Де Валлен — старейший и самый популярный у туристов район Амстердама, более известный как квартал красных фонарей. Здесь есть всё — от пип-шоу до секс-театров и музеев каннабиса. Самиздат публикует Ту самую историю читателя, который решил обязательно встретить Новый год в компании секс-работницы и прошёл путь возбуждения, разочарования и принятия
«Та самая история» — это легендарная рубрика, которая и делает самиздат самиздатом, трансформируя наших читателей в наших авторов. Вы тоже можете отправить нам свою историю. Пишите нашим редакторам Косте и Семёну.
Я не самый суеверный человек. Я пожимаю руки через порог, бегу за перешедшей мне дорогу чёрной кошкой, чтобы погладить, и не присаживаюсь на дорожку. Но как сказал Нильс Бор, я слышал, что подкова над порогом работает независимо от того, веришь в неё или нет. Есть примета, которой я доверяю. Я верю, что празднование Нового года задаёт тон грядущим двенадцати месяцам. Это эмпирика, мой собственный опыт. И поэтому знание, что я встречу 2019-й в Амстердаме, наполняло меня оптимизмом.
Амстердам. Ну, вы в курсе. Марихуана. Красные фонари. Велосипеды. Ван Гог. Всё как вы просили. Не совсем то, что просил я: с травой моя голова не дружит, на велосипед я в последний раз садился лет пятнадцать назад, на живописи моё внимание долго не задерживается. Да и слово «проститутка» для меня не всегда несёт позитивную коннотацию: я за секс, когда двое хотят друг друга, а не оформляют «куплю-продажу».
Цель визита в квартал красных фонарей — не удовольствие. Это ритуал, магия, сродни путешествию в Зазеркалье. Это погружение в то, что повсеместно запретно и грязно, но здесь буднично и выставлено напоказ. А ещё это возможность прикоснуться к настоящей «девушке с обложки» — шанс, о котором многие мужчины мечтают всю жизнь.
Тридцать первого декабря, пять вечера (семь по Москве). Я в Де Валлене — так известный квартал называют местные. Подарки друзьям куплены, совесть чиста, и я лицезрею зарю весёлого Нового года. Первые фонари зажигаются с наступлением сумерек, но настоящая жизнь здесь начнётся часов в девять. В Новый год никто не закрывается — работают же врачи скорой помощи, машинисты поездов и полицейские!
Всего в Де Валлене около трёхсот комнаток для проституток, аренда за день стоит от 80 до 100 евро. Комнаты в основном собраны в переулках, соединяющих каналы. Взять комнату вдоль канала для девушки похоже на заявление «Я — витрина этого злачного уголка!» Проститутки в переулках смотрят прохожим прямо в глаза. Девушки из комнаток вдоль канала взирают снизу или свысока. Выбирай: возноситься у всех на виду, оставаться при своих или тихо прошмыгнуть в подвальчик.
Я рисую в голове схему расположения окошек, чтобы вернуться через несколько часов.
Тридцать первого декабря, десять вечера (первого января, полночь по Москве). Сахалинская икра, обращение гаранта, подарки. Не прошло и часа, а я уже бросил друзей и иду на свидание с 2019-м по-европейски.
Амстердамцы уже выползают на улицы, в руках у многих — фейерверки. Не такие уж мы и разные в своём стремлении жахнуть!
На полдороге я вспоминаю, что презервативы остались в бумажнике. С собой я на всякий случай взял только купюры. «За такие деньги у них должны быть свои», — рассуждаю я и продолжаю путь.
Чем ближе к центру, тем веселее. Гомон, запах травы и велосипедисты. Новогодняя ночь — не препятствие для запланированной велопрогулки.
Де Валлен — под завязку. Велосипедам этот рубеж не пройти. Местные тихонько выбираются из квартир (конечно, вдоль каналов и жилые дома есть) и отправляются праздновать куда подальше.
Очереди на пип-шоу, очереди в бары, очереди в музеи марихуаны и проституции. Только к девочкам нет очередей: столько предложений, что спрос не торопится. Это тот случай, когда можно всех посмотреть.
Есть что-то от Филипа Дика во всём этом. Почти голые женщины прямо за стеклом — точно не голограммы?
Серьёзно, женщины здесь на любой вкус. Любых рас, комплекций, в латексе, с огромными надувными сиськами, в образах школьниц, со скромными улыбками или упёршиеся задом прямо в стекло… Квартал мог бы быть и больше, но в нём легко потеряться.
Раздумья прерывает отделившийся из компании чернокожих ребят тип. Преграждает мне путь, я поворачиваю, он повторяет мой манёвр. На лице — ухмылка. Я ухмыляюсь в ответ и отпихиваю его. В другой раз, браток!
В переулке вижу компанию арабов, которые чего-то ждут у одной из дверей. Она открывается — и показывается их товарищ: ни следа счастья в пустых глазах. Друзья окружают его, выспрашивают, смеются, сочувственно похлопывают по плечу.
— Что такое? — спрашиваю я по-английски у ближайшего араба. — Откуда вы, парни?
— Иран, — отвечает он и указывает на товарища. — Слишком много, — тут он делает характерный жест, как будто прикуривает. — Без твёрдого члена туда нельзя!
— Правда? — изумляюсь я. В путеводителях этого не было!
— Нельзя трогать член. Должен стоять.
Значит, при входе к проститутке у тебя уже должен быть стояк. Помогать тебе она будет только за дополнительные деньги. Тогда понятно, почему большинство мужчин здесь — приезжие с высунутыми языками. Ребята, у которых есть регулярный цивилизованный секс, не ходят по городу с членом наперевес, даже в таком месте.
Пока я размышляю над дальнейшими действиями, часы на колокольне бьют двенадцать. Новый год, и я один посреди незнакомцев и шлюх. Как и было задумано!
Начинается бомбардировка. Вдоль каналов выстроились люди и шмаляют в небеса фейерверками. Все по очереди, каждый хочет, чтобы его пиротехника не затерялась в этом нестройном многоголосии, а выступила соло. Люди чокаются принесённым алкоголем, а мусор бросают прямо в канал. Вижу в этом что-то родное.
Фейерверки не смолкают уже минут десять, а я всё заглядываю в красные оконца переулков в поисках «снегурочки». Никогда мне ещё не приходилось размышлять, как вызвать стояк и как сохранить его на протяжении пяти минут, пока не начнётся секс. Концентрация — не моя сильная сторона. Я мог бы замереть на несколько минут напротив одной из девушек, но проститутки сразу смекнут, в чём дело, будут неодобрительно смотреть и тыкать пальцем, а это совсем не в числе моих кинков.
Знаю: в квартале красных фонарей есть бары, а в барах есть туалеты — и совсем скоро захожу в Old Sailor, удачно оказавшийся рядом. Протискиваюсь между рядами заказывающих выпивку, жду очереди в туалет, захожу… и понимаю, что туалеты в местных барах не закрываются! Хитрые дьяволы! Естественно, если придерживать второй рукой дверь, ничего не получится.
Мне не нужен секс любой ценой. В принципе, я могу прийти и потом. Но это нарушит мой замысел, и вообще у меня появляется чисто спортивный интерес. Если я смогу вызвать у себя стояк сейчас, когда на мне пуховик, а вокруг десятки людей, которые толкаются, болтают и смеются, значит, я готов к сексу практически в любых условиях.
Пока я блуждал, приметил около десяти девчонок, к которым мог бы зайти. Выбрав участок, где расположились четыре-пять из них, я ленивым слепнем начинаю кружить. Вот стройная блондинка с широкими бедрами, вот брюнетка с большой грудью и маленькой попой, вот девушка, похожая на молодую Нив Кэмпбелл…
Я прислоняюсь к столбу, вставляю в уши наушники и закрываю глаза. Представляю, как пробую всех по очереди… Это работает, но не так эффективно, как хотелось бы. Это как включить порно-ролик: они сразу не заводят. Нужен больший реализм, и я визуализирую знакомую — ту, с которой хотел бы заниматься сексом и в 2019-м, у которой хотел бы быть постоянным и единственным клиентом.
Извращение, но сработало. В этом фокус с порнухой: она заводит ровно до тех пор, пока можешь представить себя на месте протагониста.
Брюнетку я вижу первой. Стучусь.
— Привет. С Новым годом!
— С Новым годом. Озвучь расценки, пожалуйста, — я уже выяснил, что к чему, это на всякий случай.
— Пятьдесят евро за двадцать минут минета.
— А за секс?
Минет в презервативе — не настолько же я извращенец!
— Сто евро.
— Окей, — киваю я с видом, с которым мог бы уйти и сэкономить деньги, и делаю шаг вперёд.
— Откуда ты? — спрашивает меня девушка, прежде чем полностью отворить дверь.
— Россия.
Сезам открывается. Занавеска заслоняет стекло. Внутри — как будто Дэвид Линч заглянул в поликлинику. Красный свет, белая плитка, невысокая койка, накрытая простынёй, рядом стул. Дверь в ванную, и ещё одна — видимо, во внутренние помещения.
Девушка отрывает меня от созерцания её рабочего места, напоминая о деньгах. Повинуюсь. Отступать некуда.
— Как тебя зовут?
— Михаил. А тебя?
— Изабелла.
Да, конечно. И пахнешь ягодами.
— Присядь, — указывает на стул Изабелла. Я снимаю куртку и вешаю её на спинку. Точно на приём пришёл.
— Ты уже делал это раньше?
— Вообще делал. А здесь — нет.
— Я не спрашиваю, девственник ли ты! — смеётся Изабелла, а я чувствую себя дураком. Как в первый раз. Я уже ощущаю, как хватка слабеет, поэтому смотрю девушке не в глаза.
— Здесь есть правила, которые надо соблюдать. Ответь, пожалуйста, не трогая член. У тебя стоит?
— Да, — не моргая отвечаю я.
— Хорошо, — протягивает мне презерватив Изабелла. — Михаил… Похоже на Мигель. Из какого ты города в России?
— Москва. Да, это родственные имена, — комментирую я, раскрывая упаковку. — Эй, а когда начнёт течь время?
— Оно уже течёт, дорогой.
Снова попался! Волна разочарования расходится по всему телу, и я чувствую, как ослабевает концентрация. Но надеть презерватив удаётся. Изабелла следит за мной, не выказывая никакой реакции. Я уже понимаю, что проиграл. Утрачено чувство контроля и силы — главное для меня в сексе.
— Я могу менять позиции в процессе?
— Нет, детка, позицию выбираю я. Конечно, я!
— И я не могу трогать тебя, да? И бюстгальтер ты не снимешь?
— Нет. Впрочем, за дополнительные двести евро…
— Я понял, давай переходить к делу!
Да, такой Новый год не забудется.
У вас был секс с надувной куклой? И у меня нет, однако подозреваю, взаимодействия с ними больше. Но обряд совершен, и я могу вернуться к друзьям, проверить, стал ли уже этот год классным.
Залпы гаубиц прекратились, но народ всё равно счастлив. Пары с колясками, одиночки с косяками, пожилые пары — здесь, как нигде в Амстердаме, ощущается лёгкость бытия.
У входа на пип-шоу — свободное пространство. Какой-то чувак напился, горланит и цепляет окружающих. Подхожу поближе — вдруг услышу что-нибудь мудрое.
— Вы все маппеты! Маппеты! — с разочарованием подстреленного медведя ревёт парень с акцентом, выдающим пришельца из Великобритании. То есть скорее «муппеты». Может, он имел в виду «puppets» — марионеток? Я не останавливаюсь, чтобы уточнить.
Маппеты, марионетки… да кто спорит, чувак. Расслабься! Не губи себе год плохим началом.
