Дмитрий Жихарев — герой одного из наших старых текстов, самопровозглашённый король маленького африканского государства — 11 сентября 2001 года был в Нью-Йорке и помогал ликвидировать последствия катастрофы, навсегда изменившей мир. Сегодня, спустя пятнадцать лет и один день после трагедии, он рассказал самиздату, как дежурил в школах, куда эвакуировали людей, как на Граунд-Зиро его чуть не приняли за террориста и что происходило в Нью-Йорке в первые месяцы после терактов.
Дмитрий Жихарев,
сорок два года
Когда я добрался до офиса, мы с коллегами залезли на крышу и видели, как здания падают. Никак не получалось поверить, что всё происходит на самом деле. Как только я немного пришёл в себя, я помчался в больницу сдавать кровь. Люди в эти дни приезжали сотнями, при этом врачи не знали, что с ними делать — выживших было очень мало, и столько крови просто-напросто не требовалось. Ведь раненых по всей Америке было около шести тысяч, а в разных штатах люди сотнями тысяч приходили в госпитали и хотели помочь.
На следующий день к нам на встречу радиолюбителей приехал координатор Красного Креста: он рассказал, что после падения зданий Торгового центра на прилегающих улицах в воздух поднялось облако асбеста. Им нельзя дышать, поэтому всех, кто там жил, эвакуировали и разместили в спортивных залах разных школ. При этом телефоны в школах устроены так, что там только одна входная линия, а из-за обрушения башен сотовая связь по всему городу почти не работает. Так что мы отправились в школы, чтобы помогать Красному Кресту: нужно было постоянно координироваться со штаб-квартирой, передавать информацию о том, сколько новых человек прибыло, сколько нужно еды и раскладушек. Периодически приходилось вызывать врачей — некоторые эвакуированные буквально сходили с ума на наших глазах, так что им нужна была срочная медицинская помощь. Я приезжал туда, в эти спортивные залы, после рабочих смен, а потом опять отправлялся на работу.
Вообще-то многие идут в радиолюбители именно для этого — чтобы приходить на помощь в экстренных ситуациях. Мои знакомые помогали обеспечивать связь и во время Чернобыльской катастрофы, и когда произошло землетрясение в Армении. Это ведь особое сообщество.
Конечно, в таких ситуациях всегда находятся люди, которые ведут себя недобросовестно. Первое время после трагедии в Манхэттен нельзя было въезжать на машинах — только со специальными номерами или по пропускам. Но в Нью-Йорке есть люди, которые ещё задолго до случившегося купили себе номера VAS — voluntary ambulance service, чтобы можно было поставить мигалки, меньше платить за регистрацию и парковки. Так вот, эти люди включали свои мигалки и спокойно проезжали — якобы они спешат на помощь. А на самом деле они просто ехали на работу. Я даже пытался делать им замечания, а они отвечали:
На следующий день меня посадили охранять аппарат, который печатает бейджики — тогда очень внимательно следили, чтобы никакие злоумышленники не получили к нему доступ. И парень, который охранял его в предыдущий день, рассказал, как к нему пришли ФБР-овцы и сказали ему про меня: «Ты должен дать показания, что у этого мужика поддельный бейджик». А у него даже доступа к базе не было, чтобы проверить, настоящий ли у меня бейджик. Он их послал куда подальше, а они начали ему угрожать. И тут выяснилось, что он тоже из охранных служб — работает в тюрьме и вообще-то на два звания выше, чем эти ФБР-овцы. Так у них ничего и не вышло. В тот момент службы безопасности пытались выслужиться как могли и хоть как-то загладить свою вину перед правительством за то, что они допустили случившееся. Так что задерживали всех без разбора.
Но всё-таки, если не считать таких вот единичных происшествий,
Первые месяцы после катастрофы стали, наверное, самым мирным временем в истории Нью-Йорка. Мирным и страшным. У каждого были знакомые или родственники, которые в тот день, 11 сентября, оказались в одном из обрушившихся зданий. По лицам людей было видно, что им страшно и что они снова и снова прокручивают в голове все эти моменты. Все стали даже как-то по-другому друг с другом разговаривать — без агрессии, какая бывает в больших городах. Кстати, у меня был знакомый, который жил в соседнем здании — в том доме взрывом вынесло все стёкла. Он собирался переезжать через неделю, но как-то так сложилось, что выехал из квартиры раньше — мы помогали ему с вещами. Он уехал оттуда прямо накануне трагедии. Не знаю, что было бы, останься он там. Мы потом, конечно, крепко выпили с ним.
Прямо сейчас я стою у мемориала на месте Граунд-Зиро. Кроме меня тут ещё несколько тысяч человек, может быть, даже десятки тысяч. Кто-то молится, кто-то пришёл с цветами. По периметру мемориала написаны имена всех, кто погиб 11 сентября, и люди ищут имена своих знакомых и близких. У меня тоже был знакомый — Женя Князев. Он помогал эвакуировать людей во время пожара и ехал наверх на лифте за второй партией, когда здание рухнуло. Наверное, сейчас я пойду и попробую найти тут его имя.
