Исследование
«Окружающая среда»
По прогнозам Международного энергетического агентства, уже к 2020 году электромобили будут составлять 8 % среди новых продаваемых машин. Аккумуляторы, похожие на те, что устанавливаются в электромобилях, уже давно стоят в ваших смартфонах (в 2016 году число их пользователей составляло более двух миллиардов). Для экологии массовый переход на электроэнергию обернётся только плюсами — так говорят эксперты. Но стремление первого мира к сохранению природы и чистоты воздуха оборачивается ещё большим загрязнением окружающей среды в мире третьем. И не только: спецкор самиздата «Батенька, да вы трансформер» Юлия Дудкина рассказывает, как аккумулятор вашего смартфона питает рабский труд и уничтожение природы в местах, до которых вы вряд ли доедете.
Мэси семнадцать лет, она живёт в Демократической Республике Конго. Впервые она пришла на нелегальные раскопки кобальтовой руды, когда ей было девять. Её отец после несчастного случая не смог работать, и кормить семью стало некому, так что дочери пришлось вместо школы трудиться возле шахты — промывать и сортировать руду, таскать мешки. Часто с утра до ночи она работала без обеда. «Я могла что-нибудь съесть, только когда появлялось чуть-чуть денег», — говорит Мэси.
Однажды в 2012 году, когда Мэси было двенадцать лет, они с подружкой встретили охранников соседней — легальной — шахты. «Охранники сказали, чтобы мы отдали им деньги, — вспоминает Мэси. — Но у нас не было денег, поэтому они схватили мою подругу и засунули её в контейнер с дизельным маслом. Я сумела убежать и спрятаться, но я всё видела. Я очень испугалась и плакала». Территория, на которой это произошло, контролировалась официальным предприятием. Мэси так и не смогла обратиться в полицию — тогда ей пришлось бы признать, что она участвует в нелегальных раскопках.
Оливье — ровесник Мэси, он тоже живёт в Демократической Республике Конго. С десяти лет он наравне со взрослыми работал в кобальтовой шахте. Три года подряд он постоянно кашлял, у него болели мышцы и не проходил насморк. Целый день он проводил без еды и по колено в пыли. Невыносимая жара часто сменялась проливным дождём, но даже под ливнем Оливье продолжал работать. У него не было ни защитных перчаток, ни маски, хотя кобальт токсичен: если постоянно дышать его испарениями, это может привести к отравлению, а в долгосрочной перспективе — к болезням лёгких.
Фреду тринадцать лет, и он ходит в школу. Во время учебного года он работает в шахте только по выходным, но на каникулах приходит сюда каждый день. У родителей Фреда нет работы, и добыча кобальта — единственный способ не умереть от голода и оплатить учёбу.
По данным ЮНИСЕФ, около сорока тысяч детей работают на нелегальных раскопках кобальта в Демократической Республике Конго. Они трудятся, чтобы заработать себе на жизнь и обучение, а добытый ими кобальт используется для производства литиевых аккумуляторов. Вполне возможно, вы обязаны Мэси или Фреду своим мобильным телефоном, видеокамерой или компьютером.
При чём тут мой телефон?
Для производства мобильных телефонов, электрокаров, ноутбуков и другой техники, которую можно заряжать, используют электрические аккумуляторы, в основном — литий-ионные. Чтобы собирать такие аккумуляторы, нужен кобальт, а в Демократической Республике Конго его очень много: больше половины всего кобальта в мире добывают именно там. При этом, по оценкам правительства Демократической Республики Конго, примерно 20 % этого металла экспортируют нелегально. Его добывают на кустарных производствах, где нет специальной техники и защитной амуниции. Работать в нелегальных шахтах приходят бедняки, женщины и дети — все, кому не хватает денег на пропитание и образование. В южной части республики в тяжёлых и антисанитарных условиях трудятся от ста десяти до ста пятидесяти тысяч человек. Они выкапывают шахты сами, при помощи лопат и подручных инструментов, иногда совсем рядом с жилыми кварталами. Из-за этого питьевая вода часто оказывается заражена. Бича Джайбу — врач из города Кимпесе — говорит, что многие младенцы в районах раскопок рождаются со странными заболеваниями: «У них бывает сыпь или просто пятна на теле. У матерей тоже слабое здоровье, и всё это — из-за шахт».
В 2016 году исследователи из Amnesty International побывали на нелегальных раскопках в Конго и опубликовали доклад, где подробно рассказали, в каких условиях трудятся местные жители. Кустарные производства никак не регулируются государством: работники получают мизерные зарплаты. На таких предприятиях работают дети — от семи лет и старше. Обычно они не спускаются в шахты, но и на поверхности их работа совсем не соответствует возрасту — они перетаскивают мешки с кобальтовой рудой, которые по весу превышают их собственный. Из-за этого у них могут быть травмы спины, деформируются суставы и кости. За это им платят один-два доллара в день. При этом дети постоянно попадают в опасные ситуации — безопасность на таких раскопках никак не контролируется. Иногда на детей нападают охранники соседних — легальных — шахт, как на Мэси и её подругу.
«Чаще всего дети на раскопках сортируют, промывают и перетаскивают руду, разносят еду и воду старшим работникам — рассказывает сотрудница Amnesty International Лорен Армистед. — Но мы видели семилетнего мальчика, который регулярно спускается туда, вниз. Я была в ужасе: мне, взрослому человеку, такая работа кажется очень тяжёлой, что уж говорить о детях. В республике формально есть бесплатное начальное образование, но чтобы учиться дальше, нужно платить. Большинство детей приходят в шахты, чтобы накопить на среднее и высшее образование. Конечно, никто из них не стремится быть шахтёром — у каждого из них есть мечта. Они все с радостью рассказывали нам, как надеются уехать из дома учиться в колледже. Эта работа — единственный способ заработать в тех краях. Мы общались с многодетной семьёй, где часть детей ходит в школу, а часть — работает в шахте, чтобы прокормить остальных».
Хотя официально начальное образование в республике бесплатное, многие школы не получают достаточной государственной поддержки. Чтобы платить зарплату учителям, они всё-таки берут деньги с учеников. Поэтому многие начинают учиться в школе и работать в шахте одновременно.
По словам Лорен, многие, кто трудится в этих шахтах, не задумываются о том, для чего вообще нужна кобальтовая руда. Они просто делают то, на чём можно хоть немного заработать. Мобильные телефоны и электрокары для них — предметы из другого мира, только у 10 % населения есть электричество.
«Мы были в гостях у человека, который устроил раскопки в собственном доме, — говорит Лорен. — Все его соседи поступили точно так же. Получился целый жилой район, превращённый в шахту. И люди продолжают там жить, несмотря на токсичность кобальта».
Откуда взялись нелегальные шахты?
Демократическая Республика Конго — одна из беднейших стран мира. 63 % населения находятся за чертой бедности, ВВП составляет всего 63 000 000 000 долларов (для сравнения, в России ВВП — больше 1 000 000 000 000 долларов). При этом Демократическая Республика Конго очень богата полезными ископаемыми. В ней огромные запасы меди, кобальта, золота, цинка, олова и так далее. Среди стран Тропической Африки у этой республики самый мощный экономический потенциал. Но в колониальный период добычей природных ископаемых на этой территории занимались в основном бельгийцы, а после объявления независимости в 1960-м году стало уже не до промышленности. Начались восстания и политические дрязги, страна постоянно переживала государственные перевороты, все квалифицированные работники и управленцы старались бежать за границу. В семидесятых в стране начался экономический кризис, который продолжался и в восьмидесятые, и в девяностые. С 1998 по 2002 годы в республике шла Великая Африканская война — инфраструктура и экономика, в которых еле теплилась жизнь, окончательно рухнули. Государственные горнодобывающие компании закрылись, людям было нечего есть. И тогда президент Лоран-Дезире Кабила призвал жителей добывать руду самостоятельно, раз уж государство не может обеспечить им подходящие условия. Все, кто не был занят на войне, отправились на кустарные раскопки.
Когда войны закончились, правительство пыталось узаконить труд жителей. В 2002 году вышел закон, по которому копать шахты можно только в специально отведённых местах и под контролем государства. Вручную шахты стало можно копать только там, где нет условий для индустриальных предприятий. Но получилось только хуже. Нелегальных работников выгнали с самых выгодных мест, а вместо них там стали вести раскопки западные и китайские предприятия. Республика так и не смогла наладить собственную промышленность, и государственных, легальных шахт, где могли бы трудиться местные жители, по-прежнему очень мало. Поэтому бедняки и дети копают нелегальные шахты прямо у себя дома или на территориях, которые официально находятся под контролем крупных предприятий. Мужчины обычно спускаются в шахты и добывают руду молотками, лопатами и другими инструментами. Женщины и дети чаще всего работают на поверхности — подбирают куски руды на территориях легальных компаний и по дешёвке продают их иностранным трейдерам.
Кто на этом зарабатывает?
«Между Демократической Республикой Конго и нашими мобильными телефонами и камерами — огромная и сложная цепь поставок и производств, — говорит Лорен Армистед из Amnesty International. — И кто-то в этой цепи кладёт себе в карман миллионы долларов, покупая по дешёвке кобальт, добытый на нелегальных предприятиях. Наша главная цель — сделать эту цепь прозрачной. У меня тоже есть мобильный телефон, и я хочу быть уверенной, что он появился не благодаря тяжёлому детскому труду».
В 2016 году исследователи из Amnesty International выяснили, что основной покупатель кобальта с кустарных производств — Congo Dongfang Mining, дочерняя компания китайского промышленного гиганта Zhejiang Huayou Cobalt Co., Ltd. Из инвестиционных документов исследователи узнали, что Zhejiang Huayou Cobalt Co., Ltd обрабатывает кобальт и продаёт его производителям компонентов для аккумуляторов в Китае и Южной Корее. В документах этих компаний-производителей утверждается, что они сотрудничают с Apple, Microsoft, Samsung, Sony, Volkswagen и другими крупнейшими международными компаниями. Amnesty International связались с шестнадцатью компаниями из списка. Одна компания подтвердила связь с Zhejiang Huayou Cobalt Co., Ltd, четыре компании заявили, что у них нет возможности проверить, откуда их поставщики берут кобальт. Шесть компаний ответили, что расследуют этот вопрос, и пять компаний опровергли информацию.
Amnesty International также направила запрос в Zhejiang Huayou Cobalt Co., Ltd. Исследователи попросили компанию объяснить, как выглядит её цепочка поставок и какие меры она принимает, чтобы на всех этапах права человека были соблюдены. Из Zhejiang Huayou Cobalt Co., Ltd пришёл ответ: после расследований, появившихся в СМИ, компания перестала покупать руду у самих шахтёров и работает только с лицензированными трейдерами. У компании есть «кодекс поведения» для трейдеров, и их деятельность контролируют на местах. При этом в компании заявили, что некоторые недобросовестные покупатели «обманывают нелегальных работников, покупая руду от имени Zhejiang Huayou Cobalt Co., Ltd и бросая тень на доброе имя компании. Но промышленный гигант так и не объяснил, как именно он контролирует деятельность трейдеров и отслеживает поставки. При этом группа исследователей из Amnesty International, находясь в Конго, следила за тем, как происходят такие покупки: никто не пытался выяснить у продавцов, где они добыли руду и не замешан ли тут детский труд.
В марте 2017 года компания Apple объявила, что больше не работает с поставщиками, которые закупают кобальт у работников «ручных» шахт в Демократической Республике Конго. Так будет до тех пор, пока не появится доказательств, что ископаемые добываются в нормальных условиях и дети не участвуют в работе. «Мы с Huayou работаем над тем, чтобы „ручные“ шахты, откуда к нам приходит кобальт, соответствовали всем стандартам, — сказали в компании. — Они снова смогут войти в нашу цепочку поставок, когда мы убедимся, что всё в порядке».
«Я бы хотела, чтобы и остальные компании поступили так же, — говорит Лорен Армистед. — Некоторые прямо сейчас проверяют свои цепочки поставок. Эта система должна со временем стать прозрачной. Да, сегодня многие пользуются результатами детского труда. Но мы не безнадёжны. Просто мир совсем недавно стал выходить на новый уровень ответственного и осознанного потребления, и вопрос эксплуатации для нас пока довольно новый. Но прогресс идёт, некоторые страны собираются чуть ли не полностью переходить на электрокары, новых технологий становится всё больше. Ответственное отношение к труду — это просто новая ступень прогресса, и нам пора на неё шагнуть, если мы хотим двигаться дальше».
