С 2018 года Калифорния стала первым американским штатом, легализовавшим употребление марихуаны не только в медицинских, но и в рекреационных целях. По разным подсчётам, калифорнийский рынок марихуаны может достичь пяти миллиардов долларов в год. Отдельной отраслью стала работа триммигрантов — людей, приехавших из разных стран и регионов, чтобы попытаться отщипнуть хотя бы кусочек от миллиардных прибылей и заняться уборкой урожая. По просьбе самиздата путешественник Артём Кузьмин, уже год находящийся в кругосветке, рассказывает, как оказался в Калифорнии и изучил рынок легальной марихуаны.

«Пускай ведёт звезда тебя дорогой в дивный сад» Б. Гребенщиков

О возможности срубить быстрый кэш за счёт стрижки травы в Калифорнии я впервые услышал в хиппи-коммуне в Австралии. Тогда это отложилось где-то в подкорке, ведь впереди маячили Новая Зеландия, Гавайи и большой роуд-трип по Штатам. С тех пор прошло несколько месяцев, я вернулся в Калифорнию после двухмесячного путешествия по Северной Америке, в очередной раз проверил состояние банковского счёта — и никаких сюрпризов там не обнаружил: сплошная тоска. И вот, после недельного рехаба в Сан-Франциско с друзьями, я веду свою Росинантшу в сторону Эмеральдского треугольника, представляя себе, как спустя пару месяцев возвращаюсь обратно с широкой улыбкой на лице и багажником, под завязку забитым только что срубленным кэшем.

«Но давайте обо всём по порядочку», — как любит говорить один мой друг.

Что же это за место такое — Эмеральдский (или «изумрудный») треугольник?

Это отдалённый район в Северной Калифорнии, с высокими секвойями и духом Дикого Запада. С давних времён он известен благодаря тому, что накуривает половину Америки — ведь именно здесь производят более половины потребляемой в США марихуаны, которую заботливо выращивают на бесчисленных травяных плантациях, спрятанных в местных лесах.

Логично предположить, что здесь водятся деньги. Много денег. На запах стодолларовых банкнот сюда каждую осень съезжаются тысячи молодых ребят из Калифорнии и со всего мира. Французы, испанцы, немцы, бразильцы, венесуэльцы, русские — все приезжают сюда в поисках быстрого кэша и хорошей компании.

Схема простая: ты приезжаешь, находишь работу, стрижёшь траву, получаешь нал на руки — и уезжаешь. Сразу оговорюсь, что в моём случае эта схема забарахлила на втором шаге. Но те, кто всё-таки находит работу, проводят на фермах несколько месяцев, живя в палатках и подстригая траву 16 часов в сутки.

Как правило, на фермах отсутствует связь, и многие «триммигранты» (производное от «триммер» и «иммигрант») даже не знают, где они находятся, так как некоторые фермеры в целях безопасности надевают работникам повязки на глаза, прежде чем отправиться на ферму.

Стоит ли это того? Решайте сами: в старые добрые времена опытные триммеры могли заработать до 30 тысяч долларов за три месяца. Сейчас эта сумма в два-три раза меньше, но всё равно выглядит довольно аппетитно.

Быстрые триммеры срезают по два-три фунта травы за 16 часов. Еще в 2014 году за один фунт (около полукилограмма) срезанной травы платили 250 долларов. Сейчас порядок цен изменился: 100–150 долларов за фунт.

Виной всему недавняя легализация марихуаны в Калифорнии. Многие фермеры заплатили по 50 тысяч долларов за лицензии, легализовали своё производство и принимают на работу только тех, у кого есть соответствующее разрешение. Но немало и таких, кто продолжает работать «по-чёрному», и именно они представляют интерес для «триммигрантов».

Неудивительно, что там, где крутятся большие деньги, крутятся и большие риски. Здесь нередки случаи пропажи людей, изнасилований и обыкновенного обмана со стороны фермеров, которые просто отказываются выплачивать деньги в конце. Некоторые накидывают девушкам пару баксов в час только за то, чтобы они стригли траву топлесс. Бедняги.

С такими вводными я въехал в Гарбервиль, ворота Эмеральдского треугольника. Солнце потихоньку садилось за горизонт. Найти работу без знакомств в Эмеральдском треугольнике не так то просто. Большинство триммигрантов приезжают сюда уже на готовые места: по приезде в Гарбервиль их поджидают грязные пикапы с бородатыми фермерами. Они бросают свои пожитки в багажник и отправляются по фермам, где в течение нескольких месяцев будут виртуозно орудовать ножницами.

У меня знакомых в здешних местах не было, и поэтому я подготовил нехитрый план, состоящий в том, чтобы нарисовать соответствующий плакат и ловить взгляды проезжающих фермеров у местного супермаркета. Ещё одна часть плана — попытаться войти в доверие к местным жителям в барах, кафешках и вообще сделать всё, чтобы за одну неделю моё лицо успело примелькаться как можно большему количеству людей.

Задача осложняется тем, что языком в травяном бизнесе чесать не принято, и о доступных вакансиях особо не распространяются. И вообще отношение местных жителей к триммигрантам довольно враждебное. В первую очередь из-за того, что с наступлением осени население этого городка увеличивается в несколько раз за счёт нескольких тысяч не слишком опрятных людей, которые устраивают нелегальные кемпинги, мусорят и наносят значительный урон царящей здесь гармонии.

Ну а я, приехав, быстренько прошерстил единственную улицу, мысленно сочувствуя местным жителям, и, убедившись в том, что атмосфера очень даже рабочая, приступил к выполнению плана.

Но сначала расскажу, что представляет собой Гарбервиль. Несмотря на то, что он является центром травяной индустрии Калифорнии (а значит, и всего мира), в самом городке проживает чуть больше тысячи человек. Подавляющее большинство живёт за его пределами на фермах, раскинутых в радиусе ста километров от города, и наведывается в райцентр раз в неделю, чтобы пополнить запасы провианта и постирать грязную одежду.

Атмосфера очень семейная и дружелюбная: все жители знают друг друга и при встрече приветствуют стандартным американским «Howudoin».

На единственной, по сути, улице Гарбервиля представлен типичный набор небольшого провинциального городка: диспенсарий, заправка, кафе, бар и супермаркет, у которого ошивается группа то ли хиппи, то ли бомжей, над которыми витает кислотное облако. Смердит от них тоже прилично.

Здесь мне и предстояло провести почти неделю в поисках работы.

Дальше привожу свои записи по дням.

Вечер. Все магазины закрыты.

Навстречу идёт парочка. Вроде испанцы. Торопятся. У неё проколот нос, от обоих пахнет травой.

Спрашивают: «Где прачечная?»

«Не знаю, — отвечаю. — Только приехал. А вы, случаем, не работаете здесь?»

«А что такое? — сразу забеспокоился парень. — Мы торопимся, извини».

Взяв девушку под локоть, он попытался быстро уйти, но она вырвалась, подошла и заговорщицки сказала: «Отправляйся в Редвэй, купи ножницы — и ты найдёшь работу». И подмигнула.

«Что ж, неплохое начало», — подумал я и двинул в бар пригубить местной ипы. Там все подозрительно косятся. Спрашивать про работу не решаюсь. Надо выждать время. Завтра пойду покупать ножницы.

Приехал в Редвэй. Это деревня в паре миль от Гарбервиля.

Купил ножницы. 

Очень важно выбрать хорошие ножницы. Ведь при удачном стечении обстоятельств они станут частью меня на ближайшие несколько недель. 

Минут пятнадцать околачивался возле прилавка. Выбор огромный. Прочитал, что лучше всего брать японские. Некоторые советуют взять сразу несколько: пока одни отмокают в растворе для того, чтобы избавиться от прилипших смол, другими можно работать, тем самым не тормозя процесс.

Я решил, что для начала достаточно одной пары. Двадцать долларов. Надеюсь, окупятся ))).

Вообще, забавно всё это. Во время золотой лихорадки больше всех зарабатывали те, кто продавал инвентарь для добычи золота, во время зелёной лихорадки  сельскохозяйственные магазины гребут деньги лопатами. Криптолихорадка обогатила производителей видеокарт и прочего оборудования.

Но сейчас не до философии. Сейчас важнее всего поскорее пустить ножницы в ход. 

Я отправляюсь в местный канцелярский магазин, покупаю лист с маркером и рисую послание всем фермерам. Кажется, теперь я во всеоружии. 

С решительным видом припарковываю машину у местного супермаркета, вытаскиваю рюкзак из машины и сажусь на бордюр на въезде в супермаркет. Ещё нужно время, чтобы органично влиться в местный ландшафт, но охота началась.

Прошло два часа. Ничего не происходит. Машины проезжают мимо. Некоторые  бросают взгляд на плакат и ухмыляются.

Мухи!!! Откуда их здесь столько?

Боковым зрением замечаю, что красный пикап, припарковавшийся минут десять назад, по-прежнему стоит с заведённым мотором. Поворачиваю голову, встречаемся глазами с водителем, он махает рукой и просит подойти.

— Как дела? — спрашивает.
— Хорошо. У вас?
— Жаркий день, ха?
— О да.
— Откуда ты?
— Из России.
— Ищешь работу? — улыбается.
— Да, — улыбаюсь.

Оглядывается по сторонам и продолжает:

— Опыт есть?
— Нет.
— Работал когда-нибудь на открытом воздухе? Окей, у меня есть работа для тебя.

Я сажусь в машину, он начинает рассказывать.

— Это не тримминг, мы собираем листья. Мы встаём с восходом солнца, выходим на плантации. Работает где-то до часа дня. Дальше пережидаем жару и в районе четырёх возвращаемся. Где-то до девяти. Дальше — по твоему желанию. Работа на открытом воздухе. Нужно срезать листья. Тяжело, но терпимо. Даю от 12 до 15 долларов в час. В зависимости от того, как будешь работать. Жильё, душ есть. Там ещё несколько парней и девчонок. Почти все из Южной Америки. Согласен?

Я быстренько всё прикидываю и соглашаюсь.

— Отлично. Через пятнадцать минут я вернусь. Будь готов. Сразу поедем. С завтрашнего дня можешь начать.

Я набрал маму, сказал, что исчезну с радаров на пару недель, и стал ждать.

Пятнадцать минут. Час. Два. Три. Ни водителя ни пикапа я больше не видел. Обманщик.

Десять утра, я уже на посту. Бомжи начинают узнавать и здороваться.

Рядом разместился конкурент — коренастый дедуля с плакатом «Ветеран ищет работу». Около него периодически останавливаются тачки, из них высовываются руки с долларами. Старичок их принимает и услужливо раскланивается. Со мной очень строг. Говорит: «Ёбаный иностранец. Заебали вы здесь».

Часа в четыре рядом останавливается пикап.

— Эй, парень, — обращается водила ко мне, — не видел здесь чувака в большой шляпе?
— Нет, не видел.
— Работу ищешь, ха? Хотя что я спрашиваю: у тебя же всё на плакате написано, хаха. Если я не найду того чувака в шляпе, то, возможно, у меня найдётся кое-что для тебя.

Обменялись телефонами.

Весь улов за день. Не густо.

Вечером стандартная кружечка ипы в местном баре. Ко мне вроде привыкают.

Сыграл партеечку в американку. От чувака с дредами так пахло травой, что я решил, что вот он — шанс. Спросил — он сказал, что работы нет.

На улице стрекочут цикады.

Сплю в тачке у баптистской церкви. Самое безопасное место. Вот уже третий день утро начинается одинаково: где-то в восемь утра подъезжает старенькая тачка и паркуется рядом с моей. В ней — женщина средних лет. Из машины доносится радио, какая-то религиозная станция. Дама сидит в машине минут пятнадцать и молится. Всё это время я притворяюсь, что сплю. Спустя пятнадцать минут она выключает радио и уверенным шагом направляется в сторону церкви. Видимо, она там работает.

В десять я снова на посту.

Бомжи уже принимают за своего. Одна бомжиха даже предложила печеньки. Мило.

А один подходит несколько раз на дню и каждый раз говорит, что вирус изъедает его изнутри. Потом приподнимает рукав рубахи и показывает большую язву. Я уже привык, но, кажется, он немного сумасшедший. Кажется, все здесь немного сумасшедшие.

Дедуля-ветеран подобрел. Подошёл к стене, написал что-то и подозвал меня — мол, смотри. Там телефонный номер.

Я спрашиваю, что это. Он делает недовольное лицо и говорит: «JUST CALL».

Позвонил — сказали, что мест нет. Жаль. Деда поблагодарил. Он даже не отреагировал. Суровый дед.

В голове «Лето»:

«...Я изжарен, как котлета.
Время есть, а денег нету,
Но мне на это наплевать...»

Но мне на это не наплевать. и поэтому я сижу до самого вечера, пока солнце не начинает плавно уходить за горизонт. Тогда еду на речку и моюсь. Стандартная процедура.

Потом иду в бар и привожу мысли в порядок.

Работы всё нет.

Звёзды красивы ночью.

Зашёл в магазин купить яблок, а там разговор кассира с покупательницей:

— Я помню, как первый раз вас встретил. Это было в канцелярском магазине.
— Да, тридцать три года назад. Я тоже помню.
— Правда? Тридцать три года? Вот это время летит.
— О да, время летит.

У кого как.

Я сижу на тротуаре под палящим солнцем, давлю лыбу проезжающим пикапам, и кажется, что время остановилось.

Отбиваюсь от мух и учу испанский.

На горизонте вырисовывается новый персонаж. Похож на восточноевропейского гангстера. Акцент соответствующий.

— Я наблюдаю за тобой несколько дней, парень. Как поиски?
— Как видите. Не очень.
— Откуда ты?
— Из России.
— О-о-о, привьет, товарисч, — говорит он, расплываясь в улыбке. — Мои родители с Украины, но я сам родился здесь.

К нам присоединяются два бомжа. Один — седой дедуля, похожий на Папу Карло, другой — копия Кристиана Бэйла из «Машиниста».

Дедуля весь сгорбился и стонет от болей в спине. У Бэйла отсутствующий взгляд и индийские одежды.

— Иди сюда, дед. Я сделаю тебе массаж, — предлагает украинский гангстер.

Дед садится. Гангстер начинает делать ему массаж. Кажется, он проходил курсы.

Дед кряхтит, гангстер подбадривает его:

— Ты должен выпить русской водки, дед. Сто грамм, массаж — и ты будешь бегать за девчонками, как будто тебе двадцать лет, хаха. Уверяю тебя.

После массажа дед берёт тетрадку, ручку и начинает что-то писать. Я спрашиваю, о чём он пишет. «Я пишу о том, что мне тяжело дышать. Я не могу дышать. Об этом я пишу», — отвечает дед.

— Кто вы такой? — спрашиваю я гангстера. — Тоже ищете работу здесь?
— Да, но я больше люблю организовывать вещи, понимаешь? Я хороший организатор. Кстати, есть работа, если хочешь. Связана с помидорами. Интересно? Хаха. Я здесь чуть больше недели, но уже много знаю. Вон, видишь того парня в короне? Он выглядит как бомж, но на самом деле у него огромная ферма. Все бомжи, которых ты здесь встречаешь, на самом деле не бомжи. They are not homeless, they are home-free. Понимаешь? Хаха. С ними надо хорошо общаться. Местные ценят это. Может быть, это поможет тебе найти работу. Кстати, нет двадцатки? Надо им купить еды немного, хаха.

Вечер. Бар. Пять дней под палящим солнцем. Сойлент. Ночёвки в машине.

Мухи. Кажется, я готов сдаться.

Звоню друзьям, говорю, что буду к вечеру, если до обеда ничего не произойдёт.

Ничего не происходит.

Я брожу по единственной улице с портфелем взад-вперёд, взад-вперёд, взад-вперёд.

Приехали новенькие. Кажется, снова испанцы. Заняли моё место у супермаркета. Улыбаемся друг другу и здороваемся. Все всё понимают.

Надеюсь, у них получится. Держите карман шире, ребята.

Наворачиваю последний кружок, прощаюсь со всеми бомжами и выдвигаюсь в сторону Сан-Франциско.

Многие годы Эмеральдский треугольник был мечтой для путешественников со всего мира. Ведь за три месяца работы здесь можно было обеспечить себе ещё один год путешествий.

Кому-то везёт больше, кому-то меньше.
Мне не повезло.
Но я там был. И ипу пил. По усам текло, а в карман не попало.
Будете проезжать мимо, не поленитесь, заезжайте.
Вас там встретит украинский кент.
И синий бомж, исполненный очей.
С ними ветеран войны суровый,
Чей так хмурен взор испепеляющий.