«Тор, скажи, ты чечен?» — допытывались у актёра-аниматора сыновья Рамзана Кадырова в свой день рождения. Многие привыкли думать о Чечне как о закрытом ортодоксальном обществе, но на мероприятиях, устраиваемых для детей местной элиты, гораздо популярнее оказывается западная масс-культура. «Бал принцесс», «Жасмин», «Гарри Поттер», «Барби: принцесса и поп-звезда», «Мстители» — вот программы на дни рождения детей семьи Кадырова за последние полгода только от одного московского агентства. Старшие члены семьи принимают активное участие в организации, главным образом внезапно сокращая время представлений, когда им кажется, что дети устали. Жёлтая путеводная газель, фастфуд и национальная эстрада: самиздат «Батенька да вы трансформер» заглянул в одну из этих поездок и рассказывает, как диснеевской принцессе съездить в традиционное общество.

Имена героев текста были изменены в целях безопасности.

Фарида сидит за круглым столом в середине комнаты и заворожённо смотрит, как с лестницы начинают подниматься Золушка, Ариэль, Аврора и Жасмин. В зале гул, у стен толпятся родители и няни, где-то среди них и бабушка Фариды, близкая родственница Ахмата Кадырова. Расшитое бисером персиковое платье с перьями и открытыми руками, нежно-розовая астра воткнута в сложную причёску, под ткань с шеи сбегает золотой кулон. Больше ни одной женщины с обнажёнными частями тела сегодня нет: и гости, и приглашённые актёры обязательно в поддетых под платье боди. Небольшие серёжки в ушах, скулы сияют хайлайтером, щёки — румянами, лёгкая тушь. Принцессы подходят к столу, делают реверанс, Фарида восторженно кланяется в ответ — ещё бы, шесть лет исполняется только раз в жизни.

«И, девочки, не забывайте, куда мы летим: никаких ярких мейков, открытых кофт, коротких юбок. Чтобы у нас не было проблем», — пишет за несколько часов до вылета в Грозный менеджер в общий чат. «Да! Только я уже накрасилась», — Ариэль смывать макияж не готова. Она несколько лет назад переехала в Москву из Донбасса, подписана на паблик «Модные вещи в ДНР» и любит музыку из раздела «Популярное» ВКонтакте. В Чечню Русалочка специально везёт, как она говорит, «длинное платье». Когда распаковывает его там, выясняется, что оно хоть и ниже колен, но более облегающий наряд представить себе сложно. К багажу перед отлётом добавляются специальные пирожные в самопальных сумках-холодильниках — слишком нежные, чтобы ехать в фуре «Москва — Центарой». «Это же насколько хорошо продался праздник», — проносится в голове Жасмин, пока она грузит сумки в ручную кладь.

Первое, что видит человек, выходя из аэропорта Грозного, — слово «оружие». «Моё оружие — правда, и перед этим оружием бессильна любая армия», — цитата Рамзана Кадырова на фасаде аэропорта. Ноябрьский прохладный вечер, четыре принцессы, менеджер и декораторы стоят с багажом под надписью, переживают за сохранность пирожных и угадывают, какой же именно кортеж приедет за ними.

К тротуару подъезжает потрёпанная жёлтая газель цвета варёной кукурузы, боковая дверь отъезжает в сторону — и из салона выходит местный куратор праздника. Залина в полушубке и с непокрытой головой — платок она наденет, только оказавшись в доме именинницы. За рулём, насупившись из-под кустистых бровей, недружелюбно смотрит на всех пожилой чеченец.

«Сейчас специально через центр города вас провезу, покажу Грозный-сити», — бурчит он. Огни, огни, подсветка, огни, калейдоскоп улиц блестит словно диско-вечеринка. Следующие полтора часа он ведёт машину по тёмной трассе и не произносит ни слова. В магнитоле играет сборник чеченской эстрады, больше половины песен на нём — Марины Айдаевой. «Как жаль, что нельзя тебе подарить все сны о тебе, мечты о тебе», — чувственно поёт женский вокал, на заднем фоне играют национальные мелодии, газель оказывается потрёпанной не только снаружи и глохнет при попытке тронуться. Декораторы вместе с водителем пытаются запустить машину «с толкача», принцессы сидят внутри и обсуждают, что, наверное, в этот раз всё-таки не к Кадырову.

На въезде в Центарой над дорогой высится уменьшенная копия триумфальной арки Грозного. Каменный створ, надпись «Пусть восторжествует справедливость!», два обелиска по краям, слева от пролёта висит портрет Ахмата Кадырова, справа — Путина. Залина объявляет, что на всей территории села курить нельзя. Единственная курящая — Ариэль — очень грустит. Перед аркой лениво прогуливаются трое охранников, по случаю ночного времени с открытыми лицами. Проехав дальше, упираемся в блокпост посерьёзнее: шлагбаум, бетонный блок посреди дороги, будка, очередные охранники. Молодой парень с автоматом собирает у всех телефоны, стопочка шестых айфонов с редкими вкраплениями седьмых и андроидов отправляется сначала к Залине, потом на КПП и окончательно остаётся внутри газели. Ариэль вспоминает, что она с Донбасса, и шепчет остальным, что за модели «калашниковых» в руках бойцов.

Архитектурный комплекс, по виду напоминающий небольшую мечеть, колонны в ночи подсвечены мягким зелёным. Круглый зал с пышным ковром на полу и огромной каскадной люстрой под потолком. На барабане ку́пола арабской вязью — имена Аллаха. Полночь, уставшие и голодные принцессы сидят на диванчиках за круглыми банкетными столиками и ждут, сами до конца не зная чего. В углу вместе с ними ждёт начальник охраны — пятидесятилетний мужчина, первый из встреченных не в камуфляже и ограничившийся пистолетом на поясе. Услышав восхищение люстрой, он рассказывает, что люстру и мастеров по её сборке специально привозили из Москвы.

«В какой-то момент её уронили, и тот, кто это сделал, думал, что быстро бегает. Оказалось, не очень», — с сильным чеченским акцентом он делится историей и хрипло смеётся.

«Вы что там, органы везёте?» — шутя спрашивал тот же охранник на входе несколькими минутами ранее, заметив большие пирожные сумки-холодильники. Следующие полчаса проходят в молчании, в зале очень звонкая акустика, и сказанное шёпотом разлетается по всем углам.

— Представляешь, сейчас менеджер возвращается, а у неё шов на полживота, и она такая: следующая! — одними губами выражает общее настроение декоратор. Ожидание становится всё более нервозным, в голове у всех принцесс сидит одна мысль: здесь может случиться что угодно — и никто ничего не узнает.

Наконец, менеджер возвращается, без шрама, всех ведут показывать соседнее помещение, где будет праздник. Декораторы остаются на ночь надувать 3000 шариков и, отдельно, — большую надпись курсивом «Фарида!»

Кругом лепнина, по паркетному полу вьётся сложный цветочный узор, золотые рамки зеркал, ручки дверей и туалетные принадлежности, непременные ковры на полу. На кухне всех наконец кормят, поят соками местного завода ООО «Чеченские минеральные воды». При взгляде на резную позолоченную шкатулку-салфетницу Золушка мечтательно вздыхает: «Эх, я бы в такой драгоценности хранила».

Отдохнувшая Кукуруза ждёт принцесс на выезде, но поехать с первой попытки всё равно не получается.

«Гудермес, Гудермес —
Город детства и чудес.
Среди солнца и небес
Мой чудесный Гудермес»,

— диск не меняется и начинает играть по второму-третьему кругу, где-то в ночи за окном остаётся настоящий Гудермес.

Начало третьего ночи, уставшие принцессы выходят из машины — и понимают, что это не совсем Грозный-сити, который им так старался показать водитель. Асфальтовая дорога на полторы полосы без разметки, длинный ряд смыкающихся гаражей. Напротив — трёхэтажный дом с мансардой и небольшой площадкой для автомобилей, у двери тускло светится вывеска: «Гостевой дом Nokhcho Star». Сложно поверить, что в пятистах метрах проходит проспект Кадырова, плавно перетекающий в проспект Путина, до мечети «Сердце Чечни» полчаса прогулки.

В номере на четырёх принцесс пять кроватей, европейская отделка, комплект тапочек и личное полотенце. Золушка надевает кружевной пеньюар, Жасмин — тканевую корейскую маску для лица, и все засыпают. С утра два блинчика с овсянкой, прогулка по центру. Ариэль наконец-то пытается закурить. «Не кури, не кури, ты что делаешь!» — с забитой людьми автобусной остановки выскакивает одиннадцатилетний мальчик. Ариэль курит, улыбается, к более активным действиям никто не переходит.

На въезде в резиденцию охрана уже в полной готовности, с раскатанными балаклавами и в армейских шлемах. Молодой парень со сверкающими из-под маски светлыми глазами реагирует на улыбку Ариэль и заходит с задних дверей газели. «Ну, что тут у вас?» — немного смущается и начинает смотреть сумки. «Фокусы!» — радостно кричат в ответ девушки. «Фокусы? А змея оттуда не выскочит?» — «Нет, только кролик». «Кролик? — в этот момент акцент прорезается особенно сильно: — Застрэлим».

Разнообразно одетые дяденьки — кто-то в армейском кителе с нашитой фамилией и группой крови, кто-то в голубом пиксельном камуфляже, кто-то ограничивается защитного цвета жилеткой — несут картонную карету для представления и крутятся с ней по просьбам принцесс. На стене детской комнаты, отведённой под гримёрку, пара делает селфи: картина, стилизованная под обработанную приложением Prisma фотографию. Напротив два ростовых мальчишеских портрета, оба парнишки в современном защитном камуфляже и зелёных беретах, один крепко сжимает на груди пистолет. На небольшом стеллаже стоят матрёшки, с одной так и не сняли ценник — 4500₽.

С началом праздника больше ничего не напоминает об оружии, в доме из мужчин остаются только фотограф и видеооператор. Собираются около пятидесяти детей — как родственники чеченских элит, несколько младших из семьи Рамзана Кадырова, так и просто из ближайших окрестностей. Дети отличаются качеством одежды, но больше всего — поведением. «Ребята, что вам положить?» — спрашивает Жасмин у круглого стола, за которым сидят двенадцать детей. Кто-то уверенно просит, кто-то смущается, Трое-четверо ребят молчат и смотрят широко раскрытыми глазами. Ничего не меняется ни после второго, ни после третьего предложения. Только когда Жасмин предлагает посекретничать и начать шептать на ушко, они несмело соглашаются, но общаться по-другому по-прежнему отказываются.

На столах завёрнутый в фирменные упаковки фастфуд: чизбургеры, хот-доги, картофель фри, отдельно — варёная кукуруза и попкорн. Из маленьких стеклянных бутылочек с газировкой детям в одноразовые стаканчики наливают спрайт, колу и фанту. Соков ООО «Чеченские минеральные воды» больше нет, только тетрапаки привычных марок.

К каждому ребёнку в зале приставлена взрослая женщина — мама, няня или бабушка. Как рассказывает Залина, ни у кого из присутствующих здесь нет инстаграма и вообще социальных сетей — запрещают мужья. В качестве легенды пересказывается, что жёлтая кукурузина и «Нохчо Стар» — это всё из-за того, что с Фатимой, мамой Фариды, долго не могли связаться по вотсаппу по поводу праздника: якобы пользоваться им можно только в определённые часы. Это никак не сказывается на любви к фотографиям: кажется, что групповые снимки с именинницей и подарками — это один из важнейших ритуалов. Помимо фотографа, мамы без устали выстраивают идеальные кадры и делают снимки на свои смартфоны.

Большинство детей отлично знакомы с миром Диснея и легко отвечают на вопросы, у какой принцессы самые длинные волосы, какая потеряла туфельку, а кто попал в плен к чудовищу. «Жасмин, Жасмин, а где Алладин?» — тянет за широкие шаровары актрисы шестилетняя Аиша — дочь Рамзана Кадырова. В глазах девочек светится восхищение: четыре принцессы в усыпанных стразами сверкающих костюмах очень резко контрастируют с привычными закрытыми восточными одеждами. Единственная, кто в этом зале хоть как-то соответствует спустившимся с небес богиням, — именинница. Она успела поменять платье, теперь это бордовое бархатное, но по-прежнему с открытыми руками, широкий ободок в волосах блестит камнями. В наряде Фариды нет ничего, указывающего на традиционную культуру, и это выглядит как главная привилегия виновницы торжества.

«На каком языке ты хочешь, чтобы тебе спели песню: на русском или на английском?» — праздник близится к завершению, вот-вот ввезут торт. Фарида мнётся, кто-то из детей кричит «на чеченском», но потом всё-таки выбирает русский. «С днём рожденья тебя, с днём рожденья, Фарида, с днём рожденья тебя!» — эти слова знают все, но торт задерживается, приходится включать заранее записанную музыку, она оказывается «плюсовкой», и исполнение «Happy birthday to you» зал слушает в полном молчании. Наконец появляется торт от Рената Агзамова. По чеченской традиции, Фарида отрезает кусок и угощает им ближайших родственников и друзей.

«Жасмин, я хочу, чтобы ты была со мной, оставайся со мной, будешь жить у меня», — дети начинают разъезжаться, Аиша, весь праздник не отходившая от актрисы, тоже подходит попрощаться. «Мы обязательно встретимся!» — Жасмин кивает, улыбается, вспоминает о фамилии светловолосой милахи и внутренне содрогается.

Жёлтая газель везёт актрис обратно в Нохчо Стар. По плану — несколько часов сна и ранним утром вылет в Москву. После выступления очень болят ступни от каблуков и спина от осанки, актрисы практически спят вповалку. Не устают только Марина Айдаева и чеченская эстрада, которая словно сроднилась с машиной. «Извините, пожалуйста, а можно музыку выключить? Девочки очень устали», — менеджер просит за всех принцесс. Водитель кивает, убавляет громкость до минимальной, но совсем выключить рука не поднимается. «Без тебя я не я, я не я, я тоскую, без тебя я не я», — шепчет Марина. До Грозного остаётся час.