В России вдоль трасс стоят тысячи памятников погибшим в ДТП. Опасные участки дороги как будто дополнительно помечены пятнышками искусственных цветов и крестами. Вы видите их каждый раз по дороге на дачу. Это кенотафы: пустые могилы. Когда их начали сооружать? Зачем это делают? Как правильно установить кенотаф и можно ли? Мы отправили Нину Абросимову вдоль трассы, чтобы она узнала историю хотя бы одного памятника.
Второй час я иду по дороге А-104, которая ведёт к моему городу. На резких поворотах регулярно разбиваются люди, поэтому я знаю, что тут много кенотафов. Я никогда не рассматривала их, хотя отчим всегда непроизвольно снижал скорость. Но сейчас я не пропущу ни одного, потому что иду пешком. Мне сигналят и предлагают подвезти, а я просто иду от одного кенотафа до другого, фотографирую их и списываю имена и фамилии погибших. После нахожу в соцсетях телефоны их родственников, звоню и договариваюсь о встрече в том же районе.
Кенотаф — это стационарный памятник на том месте, где нет захоронения. Условно все кенотафы можно поделить на несколько групп:
— искусственные цветы, венок или несколько венков на столбе или дереве;
— железный или деревянный крест на обочине;
— памятник, установленный на обочине;
— полноценный мемориал;
— части автомобиля типа руля и колёс.
Я видела их все — жёлтые выцветшие цветы, классический венок с лентами, памятник со скамейкой и оградкой, покрышки и даже надпись, выложенную крупными белыми камнями на холме: «СЕРЁГА, МЫ ТЕБЯ ПОМНИМ».
Антрополог Анна Соколова, которая вывела эту классификацию, говорит, что родственники чаще всего стремятся воспроизвести могилу: «В каждой стране кенотафы отражают практики с кладбища: по ним сразу видно, православная ли это страна или католическая. В Греции это специфичные домики. В России — бурлеск искусственных цветов и кресты. Россия — нищенская страна, поэтому искусственные цветы популярнее всего». К ним же, по традиции, прикладывают конфеты, сигареты и алкоголь.
Сейчас появилось больше доступных материалов, но у людей уже нет желания сооружать что-то оригинальное. А в самом начале памятники были очень причудливыми, например снеговики из шин, которые вспоминает Соколова. Их массовая установка началась на рубеже 80–90-х. Это связано с всплеском автомобилизации: больше машин — больше аварий.
Кенотаф — попытка законсервировать боль, оставить её где-то далеко, на том самом месте, где произошла трагедия. «А зачем, когда человек умирает неожиданной и неправильной смертью, родные его комнату сохраняют в нетронутом виде многие годы? Они сами не могут объяснить», — говорит Соколова. У такого рода памятников очень жёсткая социальная прагматика. И памятник ставится только жертве. «Если человек шёл пьяный, бросился под колёса грузовика и умер — памятник не появится, — добавляет Соколова. — Кенотаф появляется только тогда, когда погиб невиновный».
Со Светланой Ковалёвой мы встречаемся через полтора часа после того, как я нашла в елях на обочине большой ухоженный мемориал с оградой и крестом. Мы сидим на остановке, её муж и дочь гуляют неподалёку, а она рассказывает, как больше двадцати лет назад её жениха вместе с другими тремя кремлёвскими курсантами сжёг другой водитель. Две машины столкнулись лоб в лоб, четверо парней оказались без сознания, и нетрезвый мужчина почему-то решил облить их бензином, сжечь и скрыться с места. Столб дыма заметили, водителя поймали, но здоровые крепкие парни превратились в гору пепла.
Через несколько недель после аварии родители насыпали искусственный холм и поставили памятник, друзья и Светлана — украсили. Похоронили курсантов порознь: кого-то в Москве, кого-то в Дубне, поэтому родственники чаще предпочитают добраться сюда. «Там рядом кладбище, где они похоронены относительно. Мне не нравится туда ходить. Всё-таки они практически дотла сгорели, а пепел остался на дороге. Куда мне ещё ходить?» — спрашивает Светлана. Кенотаф она видит каждый день по два раза: по дороге на работу и по дороге с работы. Говорит, что «сейчас уже затихает, смотришь по-другому».
Обычно люди, живущие в том районе, знают, какая история стоит за кенотафом. Анна Соколова считает, что они часто могут рассказать о памятниках, которые находятся за несколько сотен километров. Местное сообщество в России не так сильно, но оно работает. Соколова рассказывает, что все люди, живущие на расстоянии 10–15 километров от обнаруженного ею небольшого венка на столбе в деревне, знали о том, что там сбили маленького ребёнка пятнадцать лет назад. «Хотя казалось бы: висит два цветка», — добавляет она. Светлана говорит, что к их памятнику регулярно ездят люди: «Если свадьбы где-то рядом проходят, то у памятника останавливаются, возлагают цветы. Кто-то ездит к монументам погибшим в войну, кто-то к нам. Это дань уважения. Кто местные — все знают».
В Америке и Австралии памятники часто устанавливают люди, связанные с движением типа «Матери против пьяных водителей». Это сигнал: мол, мы помним, что пьяные водители — это плохо, и мы бы не хотели, чтобы это произошло ещё раз. Они, опять же, акцентируют внимание на несправедливости произошедшего. Соколова рассказывает, что в некоторых штатах, например в Техасе и Канзасе, это поддерживает власть. Они выпускают типовые кресты, которые устанавливают родственники по согласованию с владельцами, на чьей территории произошёл инцидент. Считается, что такие памятники заставляют водителей снижать скорость. В Канаде, чтобы проверить это, даже установили фейковый кенотаф и подтвердили, что мемориалы способствуют повышению дисциплины водителей. Росавтодор же считает, что «большое количество незаконно установленных вдоль дорог объектов, безусловно, может отвлекать внимание водителей от управления транспортными средствами и привести к аварии».
Кенотафы вообще много кому не нравятся. Об этом регулярно сообщают депутаты разного уровня. В 2015 году, например, один из них назвал кенотафы «могилами-обманками» и вместе с группой внёс законопроект о запрете установки каких-либо памятников. Чиновникам не нравится в том числе то, что искусственные цветы, например, быстро теряют красивый вид и их впоследствии никто не убирает. Запрет установки кенотафов также обсуждали в законодательных собраниях Татарстана, Тверской, Тульской, Свердловской, Ленинградской, Еврейской автономной и Челябинской областей, а также Кабардино-Балкарии.
Соколова рассказывает про женщину, у которой муж погиб в аварии в конце семидесятых годов. Той было неудобно ездить на кладбище, поэтому она поставила такой же памятник на месте аварии и ходила к дороге. Председатель сельсовета была этим очень недовольна и прессовала женщину, чтобы та демонтировала памятник. В итоге под давлением власти женщина однажды пошла и просто выкопала его. Соколова говорит, что такая ситуация могла быть типичной, потому что советский менталитет сам по себе очень сильно отвергал смерть. «Для человека дореволюционной культуры она была ближе, была нормальной. Для марксистского же сознания на смерти жизнь заканчивается. В этом смысле православие нормализует наличие смерти вокруг нас, возвращает её. Но есть люди, которым тяжело каждый день видеть смерть у себя на пути», — так она объясняет действия чиновников.
Иногда местные службы сами устраивают рейды по зачистке обочин, но всё-таки обычно это связано с проведением дорожно-ремонтных работ. Как замечает Соколова, «дорожные рабочие щепетильны к таким вещам, поэтому они переносят, а не уничтожают памятники. Они воспринимают кенотафы как места со сложной историей».
В России считается, что кенотафы стоят на ничьей земле. Светлана, которая работает в ГИБДД, говорит, что ей ужасно не понравится, если кенотаф внезапно уберут, но их кенотаф устроен по всем правилам и стоит не на проезжей части. «Если кто культурно делает — их не трогают. Зимой дороги чистят, но сносят только те памятники, которые не вынесены за обочину».
Росавтодор, отвечающий почти за все федеральные дороги, сообщил «Батеньке», что ведомство не обсуждает легитимацию установки памятников жертвам ДТП родственниками пострадавших. На данный момент размещение тех или иных объектов возможно только с разрешения Федерального дорожного агентства, а кенотафы — вне закона. Поэтому Росавтодор оставляет за собой право убирать данные конструкции. В письме также сказано, что подведомственные Росавтодору региональные учреждения, в чьём оперативном управлении находятся участки федеральных трасс, убирают подобные памятники в рамках работ по содержанию вверенных дорог, и предупреждать родственников при этом «не представляется возможным».
Но попытаться зарегистрировать кенотаф всё равно можно. В том случае, если вы решили поставить памятник, помните, что его действительно лучше установить на расстоянии более одного метра от дороги. Оформить же его можно так, чтобы он не требовал ухода: например, ограничиться декоративными элементами типа ограды и не использовать для украшения искусственные цветы, которые потеряют свой вид уже через несколько месяцев.
