Самиздат, Perito Burrito и МегаФон запускают цикл историй про путешествия, в которых всё пошло кувырком, потому что кто-то не решился сделать себе роуминг. «Батенька, да вы трансформер» публикует Ту самую историю Гриши Туманова, в которой чешский абсент и разбитое сердце заставляют журналиста Егора в панике бегать по ночной Праге от скелетов и Голема, а его друга — мучаться от жадности и ничего не делать, надеясь на лучшее.

Растрёпанный Егор машинально мешал свой кофе без сахара и не мог перестать говорить. Прага только просыпалась, в кофейне, где мы встретились за завтраком, кроме нас было всего несколько посетителей — двое чехов в твидовых кепках и пару туристов с рюкзаками, склонившихся над картой города. Моего друга переполняли похмелье и впечатления об ужасной вчерашней ночи, он рассказывал и рассказывал, пока рядом остывал заказанный им тост с ветчиной.

«Please, sir! I need more! Ахахаха», — заверещал на весь зал Егор. Он посчитал важным максимально точно воспроизвести угрожающие интонации бездомного безумца, который накануне преследовал его по затянутым туманом улицам чешской столицы. Тогда, слушая его, я думал, что эта история — о вреде алкоголя и веществ, о неприглядных сторонах восточноевропейского туризма, но спустя годы я понимаю, что она совсем о другом.

Это был 2012 год, мы с Егором работали в одной газете: он в деловом блоке рассказывал о многомиллионных сделках и машиностроении, я в общественном писал про политику, народ и странные законопроекты. Долговязый Егор всегда был одет как преуспевающий менеджер, я — в вечно растянутую толстовку: среда профессионального общения сказывалась на каждом. Однако нас объединила любовь к похожей литературе и странным шуткам, поэтому мы часами вдвоём пропадали в редакционной курилке.

В районе полудня Егор возвращался на работу из «Пушкина», где завтракал с источником в какой-нибудь корпорации, а я заканчивал звонить очередному депутату из Думы, и мы с Егором шли трепаться — о том, например, как занимательно проводил время поэт Верлен, — пока нас обоих не вытаскивали из курилки начальники. Словом, это была симпатичная дружба, поэтому, когда мы с моей первой супругой решили поехать в Прагу во второй раз и искали для компании кого-то ещё, Егор пришёл мне на ум первым.

Он очень веселился, пока мы собирались, рассказывал, что немедленно начал читать «Голема» Густава Майринка, обыгравшего древнюю пражскую легенду о еврейском глиняном киборге, тряс списком борделей, которым с ним поделился очередной топ-менеджер из крупной корпорации. Хотя зачем ему этот список был нужен, если в Прагу он летел с девушкой, с которой познакомился пару недель назад, было не вполне ясно.

Однако же всё, что могло пойти не так, так и пошло. Тёмное осеннее утро, один из самых омерзительных аэропортов на свете — Домодедово. Не менее омерзительна и ситуация: нас всего лишь трое, а девушка в последний момент решила, что ей не по пути с моим коллегой не только в Прагу, но и по жизни, поэтому просто не приехала в аэропорт. Список древних борделей уже не казался комичным артефактом, а стал походить на план; где-то на том свете ухмыльнулся Верлен; самолёт набрал высоту, расчётное время в полёте — два часа пятьдесят пять минут.

Если вы турист, то, скорее всего, видите лишь одну часть Праги: Карлов мост с музыкантами, усталых мужчин в костюмах скелетов, которые зовут на экскурсии по мистическим местам, могилу Кафки на старом еврейском кладбище, Вацлавскую площадь и знаменитую синагогу, в которой, по легенде, и слепили того самого Голема. Хотя это просто легенда, лестницу на чердак раввины почему-то оберегают особенным образом. Что ещё? При свете дня вы, естественно, наткнётесь на огромное количество уличных забегаловок с горячим вином и трдло, попьёте пива, заедая чудовищными чешскими специалитетами, прокатитесь на трамвае, дойдёте пешком до Верхнего города, затем спуститесь и поплетётесь в свой отель. Не самый плохой план, но, как выяснилось, когда вас в этом городе трое и у одного разбито сердце, Прага может видеться совсем в ином свете.

Со стороны это было больше похоже на вариацию фильма «Евротур»: мы с Егором нашли заведение с самым крепким абсентом в городе, выпили его весь и шагнули в ночь.

На сумрачные улицы Верхнего города спускался плотный туман, поэтому мы решили, что самое время побывать на Златой улочке — той самой, где у дома без фонаря, по заветам Майринка, стоит камень, с которым должен совокупиться дьявол, — и тогда начнётся ещё какая-то чертовщина. Посещение было, безусловно, разочаровывающим: перемахнув через турникеты (а днём доступ на эту улицу платный), мы немного побродили мимо разноцветных домиков и пошли гулять дальше, не обнаружив так влекущей нас мистики. К тому моменту мой друг уже не раз порывался куда-то убежать: хотя он совершенно не запомнил дорогу, абсент явно подсказывал ему маршруты, ведущие к приключениям.

Строго говоря, прежде чем потеряться окончательно, Егор пропадал из виду дважды. Первый раз мы с женой не сумели догнать его на одной из массивных лестниц старого города, а звонить ему из-за космических цен на роуминг мы тогда не решились. Он нашёлся, когда мы вышли на какую-то площадь и столкнулись с двумя американскими студентами. «А это не ваш друг случайно прячется за вон той колонной и лает на нас?» — поинтересовались они. В этот момент из-за колонны внезапно выглянул Егор и призывно гавкнул. С этого момента Прага стала открываться для нас со своей тёмной стороны.

Туман густел, а мы шли мимо опустевших деревянных ларьков, в которых утром торговали пряниками, магнитами с Кафкой на холодильник и прочими безделушками. Кажется, в недрах одного из ларьков двое занимались любовью, а третий зачем-то светил на них телефоном. На перекрёстке по пути к студенческому общежитию, куда наши новые знакомые позвали нас продолжить вечер, мочились молодые британцы.

В лобби студенческой общаги было шумно, из колонок доносился автотюнный хип-хоп, а красное вино лилось рекой. Мы некоторое время осваивались в компании, пока снова не потеряли Егора из виду. Тут было не до экономии — все понимали, что чем дольше длится вечер, тем меньше шансов найти нашего друга, поэтому я принял решение наплевать на роуминг и позвонить ему.

Я вышел на улицу, прижимая телефон к уху. Длинные гудки. Начав обходить здание общежития по кругу, я услышал, что Егор взял трубку. «Ты где? Я ищу тебя у выхода!»

Ответом мне было сопение и шум улицы. Продолжив обходить здание, я вслушивался в шум, пытаясь определить, где может находиться мой друг. В какой-то момент в динамике раздались рык и стоны. Я ускорил шаг, пока не понял, что и свободным от телефона ухом слышу эти жуткие звуки. Да, вот он, Егор: склонился в три погибели, не отпуская трубку от уха, и освобождал содержимое желудка. Я прикинул, сколько заплатил за возможность послушать, как человека рвёт, и содрогнулся.

Мой друг немного пришёл в себя, но по-прежнему отказывался идти с нами в отель. На Прагу опустился совсем непроглядный туман, Егор размахивал телефоном, показывая на список борделей, объяснял, что легко спросит дорогу у прохожих, и просил оставить его в покое. Мы с женой пожали плечами и поняли, что бороться бесполезно, тем более что он всё-таки постепенно приходил в себя, а дорога до отеля, лежавшая через Вацлавскую площадь, и впрямь была довольно простой.

Когда мы входили в номер, я обратил внимание, что за окном не видно даже фонарей: туман окончательно поглотил город. «Наверное, Егору там сейчас красиво», — подумал я и вскоре уснул. 

Егор пробирался по городу почти наощупь: все улицы превратились в сплошное молоко, в памяти всплывали истории о Големе, адреса борделей и грустная сцена в Домодедово. Неожиданно для себя он вынырнул на ту самую Вацлавскую площадь — вроде бы к отелю двигался верным путём. Больше всего ему хотелось рухнуть в постель и не думать ни о каких борделях. Первые, кого он встретил, были два темнокожих парня в костюмах скелетов — похоже, их рабочий день, во время которого они зазывали на экскурсии по мистической Праге, закончился, и они решили продемонстрировать гостю настоящий макабр. 

«Простите, а я правильно иду к отелю такому-то на улице такой-то?» — поинтересовался на английском Егор. То ли языковой барьер тому виной, то ли усталость собеседников журналиста от праздных туристов, но всё, что он разобрал в ответ, было: «Чё ты там сказал? Я тебя уроню сейчас, иди сюда». Не понимая, чем так разозлил новых знакомых, Егор стал пятиться в туман, а затем побежал куда глаза глядят. За спиной он ещё слышал ругательства и топот преследователей, но вскоре ему удалось оторваться.

Приблизившись к окутанному туманом зданию, Егор сообразил: убегая от «скелетов», он оказался у той самой старинной синагоги, где спал защитник пражских евреев Голем. Интересно, подумал журналист: ноги сами принесли его как раз к той точке на карте, о которой он совсем недавно читал. Кстати, почему раввины всё-таки держат чердак закрытым, если, как пишут в путеводителях, там никого нет? Размышления прервало приближающееся шарканье. «Please, sir! Do you have a cigarette?» — обратился к Егору проступивший из тумана бездомный. У него был массивный голый лоб, спутанная борода и абсолютно пустые глаза. Кажется, он был даже на голову выше журналиста. Во всяком случае, в этот момент Егору так показалось. Он протянул бездомному сигарету. Тот тут же схватил её и сунул в карман, после чего двинулся на ночного путника с диким хохотом и прорывающимся сквозь него «Please, sir! I need more!» Егор развернулся и быстрым шагом стал удаляться, но бездомный двинулся за ним, а затем перешёл на бег, не прекращая повторять всё ту же фразу.

Пульс зашкаливал, улицы извивались, а Егор бежал, рассекая туман, и слыша, что бездомный, встреченный у старинной синагоги, и не думает отставать. Может, потому раввины и держали чердак запертым? Звуки преследования за спиной поутихли, и Егор с радостью понял, что снова вырулил на ту самую Вацлавскую площадь, а значит — до отеля рукой подать. Если бы не одно но: встреченные им ранее «скелеты» так никуда и не делись. «А, так это опять ты? Ну иди сюда», — закричал один из них, завидев журналиста. Тот снова нырнул в туман, не разбирая дороги. Ведь и маршрут до гостиницы не проложишь: вай-фай ловить негде и некогда, а первая же попытка включить интернет на мобильном в роуминге просто сожрёт все деньги — даже друзьям не позвонишь.

Егору казалось, что он мечется по туманным пражским улицам вечность. Все излишества этого вечера выветрились, везде мерещились то скелеты, то силуэт бездомного Голема, адреса путались в голове. Вроде бы через эту улицу он как раз и выходил из гостиницы, а значит, он на верном пути.

«Думаешь, Егор уже пришёл?» — поинтересовалась у меня жена. Я пожал плечами. «Нехорошо... Может, проверишь?» — сказала она. Натянув кроссовки, я вышел в коридор и постучал в дверь соседнего номера. Было тихо. «Напиши, пожалуйста, как доберёшься», — отправил я другу СМС и вернулся к себе. В это время Егор уже видел очертания отеля и никогда не чувствовал такого облегчения. Моментально взбежав на свой этаж, он ввалился в номер, сбросил пальто и рухнул на кровать. Где-то в могиле ухмыльнулся Верлен.

«Мне казалось, что я провёл на улице часа три! Главное, этот бездомный реально был похож на Голема и не собирался отставать! Ну просто представь, так не бывает: синагога, на чердаке которой покоится Голем, и тут из тумана выходит этот. Я сначала подумал, что брежу. Главное, даже карты нет под рукой, а интернет не включишь. Мне кажется, я на адреналине добежал», — следующим утром в кофейне возбуждённо рассказывал Егор, размахивая жирным бургером. С соседних столиков косились на нас каждый раз, когда он воспроизводил жуткий смех бездомного, а я думал: какой разной может быть Прага для человека женатого — и человека с разбитым сердцем.

Через несколько лет мы поменяли работу, ушли в разные места и из любителей декаданса превратились в тех самых москвичей, которые, случайно столкнувшись на бульварах, произносят мантру: «Давай созвонимся и увидимся через неделю» — и не видятся никогда. Однако обоих грела общая история, пережитая в Праге, и наверняка каждый из нас сегодня задаётся вопросом: как проклятый Голем слез с чердака, если там не было лестницы?