Подмена заключённых, когда какой-то осуждённый отправляется отбывать срок за другого, — один из самых мифологизированных сюжетов, связанных с российскими тюрьмами. На деле это наименее популярный способ избежать наказания. И хотя в новостях регулярно появляются истории о том, как кто-то садится в тюрьму или выходит из неё вместо другого, за последние десять лет суды рассмотрели всего несколько таких дел. Самиздат «Батенька, да вы трансформер» в подробностях изучил самый интересный и показательный из таких случаев. Рассказываем историю побега, в которой никто не понимает, зачем он это делает, главный герой издевается над ФСИН и воссоздаёт ключевую сцену из фильма «Достучаться до небес» на пляже в посёлке Южная Озереевка.
Исследование
«Тюрьма»
Утром второго ноября в Новороссийске солнечно, Пётр Шершнёв должен выйти на свободу. Всю предыдущую неделю он рассказывал сокамерникам, что вот-вот освободится, и жаловался, как медленно течёт время. Когда сотрудник СИЗО вызывает Шершнёва из камеры с вещами на выход, тот продолжает спать, а вместо него с нар поднимается Артём Тагильцев. «Есть такой», — негромко отвечает он инспектору ФСИН через дверь. Сокамерники помогают собрать вещи, прощаются, Шершнёв спит. Краткая проверка: фсиновец сверяет лысого мужчину с лысым мужчиной с фотографии 3×4, распечатанной на чёрно-белом принтере. Отличий не видит. Артём без запинок отвечает на несколько личных вопросов и уходит на дальнейшее освобождение.
«Отбуду за вас тюремный срок до пяти лет» — начинающееся с этих слов объявление на «Авито» до сих пор ходит по пабликам «ВКонтакте». Идея, что при желании можно не сидеть в тюрьме, а нанять специального человека, всегда была популярна и стала почти мифом. Даже представители ФСИН совсем недавно, в октябре 2017 года, с гордостью рассказывали информагентствам, как обкатывают в московской «Бутырке» новую систему идентификации арестантов под названием «Папилон». «С помощью „Папилона“ мы контролируем лиц, которые убывают-прибывают в следственные изоляторы: каждый раз человек проходит через идентификацию. Его личность устанавливается, после чего становится невозможной ситуация, когда кто-то попытается подменить [заключённого], поменяться местами. Бывали случаи, когда люди представлялись под чужими данными, пытаясь попасть в СИЗО, осудиться, чтобы отбыть срок за небольшое преступление и скрыть более тяжкое», — рассказывал начальник тюрьмы Сергей Телятников.
Несмотря на то, что больше всего реальных случаев подмен в российских тюрьмах и СИЗО приходится на выходцев из Средней Азии, в народной памяти чаще такие слухи возникали про богатых банкиров и известных людей. Например, одна из самых громких историй — о бывшем члене совета директоров «Оборонстроя» Евгении Васильевой, которую якобы видели в торговом центре ЦУМ, хотя она должна была находиться под домашним арестом. Когда Васильеву осудили и этапировали в колонию, в СМИ продолжали появляться слухи о том, что вместо неё в тюремной робе ходит совсем другая женщина.
В 2015 году группа депутатов от ЛДПР даже внесла в Госдуму законопроект, который по «горячим следам» называли «законом Васильевой». Авторы предлагали втрое увеличивать срок осуждённому, а того, кто согласился на подмену, лишать свободы на срок до десяти лет. Кроме того, депутаты предусмотрели наказание для сотрудников ФСИН: от двух до трёх лет лишения свободы и лишение права заниматься определённой деятельностью в течение пяти лет. Один из авторов инициативы, Ярослав Нилов, сказал «Батеньке», что в 2015 году у них были свои источники, «которые рассказывали, как люди отбывали за других наказание или страховали арестантов на время их отсутствия». Он отметил, что реальных дел практика не показывает, но свои кейсы он раскрыть не может. Комитет отклонил законопроект, указав, что статистические данные, свидетельствующие о неэффективности действующих уголовно-правовых норм, не представлены. Те деяния, которые депутаты предлагали криминализировать, могут быть квалифицированы и по другим статьям УК РФ.
Фигуранты одной из немногих реальных историй о подмене заключённых Артём Тагильцев и Пётр Шершнёв вместе сидели в камере № 74 Новороссийского СИЗО около месяца. Пётр, по кличке «Белорус», досиживал свой пятимесячный срок, Артём ждал этапа. В начале знакомства Артём знал про Шершнёва только то, что тот из Белоруссии. К утру второго ноября Тагильцев наизусть выучил личные данные Петра и его родителей, обстоятельства уголовного дела, домашний адрес и даже татуировку на левом плече.
Шершнёв заканчивал свою восьмую ходку. «Не смог остановиться Петька, — говорит его брат. — Сидел с детства. Банки, крышечки, стекло, жвачка, потом плитка, стройматериалы, шубы». Первый раз Петра увезли в тюрьму, когда ему было 16 лет, родители рассказали младшему, что его брат по ночам обворовывал ларьки. Крал без системы и не по нужде: у Шершнёвых был «полон дом». Похищенным делился: «Он не жадный был. Если что-нибудь украдёт, обязательно во дворе детям раздаст. Жвачки какие-нибудь. Нет бы себе оставить, чтобы после продать. Дети потом рассказывали родителям, что это от Пети». Выходы из тюрьмы Шершнёв не праздновал, на воле долго не задерживался, но всегда возвращался домой, к маме в Белоруссию.
«Сам пойдёшь [на освобождение] или мне пойти?» — спрашивает помощника начальника СИЗО Сухова его заместитель в дежурной части. «Иди ты, наверное, — я сильно занят», — отвечает Сухов и отправляется на доклад к начальству. Заместитель переходит в соседнюю комнату, и вместе с ещё четырьмя сотрудниками они проверяют Тагильцева по всем тем жизненным обстоятельствам Шершнёва, которые Артём уже тщательно выучил. Артём отвечает спокойно, не нервничает, каждый из фсиновцев по очереди смотрит на ту же мутную фотографию лысого мужчины, сомнений ни у кого не возникает. Заместитель дежурного помощника выводит Артёма Тагильцева на КПП.
«Лучше бы вы не об этом деле, а о его боевых заслугах во времена Второй Чеченской рассказали», — пишет нам друг детства Тагильцева. Артём работал таксистом, а однажды вместе с приятелем взял около магазина чужой мопед покататься. Суд оценил прогулку в два года колонии за кражу. Приговором Артём был очень недоволен: как он считал, во-первых, никакого преступления он не совершал, во-вторых, приговор был вручён ему в СИЗО не в установленные сроки. Тагильцев решил непременно добраться до начальника изолятора и добиться справедливости.
В тот день на КПП стоит в карауле младший инспектор ФСИН Рыженко. К нему приводят Артёма, начальник караула в очередной раз смотрит на фотокарточку, спрашивает про татуировку, Тагильцев кивает на левое плечо: у Шершнёва там «кельтский орнамент», или, как говорят друзья Шершнёва, «просто абстракция». Начальник караула отдаёт личное дело в руки Рыженко, и тот становится последним человеком, который мог бы отличить лысых мужчин по плохой чёрно-белой фотографии. Но Артём Тагильцев выходит за шлагбаум.
«Часовой обязан знать и умело распознавать ухищрения, применяемые осуждёнными для совершения побегов, и обращать внимание на недопущение подмены освободившихся лиц, имеющих существенные физиономические сходства и особенности» (приводится в сокращении. — Прим. ред.), — девять месяцев спустя Рыженко напомнят устав в ходе судебного заседания. В общей сложности распечатанную на плохом чёрно-белом принтере фотографию Шершнёва пытались сличить с Артёмом Тагильцевым как минимум семеро. Под судом оказались двое: дежурный помощник начальника СИЗО Сухов и часовой на КПП Рыженко. За халатность они будут оштрафованы на 60 и 50 тысяч рублей соответственно.
...На прощание Артёма ведут на второй административный этаж СИЗО, в бухгалтерию. Увидев выданные 130 рублей на проезд до Анапы, Тагильцев возмущается, спрашивает, почему так мало, расписывается подписью Шершнёва, рассматривает таблички на других дверях в поисках начальника СИЗО, получает паспорт Шершнёва и уходит.
Выйдя из СИЗО, Артём Тагильцев в первую очередь пытается добиться справедливости по своему делу о мопеде и встретиться со своим адвокатом Сергеем Гуляровым. Он идёт по адресу адвокатской конторы, затем несколько часов стоит напротив входа в Октябрьский суд Новороссийска, но адвоката так и не встречает.
В это время в камере просыпается Шершнёв. Он начинает кричать и стучать по двери, требуя освобождения. Постовая в коридоре, уже выпускавшая с утра «Шершнёва», очень удивляется, но всё-таки звонит в дежурную комнату. Начальник дежурной смены приходит в камеру с двумя помощниками. Вместе они рассматривают все карточки сокамерников, выводят Шершнёва. Пётр рассказывает, как именно он спал. Его выпускают за территорию СИЗО — и тут же сразу арестовывают: за пособничество побегу. В 14:00 объявляется общая тревога по СИЗО.
Шершнёва же ждут на вокзале его подруга и жена приятеля. «Подруга его куда-то звонила: друзьям, прокурорше», — вспоминает брат Шершнёва и добавляет, что Пётр ей потом ничего не объяснил. Тем более подруг Пётр сменял: «Там такие подруги у него были: деньги есть — она с тобою живёт, общается. Деньги закончились — ты ей не нужен. Может, поэтому и крал, что они требовали». Об этом дне Шершнёв не разговаривал и с друзьями. Никто не может вспомнить, что он злился на Тагильцева или вообще упоминал его. Хотя за то утро Шершнёв был осуждён на два года и восемь месяцев колонии строгого режима.
Тем временем Артём растерян. Он не нашёл адвоката и не знает, что делать дальше, но вспоминает, что у знакомого есть телефон сотрудника СИЗО. «Здравствуй, Коля. Я чуть-чуть погуляю — и, может, вернусь», — подвыпивший Артём с издёвкой несколько раз звонит фсиновцам и общается за жизнь, обещает подкинуть документы Шершнёва, периодически внезапно бросает трубку. Фсиновцы бесятся и два дня ищут его по городу. В Новороссийске и области объявлен план «Перехват», Тагильцева найти не могут. Ищущие не знают Тагильцева в лицо, едут к его родственникам и знакомым, ничего не находят, теряют след. Тагильцев продолжает пить и звонить.
Каменистый пляж в селе Южная Озереевка недалеко от Новороссийска. Серая крупная галька, буйки, прокат катамаранов, дощатые навесы. С двух сторон пляж зажимают невысокие лесистые горы. Восемь утра cубботы. Прошло два дня. Артём Тагильцев сидит лицом к морю и ждёт. Полчаса назад он позвонил сотрудникам СИЗО и рассказал, где находится, вот-вот они должны подъехать. За его спиной раздаётся выстрел в воздух, двое бойцов бегут от машины, задержание. По дороге Артём рассказывает сотрудникам, что недоволен ходом своего предыдущего уголовного дела, планирует встретиться со своим адвокатом и решить все вопросы.
