Печальная песнь имитации алкоголя

Тревожные времена настали в России — из-за кризиса в стране резко выросло употребление дешёвых напитков, которые имитируют вкус рома и виски. Теперь в хит-параде потребления рома сразу же за Bacardi и старым-добрым Captain Morgan идет «ромовый напиток» Shark Tooth, а на пьедестале виски остались только Jameson и «висковый напиток» Rowson’s Reserve. Видя такой расклад, имитацией алкоголя занялись и российские компании — теперь на прилавках есть «Капитанский ром» и «Капитанский джин» от производителей водки, а также фирменный «висковый напиток» от «Дикси». Чтобы разобраться в происходящем и понять, что русский человек нашёл на дне лживого напитка, наш штатный алкоголик Алексей Синяков (который, среди прочего, пел оду запрещённому напитку Jaguar и похмелью) получил командировочные, взял две бутылки Shark Tooth, антрополога Олега Снова и философа Елену Кривень и отправился с ними выпивать у столичных памятников. Вот история Синякова о том, что он про нас понял.

В ельцинские годы мой папа покупал крепкое пиво и брызгал в него дихлофос. Говорит — штырило. Сегодня за дихлофосом очередей нет, однако российский рубль продолжает опускаться на батискафе всё глубже и глубже. И тянет за собой качественный алкоголь. В этому году россияне впервые предпочли настоящему рому его заменитель — ромовый напиток, приготовленный иностранцами специально для загадочной русской души. В других странах «Шарк Тус» не продаётся. Почему заменитель рома так понравился россиянам и действительно ли всё дело только в экономическом кризисе? Мы взяли две бутылки заменителя, тёмного и светлого, и отправились гулять по бульварам.

СИНЯКОВ: Из писем наркологов в Центральный комитет партии известно, что Михаила Шолохова хотели лечить от алкоголизма редким в Советском Союзе способом — гипнозом. Но отказались. Возможно, потому, что писатель мастерски владел другим психологическим оружием — самогипнозом. Неравномерно балансируя между второй и третьей стадией алкоголизма, срываясь в запои, Михаил Шолохов был уверен, что алкоголь ему никаким образом не вредит. Может быть, добровольный отказ от настоящего рома в пользу его заменителя — это такой же российский самогипноз?

ОЛЕГ: Вряд ли… О том, что в бутылку налит «ромовый напиток», на этикетке написано маленькими буквами. А кто вообще в России читает маленькие буквы?

Выпили.

Возможно, всё дело и в буквах. Но вкус тёмного «Шарк Тус» так сильно напоминал убойную смесь из 90-х — дешёвого брынцаловского спирта с разведённым в нём порошком «Yupi», что казалось, ещё один стакан — и в голове запоёт Сергей Жуков.

ЛЕНА: Скорее всего, это связано не с самогипнозом, а с банальным мещанством, которое всегда старается копировать образ жизни буржуазии и аристократии. Пить заменитель рома — это элементарное желание попасть в определённую социальную категорию. То же самое, как, например, ходить на фитнес без особой на то надобности. Ведь об этом престижно рассказывать своим знакомым: мол, я хожу заниматься фитнесом… Как прекрасно! Мне кажется, что пить ромовый напиток вместо водки или заниматься фитнесом — это два таких символических действия, которые маркируют тебя в обществе. В плане фитнеса — ты заботишься о своём здоровье. В плане заменителя рома — ты по-прежнему успешен, несмотря на кризис.

Восемь часов вечера. Мы двинулись по бульварам дальше, наблюдая, как походка встречных прохожих становилась все менее здоровой, но всё более успешной.

До сих пор живёт исторический миф, что Сергей Есенин придумал ёрш. Так ли это на самом деле, мы судить не берёмся. Однако белый ромовый напиток настолько сильно уступал по вкусу тёмному, что его пришлось разбавить, чтоб не стошнило. Пива рядом не оказалось. И поэтому мы разбавили его кто колой, кто глинтвейном. Что, разумеется, в плане пьянства было совсем не экономно.

ОЛЕГ: Вряд ли «Шарк Тус» пьют только из одной экономии. Сегодня в России гораздо более вестернизированное общество, чем было в начале 90-х. И если в то время заграничный ром мало кто мог себе позволить, то сегодня его вкус знаком большинству россиян. Ромом сегодня никого не удивишь. А это говорит уже о том, что в России сложилась новая культурная реальность. Люди, которые пьют ромовый напиток, таким образом просто определяют своё место в культуре — я свой, я внутри, я не хочу выпадать из культуры. Пусть я пью заменитель, но он такой ромовый…

Мы выпили ещё несколько раз. Люди гуляли по Тверскому бульвару и лакомилисьсобянинским вареньем. Вместе с философом Леной мы стоически допивали глинтвейн. Из лужковского «TOI TOI» веяло бесхитростной диалектикой.

СИНЯКОВ: Один мой знакомый художник говорил, что большинство башен Московского Кремля напоминают бутылки, Красная площадь напоминает поднос, а Лобное место — рюмку. И как тут не пить? Другое дело, что каждая трудная эпоха приносит вместо стандартной сорокаградусной водки свой напиток: 20-е годы — «Рыковку», Великая Отечественная война — фронтовые 100 грамм спирта, горбачёвская борьба с пьянством материализует в домах соотечественников самогонные аппараты, а голодные 90-е заставляют задуматься о магических свойствах дихлофоса. А наше время?

ЛЕНА: Ромовый напиток — это своеобразный символ путинского времени. В нулевые Путин показал всем лентяям мира, как можно жить сыто-пьяно без всякой там демократии. А ромовый напиток — это хороший пример того, как можно продолжать жить сыто-пьяно даже в тот момент, когда экономика без демократии начала давать сбои. Вся армия аналоговых сырных продуктов, ромовых напитков и т.д. знаменует собой победу путинской формулы жизни. Это такой наш своеобразный русский Запад. С «Шарк Тусом» и шлюхами.

Напротив места, где сегодня стоит памятник Высоцкому, раньше находился монастырь с медовухой, потом магазин с водкой и портвейном «777», а теперь здесь дорогой ресторан с изысканными винами и лучшими алкогольными брендами мира. Алкоголь меняет облик России. Но сможет ли он поменять русского человека?

ОЛЕГ: Разница в приятности употребления дешёвой водки и ромового напитка не очень велика, так что это разговор не об объективных характеристиках, а о восприятии. Нельзя однозначно утверждать, что именно сам напиток может быть причиной каких-то социокультурных изменений. Но совершенно точно можно сказать, что ромовый напиток может быть манифестацией того, как русский человек сознательно (или нет) отрицает некие автостереотипы. Человек привык употреблять не водку, а что-то другое, и будет это употреблять, даже если в бутылку налить ту же водку. В общем, демонстрируя, что он потребляет как бы ром (хотя на самом деле ромовый напиток), русский человек проявляет свою инаковость, демонстрирует своё отличие от других, которые потребляют столь же гадкую и дешёвую водку. Вопрос для него вот в чём: это бессознательно и естественно или же дешёвые понты?

ЛЕНА: Рост популярности этого напитка говорит нам о некоторых изменениях. В 90-е русским очень понравился Запад. Это можно прочитать в музыке, моде… Потом была известная формула Суркова — занимайтесь, чем хотите: мещанам — любую западную жрачку и тряпки, по части духа — любое искусство, выставки и арт-пространства. Главное — не лезть в политику. И всё это русскому человеку очень понравилось. Теперь эту сказку угрожает разрушить кризис. И здесь нужен новый продукт. Еще более доступный. Но непременно западный. Потому что Запад — это по-прежнему круто. Так что заменитель рома — это плод исканий русского человека, тайно любящего все внешние атрибуты Запада, но не приемлющего его политических установок.

Всё закончилось закономерно — заменителей алкоголя нам не хватило, поэтому мы взяли бехеровки, коньяка и, кажется, текилы. Не помню, как расходились. Проснулся у друга в коммуналке, вся ванная была заблёвана, соседи орали.

Вот такая песнь.