У меня есть теория, что самые абсурдные события в жизни происходят в полнолуние. Мне, например, при полной Луне очень хочется бухать. Возможно, правда, что Луна здесь ни при чём, однако история, которую я хочу вам рассказать, произошла как раз в один из таких дней. А точнее вечеров.

Я встретился со своими друзьями в Северном Бутово. Олег и Борис выглядели отлично. Первый недавно приобрёл пневматический револьвер, а второй продолжал искать себя. Диалог начался с обсуждения планов на вечер:
— Сегодня полнолуние, друзья.
— И что это значит?
— Только то, что Луна этой ночью — абсолютно круглая. Может, сделаем что-нибудь особенное?
— Хм. Давай выпьем водки? Давно не пил.
— И везде постелим газету.
— Отличная идея.
— И русская музыка. Гарик Сукачёв, к примеру. Это я возьму на себя.
— Отлично, давай.

Купив четыре бутылки водки и кучу солений, мы отправились домой. Газет у Олега было выше крыши. Объяснял он это тягой к информации и любовью к бумаге. Мне даже нравилась его одержимость — иногда я называл его чернокнижником.

Итак, вечер проходил отлично. В колонках играл Сукачёв, пили мы плавно, а соленья, казалось, сами прыгали в рот. Ну а поскольку повсюду были газеты, опустив взгляд, всегда можно было узнать что-то новое. Например, Пугачёва поругалась с Галкиным.

На исходе третьей бутылки Олег вытащил револьвер и предложил поиграть в русскую рулетку. Плохой идея вовсе не казалась, однако участвовать я не стал.

Итак, они стреляли по очереди. Олег ловко вытаскивал пульку за пулькой, и всем везло. Досады Бориса никто не замечал — постоянная удача почему-то огорчала его.

Олег ушёл в туалет. Борис вставил пульку, прокрутил барабан и, когда Олег вернулся, сказал, что теперь его очередь. С проворством ящерицы Борис выстрелил, раздался глухой звук, он зашатался, облокотился на стул и простонал: «Ух». Выглядел он не очень, если бы я торговал людьми, то подумал бы, что этот товар — явно битый. Поэтому мы решили отвезти его в больницу.

Мы вышли на улицу, сели в машину Олега. Это был ИЖ-413 1970 года выпуска. Прежде чем вставить ключ зажигания, Олег погладил торпеду и с теплотой в голосе произнёс: «Изжога, дорогая, моему другу плохо. Отвези нас в больницу». После вставил ключ в зажигание, повернул — в какой-то момент мне показалось, что она то ли ответила ему, то ли изрыгнула. Вместе с двигателем заработал приёмник, заиграла песня «Highway to hell» AC/DC. Олег поддал газу, и мы тронулись.

В больнице нас отправили в травмпункт. Кого там только не было. Один хуже другого и, что самое главное, их было очень много. Войны вроде как никакой нет, но там казалось совсем иначе.

К нам подошёл человек, напоминавший из-за синяков панду, и попросил сигарету. Мы просидели час, прежде чем доктор в кабинете сказала, что с этим не к ней, а к нейрохирургу. Мы отправились туда, куда послали. Нас встретил мужчина средних лет со смешными глазами.

«Садитесь, — сказал он Борису и посмотрел рану. — Ничего серьёзного. Сейчас вытащим пульку, заштопаем, а завтра — хоть в ЗАГС».

Доктор взял ложку, на которой был нарисован член, и ласково посмотрел на Бориса: «Не бойтесь, голубчик, это всего лишь врачебный юмор. Открывайте рот. Так, хорошо, закрывайте». Затем достал из кармана здоровенный магнит и ловким движением вытащил пульку, после чего наложил швы, забинтовал рану и отправил нас домой.

Наутро Борис решил стать учителем математики, Олег задумался о настоящем револьвере, а я просто поехал домой. В общем, хорошо посидели.