Чайные люди

По потреблению чая Россия — четвёртая страна в мире, обгоняют нас только Индия, Китай и Турция. В период 2016–2017 годов в страну импортировали 26,9 тысячи тонн китайского чая на сумму 84,7 миллиона долларов. В России он занимает всего лишь восемь процентов рынка, а между тем на китайском чае сидит добрая часть селебрити и спортсменов, его уважают стендаперы и чиновники, рэперы посвящают ему песни, а в российской тюрьме он считается эксклюзивом. Многие сравнивают его воздействие с наркотическим и пьют чай, чтобы легально покайфовать. Дмитрий Левин поговорил с чайными мастерами, побывал у «чайных людей» и узнал, кто такие «чайные наркоманы» и как китайский напиток помогает не ссориться с сокамерниками в колонии.

Первая чайная комната — небольшое здание в саду «Эрмитаж» — открылась в Москве в 1997 году. Идея проекта принадлежала легендарному китаисту с дипломом Дальневосточного университета Брониславу Виногродскому и Михаилу Баеву, мастеру китайских боевых искусств и тренеру группы «Альфа» — самого известного подразделения российского спецназа в начале 90-х годов. Позже из «школы» Виногродского вышли едва ли не все самые известные чайные мастера в России.

Один из них, ныне эксперт в Чайном доме «Дао» Сергей Кошеверов, называет Виногородского и Баева «отцами-основателями». По его словам, за планирование бизнеса в этом дуэте отвечал Баев, а идеологом предприятия выступил Виногродский. О нём знающие люди говорят скорее как о философе, нежели просто как о чайном мастере. В июле 2017 года его как руководителя экспертного совета «Российско-китайского комитета мира, дружбы и развития» пригласили на встречу с лидером КНР Си Цзиньпином, который в преддверии саммита «Большой восьмёрки» прилетал в Москву на переговоры с Путиным. Там Виногродский вручил ему трёхтомный компендиум «Книги перемен». Кошеверов вспоминает, что Бронислав с самого начала задался целью изменить восприятие китайской культуры в России, выстроив систему с чаем в роли связующего звена.

Вскоре после открытия первой чайной между отцами-основателями произошёл конфликт. Они не смогли договориться друг с другом и в результате приняли решение «о разводе». Коллективу, объединённому вокруг двух культовых фигур — практически отца и матери — пришлось выбирать, вспоминает Кошеверов. На руинах первого чайного пространства в Москве образовались сразу несколько новых заведений: клуб East, «Железный феникс», «Чайное путешествие».

Чайный эксперт Антон Мохов попал в индустрию чайных в начале нулевых и оставался там, пока не увлёкся кондитерским бизнесом. В своей квартире он до сих пор содержит чайную комнату — чтобы, когда захочется, в тишине провести церемонию. По его воспоминаниям, с китайской чайной культурой в 2000-х люди знакомились в танцевальных клубах. Мохов своими глазами наблюдал, как чайное движение захватило рейв-тусовку, поглотило «ушуистов», а следом за ними всех, кто был хоть как-то связан с восточными единоборствами.

В индустрии Мохов оказался в тяжёлый для страны период, когда наркотики было легко достать и так же легко умереть от передозировки. Предприниматели, с которыми был знаком Мохов, везли чай из Китая в Россию, желая избавить людей от наркотической зависимости. Изначально китайские монахи начали культивировать чай со схожими намерениями, утверждает Мохов: хотели, чтобы люди перестали без меры пить вино. Чай был прекрасной альтернативой спиртному, так же располагал к беседе и оставлял после себя чувство, похожее на опьянение, но совершенно без вреда для здоровья.

Чайный бизнес долгое время не приносил прибыли. Когда у занятых поставками чая бизнесменов наконец появились деньги, время рейвов подошло к концу. На смену танцевальной музыке пришла этническая.

В 2008 году мировой кризис обвалил финансовые рынки. Цены на чай в Китае выросли почти в два раза. Затем, в 2014-м, обвалился и курс рубля. Для закупщиков в России китайский чай резко подорожал. Сегодня Мохов может покупать любимый чай только по праздникам, а лет семь назад любой студент мог позволить себе десять грамм хорошего китайского чая. Стоил он, по его словам, столько же, сколько бутылка сносного портвейна: 640 рублей. Сегодня это же количество качественного чая обойдётся значительно дороже — примерно как бутылка не самого дорогого коньяка: около 2500 тысяч рублей.

Мохов утверждает, что в Пекине невозможно найти чайные такого же уровня, как в Москве. На родине китайского чая его либо экономично пьют дома — «и занимается этим какая-нибудь старая интеллигенция», — либо предпочитают пакетики. Мохов признаётся, что никогда не был в Китае, а всю информацию получает из Интернета и от друзей, которые ездят за границу.

«Про то, что в Пекине хуже, — это легенда, [всё потому, что] люди черпают знания из интернета», — не соглашается Андрей Цукерберг, также известный как Козя, — другой знаменитый ученик Виногродского. Рано утром мы встречаемся с ним в чайной «Газчай» при клубе «Газгольдер». Козя носит спортивные штаны с двумя красными полосками и российским гербом, надев сверху футболку «Supreme» в горошек. Он приветлив, много шутит, выглядит энергичным и здоровым. Козя уже лет десять как веган, ему 51 год.

Цукерберг рассказывает, что в начале 2000-х китайская экономика находилась в кризисе и даже крупные чайные рынки выглядели жалко. До этого разорению чайной культуры способствовала культурная революция, в рамках которой массово вырубались чайные плантации. Уже через несколько лет, благодаря политике протекционизма, экономика страны начала восстанавливаться — и чайная промышленность возрождалась вместе с ней. Если в 2004-м заповедник Луи Шань, откуда «Газчай» заказывает улуны, был деревней, то сейчас, рассказывает Цукерберг, там сплошные супер-отели. Владельцы местных плантаций ездят на Maybach, Ferrari и Audi. «А улица там одна, понимаешь, они едва разъезжаются!» — смеётся Козя.

В 2007 году на альбоме у Басты, Василия Вакуленко, выходит трек «Чайный пьяница». На нём он признается в любви к китайскому чаю и призывает фанатов следовать его примеру: слушать «чайный шёпот, опыт, мой выхлоп, мою мантру».

В 2010 году в России происходит нечто странное — китайский чай вдруг становится бешено популярен. Тогда же в новом альбоме «Баста\Гуф» появляется ещё один «Чайный пьяница», но с другим содержанием. «Сколько по стране развелось чайных пьяней», — поёт Баста. — Заваривает состав <..> На какой-нибудь прибитой хате \ Плитка, кастрюлька, заряд и по полной бухать нашего брата». Гуф подхватывает и читает строчки, возможно куда более важные для зарождающегося движения «чайных пьяниц». «Чай не наркота, он же не прёт», — поёт Гуф, но тут же добавляет: есть и «опасные сорта». Пуэр он сравнивает с амфетамином, Те Гуань Инь (крупнолистовой, полуферментированный улун) — с «планом», а первую строчку своего хит-парада отдаёт «большому красному халату» — Да Хун Пао (улуну средней ферментации). В поисках легального кайфа в чайные лавки один за другим приходят новые клиенты.

«Было ощущение, что если им скажешь, что чего-то нет, они тут уже упадут в обморок и придётся вызывать скорую», — улыбается Кошеверов.

Но наплыву особенных клиентов сперва не были особенно рады. Сергей Шевелёв, владелец «Мойчай.ру», в своем блоге возмутился: теперь люди приходят к нему в поисках способа «упороться»! В защиту Гуфа и Басты нужно сказать, что в песне они не обещали кайфа — даже наоборот. Шевелёв же только повторил, что «упороться» чаем в прямом смысле этого слова — не выйдет. Впрочем, позже он признался, что из любителей «пуэрчика покрепче» вырастают самые настоящие ценители чайной культуры.

«Когда Вася написал „Чайного пьяницу“, была вспышка [популярности китайского чая]: все магазины приходили с дарами к нему, потому что поток продаж пошёл огромный», — вспоминает Цукерберг. Каждый поклонник русского рэпа после песен Басты отлично знает про Да Хун Пао, Ти Гуань Инь и Пуэр. Более того: теперь русский рэпер ассоциируется с китайским чаем так же прочно, как американский рэпер — с травкой.

Тогда же в Интернете открываются магазины, стремившиеся заработать на интересе к «опасным сортам» и торговавшие, по словам Кошеверова, не чаем, а мусором. За счёт подобных магазинов-однодневок рынок искусственно расширился — появились опасения, что государство захочет начать регулировать китайский чай. Любители китайских сортов чая надеялись на заступничество Геннадия Онищенко, который тогда занимал пост главного санитарного врача Российской Федерации. Кошеверов рассказывает о слухах, будто тот оказался большим пропагандистом чайной культуры и периодически получает из Тайваня дорогие сорта улунов.

На свой первый рейв Игнат Фагиев попал в 16 лет. Вместе с друзьями он принял спиды, всю ночь протанцевал под драм-н-бэйс — и совершенно не проникся происходящим. С тех пор он чаще ходил на трезвые вечеринки.

Тусовки без алкоголя — но с чаем — устраивал Сергей Шевелёв, сейчас владелец чайной, а тогда — диджей. Игнат признаётся: он рад, что вовремя отказался от наркотиков. Его одноклассники потеряли часть жизни, постоянно принимая амфетамин на вечеринках, уверен он: «Есть у тебя широкий набор качеств, а тут всё это сгорает, буквально на глазах».

Сейчас Игнат не ходит на трезвые тусовки, хотя их до сих пор устраивают. Ему не нравится музыка: «Она ближе к этнике. Мы делали с техно, айдиэм, брейкор. Диджеи там были с обычных вечеринок».

Антон Мохов работал на таких вечеринках чайным мастером, заваривал и разливал чай людям, прибегающим с танцпола. Чтобы танцевать всю ночь, говорит он, им нужны были две вещи: забойный транс и хороший пуэрчик. «Китайский крестьянин 24/7 работает на рисовых полях как раз за счёт чая. Жрёт свой зелёный горчащий пуэр и впахивает от зари до зари», — рассказывает Мохов и хохочет.

С помощью чая вполне успешно соскакивают с зависимости, уверяет Цукерберг. Для молодых людей, которым непременно нужна полуподпольная активность, наркотики — ужасно привлекательный вариант. Чайная культура, обладая похожим механизмом воздействия, отличается от наркотической как минимум одной важной деталью — не убивает организм.

Кандидат медицинских наук, заведующий отделением математического моделирования в здравоохранении и нарколог Сергей Сошников не считает, что чай может помочь избавиться от наркозависимости: «Все наркоманы хотят волшебную палочку, чтобы, не прилагая усилий, с помощью чудо-средства выключить последствия употребления. Закодироваться ещё. Всё это игра в лечение».

От всех наркотиков чай не спасёт, а вот от «скоростей» («спидов». — Прим. авт.) и кокаина — может, не соглашается с ним Мохов. Чай — тот же энергетик, в нём содержится огромное количество танина и кофеина. Каждый раз он вызывает лёгкое изменение сознания. По некоторым параметрам его можно считать и наркотиком, и психоделиком. Если пить чай на протяжении всей жизни, отмечает Мохов, можно убедиться, что без него человек почувствует себя разбитым. «Это всё элементарное действие кофеина. Что чай, что кофе — единственные легальные „скоростные“ наркотики. Не очень сильные, но тем не менее» , — говорит он.

Винтовых наркоманов (находящихся в зависимости от наркотика «винт»), по словам Мохова, успешно пересаживали на чай по программе «12 шагов», которая призвана помогать алко- и наркозависимым. Человек замещает «винт» чаем, с ним работают психологи, а наркотик уходит из крови и головы.

«К нам приходили наркозависимые, сидевшие на серьёзных наркотиках — амфетамине, опиатах — и использовавшие чай как способ перехода», — утверждает Шевелёв.

Эффект от чая особенно сильно проявляется потому, что обычное состояние человека в городе — нездоровое, считает Игнат: «Поэтому бо́льшая часть эффекта „О, меня торкнуло!“ — это естественное функционирование организма». Так же думают в «Чайной хижине» — объединении любителей китайского чая, где его воспринимают как лекарство и относятся к чаепитию с религиозным трепетом.

Нас встречает улыбчивый мужчина, его зовут Денис Михайлов. «Чайное имя» — Мин Хуэй. С самого детства Денис задавался вопросами о мироустройстве. В поисках ответов он попал к буддистам, а оттуда — в чайный магазин. Закупившись своим первым пуэром, он прокипятил листья в кастрюле, выпил содержимое и «ничего не понял». Осознание важности чая в его жизни придёт позже, когда он познакомится с мастером из Тайваня по имени Океан Пустоты.

Сегодняшнее чаепитие — «Гунфу» — помогает развить чувствительность и глубже понять чай. Церемония проходит в полной тишине и предваряется ритуалом. По правилам «Чайной хижины», где живут «чайные люди», заварочный чайник нельзя поднимать до тех пор, пока сердца сидящих у стола не открыты друг другу.

Мы пьём два сорта пуэра. Один хранился во влаге 15 лет, другой — в сухости, но 18. Полное вызревание пуэра занимает 70 лет. Денис считает, что этот сорт чая — необъяснимый подарок природы: из простого зелёного листа он превращается в напиток с большой энергией, способной трансформировать человека. Настоящий пуэр горчит и отдаёт сыростью и землистостью — всё потому, что в Китае он дозревает в подвальных помещениях.

В традиции «Хижины» китайский чай используется как лекарство, которое приводит человека в гармонию с природой, с самими собой и другими людьми. Чашку во время церемонии держат двумя руками. Левая рука крепко держит чашку, правая — придерживает. Спина — прямая. Пить нужно от сердечного центра.

Когда мы выпиваем несколько чайников и чаепитие завершается, Денис снова приветствует нас: «Добро пожаловать в чайную хижину! Теперь мы по-настоящему здесь!»

Сегодня раздобыть вызревший пуэр — наиболее богатый энергией чай — очень трудно, а стоить он будет дорого. По словам Дениса, круглый «блин» пуэра, собранный в 50-х годах XX века, продаётся в среднем за два миллиона рублей. Чай, собранный в сáмом начале века, обойдётся желающему в 1000 долларов за грамм. «В 1990-х годах иностранцам в магазине отламывали шматами этот чай. Сейчас продают крошки», — вспоминает Денис.

Обитатели «хижины» делят весь чай на две категории. «Живой» может вылечить организм и вывести токсины из тела. Денис напоминает, что этот чай древние трактаты называли «лекарством от ста болезней». Вторая категория — плантационный чай. Само собой, приверженцы традиции пьют «живой чай» и не признают чай, выращенный в коммерческих целях и обработанный пестицидами.

«Если мы пьём плантационный чай, он убивает наше тело», — предупреждает нас Денис.

«До тюрьмы я китайским чаем не интересовался особо. Пару-тройку раз пробовал, но что пил — не заморачивался. Не искал „правильный“ чай, брал дешёвый. Лишь бы название было — „пуэр“», — рассказывает Андрей Барабанов, фигурант «Болотного дела». Он провёл в заключении три года и семь месяцев и вышел на свободу в декабре 2016 года.

Чай из Китая Андрей попробовал осенью 2014-го, находясь «на лагере» — в ИК-6 «Стенькино» в Рязанской области. Угостил его сосед — «трансер или хиппарь из нулевых», который увлекался индийской культурой и был плотно забит психоделическими татуировками. В тюрьму он угодил за наркотики. Товарищи с воли передавали ему пуэр в брусках — настоящий китайский чай.

«Попьёшь его — у тебя мозговая деятельность изменяется, хочется больше передумать о каких-то вещах, не связанных с тюрьмой. Можно сравнить с действием наркотика, но [чай — это] мягко, плавненько — положительно, без тревоги. Естественно, если не выпьешь слишком много. На свободе он пьётся маленькими кружечками, в тюрьме мы заваривали кружками больше и покрепче», — рассказывает Андрей.

Обнаружив, что с передачами китайского чая нет особых проблем, Андрей стал пить его чаще. По словам Андрея, в 2014 году чай стоил примерно вдвое дешевле, чем сейчас, но не был дешёвым удовольствием. В тюрьме он и вовсе был эксклюзивом — так же как и хороший зерновой кофе. Его Андрей получал в перемолотом виде и варил в камере. «Запах стоял охрененный!» — вспоминает он. Качественным кофе и китайским чаем, как правило, ни с кем, кроме соседей и тех, с кем ты близко общаешься, не делились. «Потому что у тебя его, блять, — ну мало!»

Вместе с другими фигурантами «Болотного дела» Андрей играл в спектакле «Подельники» на сцене ТЕАТР.DOC. Часть своего монолога он посвятил китайскому чаю. В заключении чай помогал уходить от тяжёлых мыслей. «Это одна из вещей, от которых я реально получал удовольствие», — признаётся он.

Чай располагает к позитивной беседе — это особенно важно среди заключённых, которые постоянно «на нервах». «Я сидел в лагере, в котором — ну, чего хорошего? Но на 40 человек в камере не было практически ссор. Вечером ты сладкого наелся, чая напился — всё ок. Реально: никакой злобы и агрессии. Ничего».

Текст подготовлен студентом РАНХиГС в рамках издания студенческого журнала «ШАГ» бакалавриата журналистики факультета Liberal Arts.