На свадьбах и юбилеях каждый второй гость испытывает стыд за окружающих и ужасно боится сам оказаться на сцене читающим тост в стихах. Но никто в этом не признаётся, и все терпят. А потом сами устраивают точно такую же свадьбу и юбилей. Зачем? Журналист Марина Васильева изучила антропологию, психологию и социологию русского праздника и выяснила, почему фильм «Горько!» в России следует считать документалистикой, а не игровым кино.
Добрый вечер, дамы и господа! На улице очень-очень холодно, а в нашем зале тёплая душевная обстановка. Так что размещайтесь, гости дорогие, поудобнее, ведь юбилей — дело долгое. Выбирайте соседа повеселее, а соседку посимпатичнее. Мужчины — к закуске поближе, женщины — к выпивке. Каждый третий — командир юбилейного подразделения, в обязанности которого входит наливать, подливать, соседей всех не обделять и себя не забывать. А пока вы этим занимаетесь, я сверюсь со списком заявленных гостей. Итак, виновница торжества — нарядная, как королева английская; красивая, как Анжелина Джоли; сексуальная, как Памела Андерсон; умная как Эйнштейн; трудолюбивая, как Золушка; хозяйственная, как Мистер Мускул, — имеется! Гости, дорогие, как футбольный клуб «Челси»; весёлые, как правительственные распоряжения; задорные, как Жириновский; щедрые, как шейхи, — все на местах! Можно начинать.
Это отрывок из сценария для юбилея из группы «Сценарии праздников» «ВКонтакте». «Я это читаю и узнаю, — говорит Настя из Ижевска. — Вот так оно всё и есть. Самая шикарная свадьба, на которой я была, проходила в Петербурге, а не в Удмуртии. Там был фокусник, рисунки на песке, шоколадный фонтан. И мама жениха принесла коробку с тропическими бабочками. И конкурсы. «Попади ручкой в бутылку» — все желающие привязывают нитку на пояс, и сзади торчит карандаш или ручка как хвост. Им нужно попасть в бутылку. Когда я об этом вспоминаю, то чувствую неловкость. В финском языке есть такое слово, которое обозначает стыд за других. Другие делают, а тебе стыдно».
Мимезис заставляет петь и плясать
«Стыдно бывало, — признаётся свадебный фотограф Валентин. — За тупость и недалёкость участвующих в конкурсах с передачей всяких вещей друг другу, трением тел. И что-то типа боулинга было, и текстовые задания всякие, например дурацкий конкурс с угадываниям молодыми будущих обязанностей».
Заговорив о семейных праздниках, люди вспоминают истории о том, как в детстве их заставляли читать стихи, петь песни и танцевать для пьяных взрослых гостей. Как они хотели на свадьбе знакомых тихо посидеть в углу, а ведущий вытаскивал их в центр круга и заставлял бегать наперегонки с шариком, зажатым между коленями. Отдельная тема — еда. Сначала есть нельзя, потому что это куплено «к празднику», и красная икра с колбасными нарезками неделями лежат в холодильнике. Потом есть нельзя, потому что не все расселись, и это касается уже не только дома, но и крупных празднований в ресторанах. Зато спустя пару часов эту же икру и нарезки гости дожёвывают, объедаясь, давясь и не чувствуя никакого вкуса. И кто-то из «старших» говорит: «Ешьте, куда это потом девать».
У принуждения на праздниках, говорят антропологи, может быть два основных механизма. Первый — ритуальный, «старшие» — жрецы, которые следят, чтобы традиции строго исполнялись. Второй — по сути, обычная травля, как в любом коллективе, когда большинство самоутверждается за счёт жертвы.
В механизме «буллинга» участвуют обычно почти все гости, а роль жрецов на домашних праздниках выполняют самые активные представители старшего поколения — родители или бабушки с дедушками. Они говорят, что куда поставить, кому говорить, а кому молчать, кто что обязательно должен съесть. Иногда роль жреца переходит к ведущему, тамаде.
О том, что на праздниках может быть некомфортно, много говорят, пишут в соцсетях и снимают комедии. Обычно это подаётся как конфликт поколений: молодые хотят отметить «модно», взрослые — по традиции. Но чувство отверженности и стыда появляется у людей и на «модных» праздниках, и даже в кругу друзей. «Я в прошлом году пришёл на день рождения к хорошему другу, а там другие гости решили играть в крокодила, — рассказывает Денис из Петербурга. — Я не хотел, а они настаивали и говорили, что я их не уважаю. Отчасти это было правдой. В итоге все играли, а я сидел посередине и страдал, так как выпал из компании. Просто вставать и уходить было не круто, пришлось именно сидеть два часа в гордом молчании под презрительные взгляды».
Такие эмоции можно испытать на любом празднике, но ярче и дольше всего — на свадьбе. Несколько сотен лет назад в жизни человека было всего несколько мероприятий, которые фольклористы называют «обрядами перехода». Это рождение, свадьба и похороны — моменты, когда человек коренным образом меняет своё состояние. Сейчас таких обрядов, можно считать, нет: границы праздников размылись, появились ежегодные дни рождения, Новый год. Рождение ребёнка большинство людей не отмечает, потому что не до того, на похоронах становится гораздо меньше обрядов, и они начинают напоминать любое другое застолье. Впрочем, каждый сам решает, что и как праздновать. Свадьбы сохраняют пока наибольший вес и влияние, а кроме того, у этого праздника исторически более проработанный сценарий: ЗАГС, прогулка, застолье, конкурсы, танцы.
«В Удмуртии на свадьбах все просто бухают, всегда очень много алкоголя и жирной еды, — продолжает жительница Ижевска Настя. — А на похоронах есть профессиональные тамады. Их все называют «бабьки». Это целый институт, и они зарабатывают неплохо. Три «бабьки», одна из них главная, но это не плакальщицы. Это как тамада, только для похорон. Они читают молитвы по очереди, и всеми командуют. Например, я хотела положить бабушке в гроб её любимые духи, но меня застращали, что я буду проклята».
Общее в механизмах «буллинга» и «ритуала» — то, что они реализуются по строго определённому сценарию, без импровизаций, именно поэтому у людей возникает ощущение узнавания, когда они смотрят фильмы вроде «Горько!» Подражание некоему сценарию или образцу философ Рене Жирар называет мимезисом.
Слово мимезис придумал не он: в разных дисциплинах оно в основном означает подражание искусству, природе или ещё чему-либо. Нововведение Жирара в том, что это подражание для человека — не способ достижения удовольствия или морального удовлетворения, подражание — это канва для формирования желания, без которой оно просто не появится. Поэтому нам может не нравиться то, что мы делаем, нам может быть даже стыдно за то, что мы, например, активно участвуем в конкурсе по определению ягодицами количества шариков на стуле или поём песни Григория Лепса. Но главное в этот момент то, что мы причастны к реализации культурного мема, и мы — со всеми.
Например, Жирар описывает апостола Петра, который трижды отрёкся от Христа именно для того, чтобы оказаться вместе со всеми. Он оказался в одиночестве и постарался сделать всё что мог, чтобы только вернуться в коллектив. И чем неприятнее предпринятые для возвращения в коллектив действия, тем крепче с ним в итоге связь. Жирар пишет, что лучше всего на укрепление этой связи работает убийство, но и символическая жертва сойдёт, например дети, которые не хотят читать стихи для гостей, или племянница невесты на свадьбе, которая отказывается петь со всеми «Рюмку водки на столе».
«Во многих обрядах инициации испытание заключается в некоем акте насилия — умерщвлении животного, а иногда и человека, который считается противником данной группы как целого. Чтобы добиться принадлежности к группе, нужно превратить её противника в свою жертву. Пётр прибегает к клятвам, то есть к религиозным формулам, чтобы придать своему отречению силу инициации, открывающей ему вход в группу гонителей», — пишет Жирар.
Жертвоприношение одного участника коллектива связывает остальных, даже если они не считают, что это плохо. «Мы взяли всю нашу ненависть и зло, перенесли на жертву, уничтожили, и теперь мы полны радости и взаимной любви в крепком и дружном коллективе, — говорит психоаналитик Артур Крумин. — На праздниках это так и работает; все видят, что человеку неловко, и радуются, потому что им-то всем „ловко“. Они объединены ритуалом, что становится более явным, когда кто-то из него выпадает. Иногда некомфортно и остальным, тогда механизм начинает походить на буллинг. Пара людей нападают, остальные смотрят. Остальным вроде не очень, но жертвой они быть не хотят, а так даже немного весело».
В этот механизм вписываются и шутки тамады о весе, возрасте, пищевых предпочтениях и других особенностях гостей. Часто такие замечания оправдывают тем, что у гостей нет общих увлечений и интересов, а внешность и пищевое поведение есть у всех, и сразу бросаются в глаза. «Шутки касаются возраста, веса, одежды гостей, потому что ведущий встречает незнакомых людей и ему нужно их консолидировать, развлечь, а всё перечисленное вами в вопросе объединяет всех без исключения и без ошибок», — комментирует культурный антрополог Михаил Окунев.
«Что ж гости, попрошу всех встать, бокалы полные поднять, — таков текст ведущего в ещё одном сценарии юбилея из профильной группы в соцсетях. — Мы с юбилеем вас, Татьяна, поздравляем! Здоровья, счастья, радости желаем. Вереница трудных лет не испортила портрет. Посмотрим честно свысока: какою раньше ты была? Ходила рёбрами звенела, а нынче — вон какое тело! Кости мясом обросли, округлилися черты: пышный бюст, бедро что надо, для мужских очей отрада. Есть что взять, на что взглянуть, есть к чему костьми прильнуть».
Во многих сценариях прямо прописано, как должен выглядеть гость, к которому в определённый момент обратится ведущий, и когда именно «вытащить» на сцену человека, который выходить на неё не собирается. Под «фанеру» или караоке друзья именинника исполняют (изображают) известные песни из мультфильмов, сопровождая их соответствующей мимикой и движениями. «Я водяной, я водяной»: для этой песни желательно выбрать мужчину с очень унылым лицом, который мало участвует в празднике или с подвижной мимикой. «Мы медузы». Для этой песни желательно выбрать двух-трёх девушек «в теле».
Сами ведущие мероприятий на вопросы о темах для своих шуток и молчаливых гостях отвечают крайне уклончиво. На мероприятиях они часто специально создают ситуации, при которых гостям трудно отказаться от предлагаемых активностей, так как к ним обращено всё внимание. Например, свадебный ведущий Александр на одном из мероприятий вывел гостя на сцену, чтобы тот поздравил новобрачных, но после тоста громко объявил, что теперь этот гость будет исполнять «танец мистера Бина», и попросил диджея включить музыку. От незамужних девушек, которые должны ловить букет невесты, он потребовал сначала сделать селфи поочередно с «самым пожилым человеком в зале» и с «самым сексуальным мужчиной в зале». Все эти объявления ведущий делает в микрофон, и человек, оказавшийся на сцене, должен отказать уже не только тамаде, но и всем гостям, которые в это время на него смотрят и ждут, что всё пройдёт гладко и никто не будет скандалить.
Ор в брачную ночь
«Есть ещё отдельная тема для шуток — первая брачная ночь, — вспоминает Настя из Ижевска. — Иногда гости собираются несколько дней подряд, в том числе после свадьбы. И чей-нибудь папа или дядя говорит: «А жених-то сегодня в три погибели сгибается, постарался». Или «Наташа, как ты себя чувствуешь после вчерашнего?» И, конечно, «когда детишки?» А ещё такие гости могут напиться и начать приставать. И ты не можешь им ничего ответить и послать к чёрту, потому что рядом стоит мама, и если дашь отпор, тебя же назовут «хабалкой». Ни от чего нельзя отказаться — это вызовет ещё больше негатива. Проще сделать вид, что тебе весело, чтобы это просто быстрее закончилось». По словам собеседницы самиздата, пока находишься на малой родине, это кажется нормальным, «а когда уедешь — понимаешь, что всё, атас».
«В девятом я была на свадьбе своей старшей двоюродной сестры, — вспоминает Ася из Пскова. — Там было человек пятьдесят, и любая сестра жены дяди Васи, папиного друга, могла через весь стол орнуть про брачную ночь, про то, что пора сразу начинать с детей, потому что дети — главное в браке. На меня это тогда навело такой ужас и тоску! Я думала, что свадьба (особенно моей любимой старшей сестры) — это классно: ты в красивом платье с любимым человеком, все растроганы и желают вам счастья. А вместо этого увидела какой-то балаган, в котором любой мог задать ей самые интимные вопросы, намекать на брачную ночь дебильным пошло-шутливым тоном, а она сидела в своём платье, смущалась, краснела, молчала и опускала глаза. Нет, конечно, все знали, что такое русская свадьба, и все этого и ожидали. Я вообще не могу представить, чтобы кто-то возмутился — против чего? Это ж нормально! Ну, иногда мне казалось, что невеста расплачется и уйдёт, но все бы продолжили веселиться, кушать салатики и танцевать».
Ведущий Александр отпускал замечания вроде «вам 70 лет, вы можете говорить сколько угодно времени», «она ест уже два часа, сколько можно». Но на вопрос о том, есть ли какой-то негласный стоп-лист праздничных шуток, ответил: «Нельзя пошлить, принижать гостей. Главное, не говорить ничего, что может как-то обидеть. Во всех областях».
Другой ведущий, Дмитрий Питерский, отвечает чуть более развёрнуто, хотя тоже очень осторожно. «Сейчас в России можно получить образование по специальностям „ивент-менеджер“, „менеджер — организатор досуга“, „постановка и продюсирование культурно-досуговых программ“ и т. д. На данной специальности студентов учат азам организации и проведения массовых мероприятий, детских праздников и свадеб. В программу входят такие дисциплины, как „народные игры“, „режиссура“, „актёрское мастерство“, „пиар“, — рассказывает он. — Что касается курсов ведущих, рынок предложений огромен. Причём организаторами таких курсов выступают „топовые“ ведущие, агентства по организации мероприятий и вузы. У каждого ведущего этический кодекс свой. Но в скором времени, я уверен, наше профессиональное сообщество издаст гласный этический кодекс, которым мы будем руководствоваться. Как правило, есть общепринятые вещи: не обсуждать коллег и их работу с заказчиком, не говорить плохо о коллегах, работать честно и на совесть на каждом торжестве. Но самое главное — не обсуждать заказчиков».
Дмитрий считает, что уместность шуток зависит от «уровня юмора» ведущего. «Кто-то может смело затронуть тему развода на свадьбе и сразить всех гостей придуманной шуткой. Изучив определённую литературу по данному вопросу, можно отметить запрещающие темы для шуток на праздниках и не только: религия, физиология, патриотизм, собственное превосходство. Можно продолжать до бесконечности, но лично я считаю, что умно шутить можно по любому поводу. Нельзя шутить глупо, ещё глупее шутить там, где шутки не воспринимаются, — рассказывает он. — Гости, которые ни в чём не хотят участвовать, встречаются почти на каждом банкете. И наша задача — стараться найти подход и к таким гостям тоже. Нам необходимо создать такую атмосферу, чтобы каждый гость чувствовал себя комфортно и расслабленно. Если человек сразу даёт понять, что его не нужно трогать, — рисковать, как правило, ведущий не будет. Но в этом случае лично я ставлю перед собой цель сделать что-либо невероятное, чтобы этот гость вышел сам участвовать в программе».
Несмотря на то, что многие люди, особенно молодые, признаются, что на свадьбах им некомфортно, чувство «стыда за других» имеет и приятные стороны. Люди в этот момент очень рады, что что-то происходит не с ними. «ВКонтакте» есть группа «Свадьба твоей одноклассницы», посвящённая, по сути, этому самому чувству. По-фински оно, кстати, называется myötähäpeä, читается как мюётяхяпея. В этой группе сотни тысяч просмотров набирают сразу несколько видео, где невесты читают рэп о знакомстве с женихом («потом ты предложил пойти погулять, и всё закрутилось, можно так сказать»), где гости участвуют в забеге с привязанными к животу подушками, молодые исполняют первый танец, и так далее. Никому, судя по комментариям, не нравится, но люди смотрят. «Это такой способ пережить травму, — говорит один из подписчиков группы Олег. — У многих такое было, я вот смотрю и думаю: слава богу, на этот раз не я. Или „ну, это всё-таки ещё хуже, чем у нас было, у нас хоть жених из туфли не пил“». Он рассказывает, что сам много раз бывал на свадьбах друзей — и всегда испытывал чувство неловкости. Но и весело ему тоже было. «Проблема в том, что это всё перемешано. Например, мне нравится петь караоке, но сразу после этого начинается что-то дикое, вроде „угадай, кто будет в семье мыть посуду“, а потом снова что-то весёлое, и никак не успеть отреагировать. В общем, прямо как в жизни».
Другая подписчица, Анна, рассказывает, что на праздниках ей почти всегда неуютно, но она терпит, чтобы не портить отношения с родственниками, друзьями, молодожёнами. «На самом деле большую часть времени на юбилеях и свадьбах я провожу в курилке или на улице, — говорит она. — Ещё можно сидеть с телефоном в туалете. Я незамужняя девушка, мне двадцать три, поэтому на меня часто обращают внимание ведущие и гости в духе „ты-то когда принца приведёшь?“ Или комментируют, что и сколько я ем. Сначала я от всего плакала, но со временем привыкла и начала воспринимать это как неприятный шум, вроде автомобильного гудка. То есть я вообще не слушаю, просто думаю: „Ещё пару часиков — и я буду дома“». В группе «Свадьба твоей одноклассницы» Анна всем сочувствует и не знает, зачем она подписалась. «Вообще, может, свадьба с ведущим чем-то даже лучше обычного домашнего праздника. Там хотя бы знаешь, чего ждать. А дома вдруг могут начаться разговоры о политике, и тогда придётся молча кипеть. А в детстве на домашних застольях меня регулярно заставляли играть на пианино. Хотя никто не слушал. Это просто сам факт — похвастаться, что ребёнок играет на пианино».
«Не стоит из-за таких мелочей портить отношения, — говорит шестидесятилетняя Валентина. — К тому же, может, кому-то это и нравится. Я вот не люблю, когда ко мне привлекают внимание, а кто-то, наоборот, сам для этого старается. В любом случае, что делать, надо терпеть».
«Те люди, которым всё это по душе, им это правда по душе или им всем так же плохо? А если по душе, то как после этого смотреть им в глаза? И они нормальные вообще? — задаётся вопросами психоаналитик Артур Крумин. — У меня несколько предположений. Если они искренне погружены в происходящее и искренне преследуют недовольных, то у этих людей проблемы с эмпатией и рефлексией. Также у меня есть допущение, что всем людям примерно одинаково плохо, но многие умеют эти переживания успешно блокировать под влиянием ситуации или в принципе. И, возможно, они молодцы».
Антрополог Михаил Окунев не соглашается с тем, что российские праздничные ритуалы можно назвать «насильственными». Он уверен, что гости «заставляют» веселиться тех, кто пытается остаться незамеченным, просто потому, что они уже перешли в праздничное, «ритуальное» состояние и хотят, чтобы это с ними разделили все присутствующие. «Если говорить о насилии, мне кажется, в российской праздничной традиции есть только одна такая форма: кулачные бои, которые проводились не только в Масленичную неделю, но и в промежуточные праздники, выходные, до самой Троицы. Считаю, что негласных форм праздничного насилия в русской и российской традиции нет, так как это противоречит морально-этическим нормам нашей культуры. Думаю, что данная „программа“ — „танцы-конкурсы-еда“ — полностью сложилась примерно пять тысяч лет назад, в мезолите, когда охотники возвращались с успешной охоты или происходил другой религиозный, общественный повод к празднованию. Готовили еду, состязались и танцевали под первобытную музыку около костра, привлекая понравившуюся девушку невербальным „разговором“ о продолжении рода. А вкушение пищи за одним столом имеет и значение посвящения, примирения. „Запихивание“ еды в детей — это обычная забота о том, чтобы ребёнок не был голоден. Не стоит искать глубоких семантических значений».
«Что может быть альтернативой? Лучше любви к ближним пока ничего не придумали, — рассуждает Артур Крумин. — Наверное, можно и ритуал соблюсти, если у членов коллектива в целом всё хорошо, равно как и отношения между ними. Если нет — то нет. Здесь же какая история: у Пети работа не ладится, Васю жена бьёт, Гоша завидует Пете. А ещё есть Семён, он не любит Лепса. И вот если все те переживания не особо отрефлексированы, то всем проще сделать Семёна жертвой и радоваться, чем не особо веселиться вместе с Семёном».
Фотографии: «Свадьба твоей одноклассницы»
