… Они пытались меня сломать, и меня это достало. Приходилось воевать со своими коллегами». В 1955 году Бьофф погиб от взрыва бомбы. Его убийство осталось нераскрытым. На похоронах присутствовали Гарри Розенцвейг и сенатор Голдуотер.

Зато расследование Arizona Project было опубликовано в газетах города Тусон. Тусонские газеты живо распродавались в киосках Финикса, а вокруг редакции Arizona Republic возникли пикеты. Протестующие требовали от редакции объективности. В итоге Republic решила опубликовать сокращённую серию материалов расследования.

Репортёр Arizona Republic Ричард Руэлас, который заведует архивом Боллза и много пишет о нём, считает, что Republic не стала публиковать расследование потому, что в нём почти не было новой информации. Многие коллеги действительно критиковали проект IRE за то, что расследование лишь соединяло воедино истории и факты, которые уже публиковались ранее. Расследование отказались публиковать New York Times, Los Angeles Times и Washington Post, которые с самого начала проекта выступали с жёсткой критикой. С другой стороны, генеральный прокурор Аризоны Брус Баббит говорил: «Нам повезло, что аризонской преступностью занялась такая профессиональная команда. Они вскрыли существенные проблемы и составили их в один ряд, что никогда не делалось раньше. Они выполнили свою работу, теперь дело за нами».

Майкл Вендланд в послесловии ко второму изданию своей книги писал, что проект не увенчался успехом, так как мало что изменил в Аризоне. Карьера сенатора Голдуотера нисколько не пострадала. Он оставался представителем Аризоны до 1987 года, а умер в 1989-м, немного не дожив до своего девяностолетия. Расследование Arizona Project выявило лишь косвенную связь Голдуотера с преступностью. Барри был народным избранником, и, очевидно, избиратели решили, что он достоин и дальше представлять их в сенате. Железных доказательств причастности Кемпера Марли к убийству Боллза не обнаружилось, и он тоже спокойно дожил до старости и умер в 1990 году на своей вилле в Калифорнии. Нед Уоррен, прозванный крёстным отцом земельных мошенников, был осуждён в 1978 году за мошенничество и вымогательство и умер в тюрьме в 1980-м.

Джон Адамсон, человек, заманивший Боллза в ловушку, дал показания на своих подельников, за что смертную казнь ему заменили двадцатилетним сроком. Он вышел на свободу в 1996 году и прожил остаток своих дней под программой по защите свидетелей. Его подельники Макс Дунлап и Джеймс Робисон были приговорены к смерти. Однако в 1980 году Верховный суд Аризоны аннулировал их приговоры. Адвокаты утверждали, что не получили возможности как следует допросить основного свидетеля — Адамсона. Государство вновь выдвинуло обвинения против Дунлапа и Робисона. На этот раз Дунлап получил пожизненное заключение. Он умер в тюрьме города Тусона в 2009 году. Что же касается Робисона, присяжные признали его вину недоказанной. Правда, его тут же осудили на шесть лет по другому обвинению: он пытался организовать убийство Адамсона в тюрьме. Выйдя из тюрьмы, он жил как затворник, избегая общения с журналистами, и умер в 2013 году в возрасте 90 лет.

Майк Вендланд, один из участников расследования, написавший книгу «The Arizona Project», отошёл от журналистики. Теперь он ездит по стране на кемперах и ведёт блог на YouTube. На просьбу об интервью он ответил: «Это всё осталось в прошлой жизни. Эта история мне больше не интересна».  Ещё одна участница проекта и основательница IRE Мирта Пуллиам сейчас на пенсии. Недавно IRE наградила её почетной грамотой. Она тоже не пожелала обсуждать историю Arizona Project.