Ваш любимый самиздат «Батенька, да вы трансформер» ставит своей целью самое полное и доскональное изучение мира Постапокалипсиса, и в этом нелёгком деле нам помогаете вы, наши любимые читатели. Мы всегда рады не только вашим наводкам на всевозможные проявления ада и хтони и вашим замечаниям и советам, но и, конечно же, вашим текстам. Многие наши читатели стали нашими авторами, как директор отдела Возмутительно больших вещей Юлия Дудкина, которая однажды прислала нам свою ту самую историю, а потом не смогла остановиться, как Саша Нелюба, ведущая еженедельной рубрики «Алфавит», которая тоже начинала с той самой истории, как Алексей Понедельченко, знакомый вам всем по текстам про установку антенн в аду и службу в ВДВ и многие другие. Есть читатели, которые присылали нам свои те самые истории не раз и не два, как, например, Юлия Корчагина с её рассказами о самых идиотских работах в мире — в секте адептов пылесосов Кирби и промоутером в продуктовом магазине. И сегодня на страницы вашего любимого самиздата возвращается Анастасия Яманеко, уже присылавшая нам историю о попытках стать волком с Уолл Стрит в Киеве. На этот раз она расскажет об очередном опыте странного трудоустройства. Как почувствовать себя настоящим китайским ребёнком, когда ты взрослая украинская барышня? Нужно просто начать разрисовывать магнитики.
Я уважительно отношусь к традиции вешать на холодильник магнитики из покорённых городов. Когда у меня был свой холодильник, то и на нём висели магниты из Кронштадта, Переславля-Залесского и Унечи, незабвенного города железнодорожников. Но мне никогда не были понятны выпуклые керамические магниты, раскрашенные не то левой задней лапой специально обученных животных, не то дрожащими руками голодных китайских детишек. Однажды судьба приоткрыла мне тайну происхождения и вселенский смысл этих уродцев сувенирного мира.
Поскольку по образованию я искусствовед, помимо раздела неквалифицированной работы на хедхантере я периодически просматриваю раздел «искусство/развлечения». Оператором вышивальной машины меня брать не захотели, и я записалась на собеседование на вакансию «разрисовщик магнитов». Оплату обещали сдельную, цех — «тёплый, светлый, и мухи не кусают», а «развитие художественных способностей» по плану работодателей должно было произойти автоматически. В назначенный день на проходной бывшего советского НИИ (тёмные коридоры, канонические таблички, электронные часы с зелёными цифрами) меня встретила девушка в рабочем халате — технолог производства. Ведя меня по лестнице, она спросила, не студент ли я. Здесь мне врать не пришлось. Затем она вдруг спросила, не занимаюсь ли я живописью (неожиданный поворот, не правда ли?). «Немного графикой и каллиграфией, — честно ответила я, — живописью уже давно не приходилось». Как ни странно, девушка несказанно обрадовалась и сообщила, что живописцы у них почему-то не приживаются. Видимо, слишком свободолюбивые.
Больше всего цех по разрисовыванию магнитов напоминал школьный класс: три ряда парт, учительский стол технолога. На белых стенах — рисунки предыдущих поколений, явно студентов-художников. Однако работали в цехе не только студенты, но и вполне взрослые женщины. Мне пояснили, что один готовый магнит стоит две гривны (по курсу на тот момент около шести рублей), и показали образцы. Почти все они были с разными городами Украины. На куске поликерамики помещались миниатюрные достопримечательности города, составленные в композицию, и ленточка с его названием. В других цехах, как я позже с удивлением обнаружила, расписывали магниты с городами Европы. Мне выдали двадцать заготовок магнита со Львовом, акриловые краски и ободранную кисточку. В этот момент я осознала удивительную схему, и это осознание было сродни тому, что испытывает ребёнок, обнаружив, что Деда Мороза не существует, а подарки под ёлку кладут родители:
К вечеру я успела не только раскрасить львовские домики на выданных мне двадцати магнитах, но и написать на керамических ленточках «ЛЬВІВ LVIV» при помощи фунтика — штуки, похожей на маленькую клизму с иголкой, из которой вытекала краска. Домой я ехала, подсчитывая в уме космические прибыли. На следующий день меня вновь ожидал Львов — на этот раз тридцать штук. Технолог сказала, что опытные разрисовщики делают в день по пятьдесят магнитов и ещё берут работу на дом. Я погрузилась в разрисовку. Женщины вокруг сидели в наушниках, изредка приходили новички, которые убегали, услышав о размере оплаты. Третий и четвёртый дни прошли в тесном общении с Трускавцом, а на пятый меня ждала Полтава с её умопомрачительными жёлтыми ротондами и «вот этим мужиком», по которому даже на магните было видно, что это Пётр I.
Если бы я попробовала составить рейтинг приятности своих дурацких работ, то эта, несомненно, заняла бы одно из первых мест: не нужно выдавливать из себя интерес к людям (продавец-консультант), хватать и переворачивать раскалённые поддоны с батонами (формовщик теста), звонить незнакомым людям и просить денег для детей-сирот (менеджер благотворительного фонда «Щастя»). Но при мысли о том, что за каждый магнит, требующий не менее получаса работы, я получаю шесть рублей, я чувствовала, как последние остатки самоуважения испаряются, а я превращаюсь в голодного уставшего китайского ребёнка. Одна радость, что магниты как-то посимпатичнее дешёвых кроссовок, которые днём и ночью шьют эти бедолаги. Обиднее всего становилось от осознания того, что конечная цена магнита доходила до 90 рублей. В конце концов, домучавшись с Полтавой, я сообщила технологу о своём уходе. Та вздохнула, но выплатила мне все заработанные деньги. Магнитик, впрочем, взять не позволила. На свою зарплату я купила две открытки, пять банок йогурта, советский значок, кошачий корм и немного продуктов. Зато есть о чём рассказать любимому самиздату. Берегите себя и не будьте китайскими детьми!
