Исследование
«Развлечения»
Продолжаем исследование индустрии развлечений. На этот раз самиздат решил обратиться к истории, тем более что обстоятельства располагают: в ГМИИ им. А. С. Пушкина подходит к концу (но ещё можно успеть) выставка «Шедевры живописи и гравюры эпохи Эдо», собравшая несколько десятков древних японских гравюр. Хорошо сохранился целый блок изображений, посвящённых устройству японской секс-индустрии. По просьбе «Батеньки» журналист Юлия Пош, постоянно наблюдающая за тем, как в современном российском обществе секс меняется на блага, изучила, как это было устроено в древней Японии.
Если вы думаете, что карьерный расцвет представительниц первой древнейшей профессии пришёлся на начало двадцатого века во Франции или на девяностые годы в России,, то крупно ошибаетесь: японцы в этом вопросе на несколько веков опередили весь мир. Японские секс-работницы во всём разобрались и успешно прокладывали себе дорогу к высшим слоям общества ещё до того, как Токио получил своё современное название. Первооткрывательницами в этом жанре выступили актрисы из театра кабуки, которые почти открыто подрабатывали проституцией, благодаря чему и получили своё название — «таю» (артистичные куртизанки). Позже женский кабуки был запрещён, а таю переехали в так называемые «весёлые кварталы», где, собственно, и обосновались на долгие годы. При этом оказание сексуальных услуг не считалось чем-то постыдным: девушки продавали прежде всего не тела, а свои умения. А это уже совсем другая история.
Договорные отношения
В эпоху Эдо куртизанки обладали даже большей свободой, чем добропорядочные супруги и матери семейств. Да, первые были зачастую финансово привязаны к борделям, в которых работали, и ограничены в передвижении, но со временем большую часть ограничений удалось если не снять, то минимизировать (в том числе и запрет на ношение слишком броской одежды). А вот права рядовых японок столетиями почти не менялись: после свадьбы они фактически превращались в прислугу для своих мужей. Поэтому неудивительно, что матери нередко отправляли своих дочерей в «весёлые кварталы» (получая за это солидную выплату) на обучение, а потом и на работу: это была хорошо оплачиваемая и перспективная профессия. Ойран и таю — куртизанки высших рангов — были хорошо образованы, превосходно воспитаны, одеты элегантно и с большим вкусом, они создавали вокруг себя особую романтическую атмосферу, которая притягивала горожан, и даже имели право выбора того, с кем заключат так называемый «временный брак». Да, всё серьёзно: клиент, как правило, выбирал себе девушку по душе и в дальнейшем, если получал согласие, за любовными и прочими утехами приходил именно к ней — менять дам было не принято. А если это и происходило, то только по взаимному согласию, с переоформлением своеобразного договора.
В стенах Есивара (квартала «красных фонарей» эпохи Эдо) существовала жёсткая иерархия: восемь уровней — от ебадаси (туда же входили ойран и таю, наиболее успешные и привилегированные красавицы) до хаси (самый низкий ранг). Образцовые прелестницы зарабатывали до полумиллиона долларов в год в пересчёте на современные деньги, были окружены свитой из слуг, одевались не хуже аристократок и сами нередко становились законодательницами модных трендов. Из каждого появления перед потенциальными клиентами они устраивали настоящий праздник, поэтому мужчины теряли головы и готовы были бросить к их обнажённым ступням (а это было единственное, что красавицы могли публично демонстрировать) все свои деньги. При этом сам секс был второстепенным удовольствием: особо уважали посетители традиционные танцы, музыку, поэзию, каллиграфию и беседы на интеллектуальные темы. На «разогреве» были гейши, развлекавшие мужчин перед появлением куртизанок.
Завидное положение
Супруги постоянных клиентов «весёлых кварталов» были не против подобных увлечений: они предпочитали, чтобы мужья имели «временную жену» из числа куртизанок, а не, например, любовницу-соседку. Известны случаи, когда жёны даже выплачивали долги за благоверных различным увеселительным заведениям Есивара. А вот среди самураев подобные увлечения не приветствовались, поэтому им приходилось закрывать лица соломенной шляпой, входя в бордель, чтобы сохранить инкогнито. Но кого же это останавливало? Сами же жрицы любви за ворота квартала долгие годы выходили только в трёх случаях: для посещения врача, по вызову в суд и во время прогулки с клиентом для любования сакурой. И всё это проходило под присмотром полицейского соглядатая. Представители местной элиты при большом желании могли выкупить особо полюбившуюся девушку и жениться на ней — прямо скажем, весьма дорогостоящая, но востребованная опция.
Главная задача куртизанок — производить неизгладимое впечатление. И здесь японкам равных не было: богатые многослойные наряды (в которых иной раз и ходить-то было трудно!), фирменная прическа «тыковка» со множеством украшений, выбеленные лица и шеи — на сборы требовались многие часы, но оно того стоило. Некоторые ойран ещё и чернили зубы — и это тоже вполне отвечало представлениям того времени о красоте, которые, впрочем, на протяжении эпохи Эдо радикально менялись. «Если вы посмотрите на гравюры Харунобу или Корюсая, то это красавицы, которые выглядят юными и хрупкими девушками. Красавицы Киёнаги и Утамаро — более зрелые женщины, с идеальными чертами лица и классическими пропорциями тела. Куртизанки Кэйсая Эйсэна и Кикугавы Эйдзана — это женщины, словно кокон задрапированные во множество многослойных одежд, причёски их украшены многочисленными шпильками и гребнями», — рассказывает куратор выставки «Шедевры живописи и гравюры эпохи Эдо», проходящей в ГМИИ им. А. С. Пушкина. Одеяния успешных представительниц первой древнейшей и девушек из богатых семей принципиально отличались только способом завязывания широкого пояса: первые фиксировали его спереди, а вторые — сзади. Объяснение довольно логичное: жительницам «весёлых» кварталов приходилось по нескольку раз в день распахивать кимоно перед клиентами, и не звать же каждый раз слуг, чтобы они развязали сложный узел на спине.
Жизнь как искусство
Японские жрицы любви вдохновляли многочисленных художников того времени. Такие шедевры, как «Куртизанка со своим камуро на прогулке» Кацукавы Сюнсё или «Игра в волан» Тёбунсая Эйси вошли в музейные «золотые фонды», а «Час дракона» Китагавы Утамаро, привезённый на время в Москву из Токийского национального музея, и вовсе считается особо ценным объектом культуры. Другие выдающиеся экспонаты с изображением куртизанок находятся в собрании Государственного музея Востока — по мнению Юпусовой, особо важными считаются работы Кацукавы Сюнсё, Утагавы Тоёхару, Китагавы Утамаро, Кацусики Хокусая. Каждая из них, разумеется, стоит целое состояние.
Но конец прекрасной эпохи всё-таки случился: просуществовав несколько веков как класс, причём достаточно привилегированный, куртизанки исчезли из Токио в 1957 году, когда проституция в Японии была официально запрещена. Стёрты с лица города «весёлые кварталы», а девушки, торговавшие искусством любви, были переведены на позицию «вне закона» или отправлены на пенсию. Впрочем, заработанных денег последним хранительницам древних традиций хватило на то, чтобы перейти в новый дивный мир, ни в чём себе не отказывая. Учениц у них не было. Так что японские красавицы, заставлявшие мужчин трепетать одним только взмахом ресниц, остались у нас только на картинах и гравюрах. И тем особенно ценны.
