Понедельник — день Ресурсов, и директор отдела Возмутительно больших вещей Юлия Дудкина в своей колонке отчаянно делает вид, что рассказывает вам про велосипед, хотя на самом деле она говорит о совсем других вещах.
Так говорил Гэри Фишер, американский велогонщик и один из изобретателей горного велосипеда. Так говорю и я, дорогой читатель, и поэтому очень надеюсь, что ты умеешь ездить на велосипеде, ведь я очень хочу, чтобы мы с тобой были друзьями. Казалось бы — с чего это редактору раздела Ресурсы вдруг писать про велосипеды? Но поверь мне, велосипед — это сама жизнь, которая, между прочим, и есть самый важный ресурс.
Помнишь, как учили на нём ездить? Сначала мама или папа (или кто-нибудь ещё) придерживает тебя, а ты всё время оглядываешься — ты не веришь, что однажды сможешь поехать сам, и боишься, что тебя отпустят. И вот, ты оборачиваешься в очередной раз и понимаешь, что тот, кто тебя держал, вдруг оказался далеко позади. «Смотри, я еду!» И в этот момент ты, как правило, падаешь, может, даже разбиваешь себе коленку или что-нибудь ещё. Но ты теперь знаешь, что можешь, ты научился и уже не разучишься обратно. Скоро ты захочешь не просто ездить по дорожке туда-сюда, а попробовать какой-нибудь новый маршрут, и там наверняка снова упадёшь. И у тебя будет выбор — сесть и продолжать ехать или поплестись домой, волоча сбоку велосипед. И чем лучше ты будешь ездить, тем с более высоких холмов ты будешь съезжать. Может, ты даже купишь себе горный велосипед и отправишься в какое-нибудь действительно крутое путешествие. И там ты уж точно будешь падать. И всегда будет выбор — или ты едешь дальше, или плетёшься пешком. И тогда уж никакого тебе свиста в ушах и скорости.
Знаешь, читатель, на прошлой неделе я грохнулась так, что на мне не осталось живого места. Надеюсь, понятно, что я сейчас вовсе не про велосипед — февраль на дворе. В общем, если в двух словах, в начале недели мой парень собрал вещи и свалил, оставив только банку с ртутью из разбившегося градусника на лоджии. Потом я вышла пьяная под ливень, проходила сутки в мокрых ботинках и простудилась, а ещё за пять дней съездила на восемь интервью в разные концы Москвы. К тому же Харпер Ли умерла, а мои долги по ЖКХ сравнялись с моей зарплатой. Которая, кстати, осталась неизменной, но моя зарплата — сама по себе трагедия. В общем, сейчас я как будто упала с велосипеда высотой с десятиэтажный дом и по мне ездит туда-сюда самосвал, который снёс все ларьки в городе и принялся за журналистов. Ситуация, согласись, немного удручающая.
![](/media/images/dudkina-1050x758.width-1280.pngquality-80.jpegquality-80.jpg)
Кстати, об удручающих ситуациях. Однажды Александр Кузьмин из Бобруйска (надеюсь, все знают, что такой город существует) отправился за город на своём велосипеде марки «Аист» — это такая табуретка с высоким рулём и маленькими колёсами. Дело было зимой, и Александру пришла в голову блестящая идея — прокатиться по замёрзшим озёрам. Когда он почти преодолел маршрут до конца, лёд под ним вдруг хрустнул и провалился — бобруйчанин скатился передним колесом в прорубь, оказался по грудь в воде, да ещё и порезал себе ухо об лёд. Быстро сориентировавшись, Александр вылез на поверхность и вытащил велосипед, который успел полностью уйти под воду. Сначала велосипедист попытался высушиться и развести костер, но ничего не вышло. Оставалось или ложиться на лёд и замерзать, или ехать в мокрой одежде и на мокром велосипеде. И он поехал — когда Александр добрался до ближайшего жилья, ему уже даже было не очень холодно.
Американский велогонщик Тайлер Фаррар упал с велосипеда при других обстоятельствах — он не справился с управлением на скоростном спуске во время гонки. Велосипед сломался, и Тайлер, скорее всего, выбыл бы с соревнований, если бы не был для этого слишком упрямым. Хоть спортсмен после падения и был весь в ушибах и ссадинах, он одолжил велосипед у одного из зрителей и доехал до финиша. Другие велогонщики, которые упали на том же спуске, выбыли из гонки.
А вот история уже не про велосипед, а про меня. Пару лет назад мы с друзьями несколько дней занимались в школе сёрфинга — инструктор каждый день приходил с нами на пляж и учил нас ровно час. Нормально встать на доску не получалось ни у кого, все то и дело падали, но у меня выходило хуже всех. Однажды я полетела вниз головой прямо у берега, врезалась лицом в песок и камни, а потом ещё несколько секунд не понимала, где верх, а где низ, и не могла всплыть. Когда я вынырнула, я увидела, что кругом все застыли и смотрят на то место, где я ушла под воду, — кажется, это падение и правда выглядело страшно. Сначала я думала, что выбила себе все зубы. Оказалось, просто разбила губу и ушибла челюсть. Я кое-как выползла на берег и поняла, что мне теперь очень страшно идти обратно в воду. Я долго стояла, ковыряла пальцами песок, стирала кровь с лица и трусила. А потом всё-таки решилась. Нет, после этого у меня так и не получилось поймать волну. Не получилось до последнего занятия. Когда время истекло, инструктор сказал нам всем вылезать на берег и отстёгивать доски. И вдруг посмотрел на море и повернулся ко мне: «Так, ты, быстро в воду, попробуй в последний раз». Не знаю, как он почувствовал, что теперь я наконец смогу, но я и правда это сделала — я впервые в жизни поймала волну, и это было лучше, чем секс и первый сезон «True Detective» вместе взятые. А ведь тогда, вмазавшись лицом в дно, я могла бы просто уйти с берега и больше не вставать на доску.
В общем, читатель, я не знаю, читаешь ли ты эту колонку, — она такая сентиментальная, что, боюсь, наш шеф-лобстер её забракует. Но если каким-то чудом ты её всё-таки видишь, то знай, что сейчас я уже долетела до Кабардино-Балкарской республики и съезжаю с горы. И, конечно, каждые несколько минут падаю и разбиваю коленки. А завтра я проснусь и почувствую, что мои мышцы ноют, как после средневековых пыток, а на ногах там, где должны быть колени, две отбивные. И всё это будет страшно болеть, но ведь если у тебя что-то болит, значит, ты настоящий, ты существуешь, дышишь, сделан из плоти и крови. И вот в этот момент, потирая синяки, я вдруг почувствую себя невероятно, возмутительно живой.
Ты ведь понимаешь, читатель, что я сейчас не про сноуборд?