10 ноября 1977 года в небольшой лаборатории в Великобритании учёным впервые удалось успешно пересадить в матку женщины искусственно оплодотворённую яйцеклетку. Через девять месяцев родился первый «ребёнок из пробирки», и миллионы людей по всему миру получили возможность завести детей. Самиздат рассказывает истории пяти женщин, жизни которых изменило ЭКО.
25 июня 1978 года в родильном отделении госпиталя города Олдхем было необычайно многолюдно. Кроме будущих родителей и медперсонала в палату пригласили оператора с камерой. Несмотря на поздний час, у стен больницы собрались десятки журналистов из разных стран — от Японии до Соединенных Штатов, в коридоре дежурил полицейский наряд.
«Девочка, как и ожидалось, — отметил акушер в 23:37, извлекая младенца. — Здоровая, 2,6 килограмма». Перерезав пуповину и обернув новорождённого в одеяло, доктора́ поздравили присутствующих. Напоследок врачи взяли ребёнка на руки для исторического совместного фото: Луиза, первый человек «из пробирки», только что родилась.
Мать Луизы пыталась забеременеть почти девять лет, пока они с мужем не обратились к ЭКО — способу искусственного оплодотворения. Этот процесс происходит в пробирке, затем уже сформировавшийся эмбрион переносят в тело женщины. Эксперименты в этой области продолжались более десяти лет. В них участвовало больше двух сотен женщин, но ни одна из них до этого не могла родить живого ребёнка.
Следующим утром мир разделился на два лагеря: сторонников победы науки и критиков «игры в бога». Люди, поддерживавшие прогресс в медицине, торжествовали, потому что у многих матерей в бесплодных парах наконец появился шанс забеременеть, однако некоторые религиозные сообщества, считающие создание эмбрионов в лаборатории, а не в «естественных условиях» неприемлемым, практически сразу начали выступать против нововведений в медицине. Спустя сорок два года ЭКО помог родиться восьми миллионам людей и продолжает менять жизни самых разных женщин.
Глава 1. «Будет футбольная команда»
Новости о «победе над богом» дошли и до СССР, где свои попытки ЭКО предпринимались ещё в середине 50-х, но из-за одной неудачной беременности были остановлены по указанию партии. На фоне успеха в Великобритании была сформирована новая группа советских учёных. В 1986 году в Союзе впервые прошли успешные роды искусственно зачатого ребёнка. После них в Москву, Ленинград и Харьков на экспериментальную операцию со всей страны отправились десятки женщин.
«Мы прожили вместе с моим мужем примерно десять лет до того, как решили завести детей. Я уже знала о своём бесплодии, поэтому мы решились на ЭКО», — вспоминает Тамара (имя изменено). «В журнале „Здоровье“, помню, все очень хвалили ЭКО и писали, что это настоящий прорыв. Мы решили попробовать». В 1988 году женщина из Сургута приехала в Московский институт акушерства и гинекологии, чтобы пройти медицинское обследование. В советское время, вспоминает она, попасть на нужные процедуры было сложно: везде бесконечные очереди. Направление на ЭКО желающие получали в Министерстве здравоохранения. После обследования Тамаре назначили лечение, ЭКО она смогла попробовать только через четыре года.
«Здоровье», ежемесячный научно-популярный журнал министерств здравоохранения СССР издавался издательством «Правда»
Всё начинается со стимуляции овуляции. Пациентке назначают гормональные препараты, которые повышают число яйцеклеток. Больше клеток — больше шансов зачать ребёнка. Дальше врачи с помощью специальной пункционной иглы забирают из организма полученные яйцеклетки. Операция проводится под наркозом. Затем в лаборатории учёные производят оплодотворение полученных яйцеклеток спермой мужа или донора, а после начинается процесс деления и образования эмбрионов в пробирке. Финальная стадия — перенос эмбриона в полость матки с помощью катетера. После этого остаётся только ждать, приживётся эмбрион в организме женщины или нет. Как правило, это становится понятно в течение двух недель.
Репродуктолог одной из платных клиник Москвы Павел Яковлев говорит, что сегодня весь мир стремится и рекомендует переносить только один эмбрион в организм женщины, даже если их во время ЭКО образовалось больше. Дело в том, что многоплодная беременность часто связана с перинатальными осложнениями. Чтобы исключить такую вероятность, нужно переносить один эмбрион, так как шанс наступления многоплодной беременности при переносе двух и более эмбрионов существенно возрастает. Два эмбриона можно перенести женщинам старше 38 лет, если, например, не проводилось генетическое тестирование, с помощью которого можно судить о наборе хромосом у эмбрионов.
В то время в СССР процедура была экспериментальной, опыта накопили не так много, и врачи не знали всех тонкостей. Чтобы повысить шансы, что хоть один эмбрион успешно приживётся, врачи решили использовать все, которые удалось оплодотворить. Так в организме Тамары оказалось сразу одиннадцать яйцеклеток. «Футбольная команда будет», — смеялась Тамар в ответ. В итоге ни один из пересаженных эмбрионов так и не прижился.
Второй раз Тамара с мужем вернулись в клинику спустя полгода — снова безуспешно. Врачи говорили, что по технологии они делают всё правильно, но беременность так и не наступала. Тамара пережила четыре попытки ЭКО, каждый раз проходила цикл препаратов и «принимала» новые эмбрионы. Но всё было напрасно.
Сейчас Тамара работает педагогом-психологом в школе, несмотря на пенсионный возраст, и почти не помнит деталей процедуры. «Вероятно, это защитная реакция организма, — рассуждает она. — Чтобы не переживать заново эти страдания. Тяжело объяснить, что чувствует женщина во время провальной попытки забеременеть. Тебя словно лишают какого-то лучика надежды на то, что ты когда-нибудь станешь любящей матерью и сможешь воспитать детей. Вдвойне неприятно, едва свыкшись с этой мыслью, вдруг получить веру в то, что современная наука сможет это исправить. А потом столкнуться с реальностью, где далеко не всё так радостно. Это невероятно больно».
Тамара уверена, что последствия ЭКО догнали её спустя 12 лет, когда ей диагностировали рак яичника. «Я считаю, что так случилось именно из-за всех этих медицинских вмешательств. Я ведь не выдерживала необходимый интервал между процедурами — после неудачной попытки стоило подождать хотя бы полгода-год, как советуют врачи».
Последняя попытка была почти удачная, всё шло хорошо, но на фоне переживаний у женщины случился нервный срыв, и эмбрион погиб. После выкидыша Тамара развелась с мужем и больше не пыталась забеременеть. «К тому моменту я уже и не хотела с ним детей. За год до последнего ЭКО он ушёл к другой женщине, но потом вернулся и уговорил меня попробовать ещё раз. Ребёнок был для него всего лишь поводом, чтобы всё вернуть».
Глава 2. «Вы идёте против природы»
Муж Ани (имя изменено) — трансгендерный мужчина. Несколько лет назад он совершил переход от биологического женского пола. Когда пара начала встречаться и обсуждать общее будущее, они поняли, что оба хотят детей. Естественным путём завести ребёнка пара не могла, и тогда они прибегли к ЭКО.
Несмотря на то, что с 2013 года ЭКО входит в базовую программу обязательного медицинского страхования, трансгендерность партнёра не позволяла Анне с мужем воспользоваться ОМС. Поэтому пара рассматривала только коммерческие клиники. В среднем ЭКО в Москве стоит от 90 000 до 230 000 рублей. В стоимость обычно входят все необходимые анализы и процедуры для ЭКО и стационар для женщины. Чем выше стоимость, тем шире спектр предлагаемых больницами услуг. Так, например, ЭКО без стимуляции (усиленного с помощью гормональной терапии выращивания яйцеклеток) может стоить примерно 80 000, классическое ЭКО со стимуляцией — 130 000, а ЭКО с двойной стимуляцией — для повышения шансов на успех — может обойтись в 190 тысяч рублей.
«Проблемы начались уже на этапе поиска врача: по поводу трансгендерности в нашем государстве существует некая стигма, и многие специалисты просто отказывались с нами работать», — вспоминает Аня.
В поисках репродуктолога они оказались на приёме у доктора, который вёл себя по-хамски: «Говорил, что мы идём против природы и бога, что наша пара — это сплошной цирк и никаких детей нам заводить нельзя. Это был очень тяжёлый момент, у нас едва не опустились руки».
Подобное отношение к ЭКО среди верующих поддерживает и Русская православная церковь, которая годами пытается вывести ЭКО из полиса общего медицинского страхования. Среди «этических проблем ЭКО» РПЦ выделяет убийство лишних эмбрионов, получение мужских половых клеток «при помощи рукоблудия» и использование чужих клеток — как разрушение брачного союза.
«Каждая женщина, решившаяся на ЭКО, как минимум параллельно делает три-пять абортов. И всё это, голубка, будет на твоей шее до смерти, и ответишь за убийство каждого», — отзывался о процедуре ЭКО ныне покойный протоиерей Дмитрий Смирнов, занимавшийся в РПЦ вопросами материнства и детства. Новый глава Патриаршей комиссии по вопросам семьи Фёдор Лукьянов уверен, что процедура вредит здоровью: «Сразу закладывайте деньги на лечение детей-инвалидов».
В итоге Анне и её мужу всё же удалось найти подходящего доктора, у которого уже был опыт работы с трансгендерными персонами; клиника даже помогла паре решить все юридические вопросы. Например, с корректным оформлением договора с учётом трансгендерности одного из партнёров. Оставалось только найти донора спермы: «У нас была яйцеклетка моего партнёра и суррогатная мать в моём лице, доктор предложила анонимного донора, но мы психологически не были готовы довериться кому-то совершенно незнакомому, поэтому воспользовались помощью друга».
Процедура у Ани и её мужа проходила легче, чем у многих других пар. Они с партнёром разделили нагрузку пополам: муж на несколько месяцев отказался от гормональной терапии, необходимой для изменения половых признаков, чтобы получить необходимое количество яйцеклеток. Аня в это время вела здоровый образ жизни, старалась меньше нервничать и сократить стресс, чтобы подготовить организм к переносу эмбрионов. Паре повезло: с первой же попытки они получили достаточно эмбрионов, наступила беременность, и через девять месяцев у них родился ребёнок.
Несмотря на то, что процедура прошла успешно, для пары это было трудное время. Аня уверена: во многом на эмоциональное восприятие этого периода влияет отношение врачей. А в России, на её взгляд, огромное количество докторов имеют предубеждение против ЭКО: в их глазах женщина, проходящая через эту процедуру, априори больная, дефектная, мягко говоря, «особенная». Аня постоянно слышала предостережения в духе «перспективы естественных родов даже не рассматривайте!» Женщина считает, что дополнительная гормональная стимуляция и без того нелегко даётся организму, а когда добавляется стресс от врачей, становится только тяжелее.
Аня видит в процедуре ЭКО исключительно положительные стороны: «Огромное счастье, что наука способна на такое и может помочь самым разным парам, которые хотят завести детей. Это победа человечества над естественным отбором, которая доказывает, что люди не просто зверьки, которые обязаны размножаться так, как когда-то было задумано природой, а существа, которые осознанно рожают детей, чтобы давать им заботу и любовь».
За сорок лет технология изменилась в лучшую сторону. Сегодня яйцеклетки можно заморозить, это даёт парам возможность попробовать позже или даже зачать второго ребёнка. Этим способом воспользовались и Аня с мужем: «Спустя несколько лет мы прошли через процедуру ЭКО с тем же самым врачом и родили второго ребёнка. В первый раз мы прошли через полный протокол ЭКО, а во второй просто перенесли замороженный эмбрион, который остался от первого раза и всё это время хранился в клинике. Технически наши дети близнецы, но родились с разницей в несколько лет.
Глава 3. «Дойная корова»
Не все пары могут обойтись сами. Некоторым нужен донор: здоровый мужчина, готовый поделиться спермой, или женщина, согласная на гормональную стимуляцию, чтобы получить достаточное количество яйцеклеток. Иногда таких доноров ищут среди знакомых, но порой ими становятся совершенно случайные люди, о которых родителям мало что известно.
Мария (имя изменено) несколько лет работала SMM-менеджером в клинике репродуктивной медицины небольшого городка на западе Украины и однажды случайно услышала, что нужны новые доноры — женщины, которые согласны пройти процедуру извлечения яйцеклеток. Мария задумалась. Ей было 25 лет, она понимала, что сама не хочет детей, но могла бы помочь тем, кому они действительно нужны: «Мною двигало желание сделать что-то особенное и хорошее для кого-то. Приятным бонусом стали деньги». Компенсация за донорство для Марии составила десять тысяч гривен (на тот момент около 30 тысяч российских рублей). Врачи клиники не сразу согласились с инициативой девушки и объяснили ей, что обычно в качестве доноров выступают женщины, у которых уже есть свои дети, но Мария заверила их, что приняла это решение вполне осознанно, и начала подготовку.
Перед процедурой девушка прошла генетический скрининг, сдала тесты на ВИЧ и гепатит и множество других анализов, чтобы врачи точно знали, что ребёнок будет здоров. Кроме того, Марию попросили предоставить информацию для будущих родителей, обратившихся в клинику: группа крови, национальность, образование, цвет волос, рост, вес, общие интересы и несколько детских фото.
«Зачем-то доктор даже указала в анкете, что я веган, — наверное, решила, что это меня как-то характеризует», — вспоминает девушка.
Донор и будущая мать начинают гормональную терапию вместе: делают уколы и пьют таблетки, чтобы синхронизировать циклы организмов. Ежедневно Мария получала два укола в живот. Коллеги называли её идеальным донором: её репродуктивная система даже с уменьшенной дозой гормонов производила необходимое количество яйцеклеток.
Тем не менее организм Марии испытывал сильный стресс: от уколов начались зуд и аллергия, девушке было сложно ходить, яичники будто увеличились в несколько раз, приходилось широко расставлять ноги, как делают беременные женщины. Пришлось перестраивать и привычки: «Мне нельзя было пить, нельзя заниматься сексом: оказалось, я суперфертильна и потому могла случайно забеременеть».
Перед операцией по изыманию яйцеклеток девушке нужно было сделать укол-«триггер», причём самостоятельно, потому что необходимое время укола не совпадало с рабочими часами докторов.
Мария чувствовала себя всё хуже, у неё появились боли в животе, она нервничала, но в конце концов изъятие яйцеклеток прошло успешно. Через несколько месяцев она узнала, что у пары, которая воспользовалась её яйцеклетками, родилась дочь — с тёмными глазами и аккуратной формой лица, прямо как у самой Маши.На следующий год Мария вновь согласилась быть донором. В этот раз здоровье девушки пострадало ещё сильнее. У неё начало скакать давление, усилились боли, и пришлось потратить месяцы на лечение в другой клинике. Сегодня энтузиазм Марии по поводу помощи окружающим почти совсем исчез, в третий раз становиться донором она не готова — может быть, только для самых близких. «Никому не рекомендую, — уверенно заявляет девушка. — Чувствуешь себя дойной коровой, генератором яйцеклеток».
Глава 4. «В какой то момент я поняла, что где-то сломана»
Каждый год в результате ЭКО в России рождается примерно 8000 детей. Однако процедура ЭКО не всегда приводит к беременности. Даже сегодня родители иногда годами стараются зачать ребёнка.
«Когда мне исполнилось тридцать, мы с моей партнёршей решили завести детей, — рассказывает Ирина (имя изменено). Её история заняла целых семь лет. — Сначала мы пробовали зачать ребёнка с другом-геем, который тоже хотел стать отцом, но рассорились с ним после безуспешных попыток спустя полгода».
Ирина пошла по врачам и воспользовалась семенем доноров, но забеременеть не получалось. Доктора поставили диагноз: эндометриоз. Это болезнь репродуктивной системы, от которой помогает беременность, но эта же болезнь мешает её наступлению: отсутствие беременности становится причиной развития эндометриоза, который препятствует оплодотворению.
Врачи рекомендовали Ирине встать в очередь на ЭКО по ОМС. Почти год она ждала своего череда и собирала нужные документы, но процедура так и не состоялась. Когда Ирина уже прошла гормональную терапию и ожидала переноса эмбрионов, её организм среагировал не так, как планировалось. Гормоны подействовали слишком сильно, и у девушки наступил синдром гиперстимуляции: яичники отекли и живот вздулся как шар. Дальнейшая попытка пересадить эмбрионы была непредсказуема и опасна. Врач посоветовал подождать, и девушка заморозила созревшие эмбрионы.
Ирина и её партнерша не сдались и продолжили попытки забеременеть естественным путём с новым знакомым. Всё это обернулось неожиданным образом: «В это время мы встретили мужчину, которого захватила идея стать отцом. Мы пробовали почти год, отложили старые эмбрионы и подошли ко второму ЭКО. За это время наши отношения стали триадой. Сейчас такое называют полиамория».
При второй попытке ЭКО Ирина получила мало клеток — выросло всего два эмбриона. Один из них не дожил до переноса, на этом фоне у девушки началась депрессия, пришлось работать с психологом и вновь отложить планирование беременности.
«В какой то момент я поняла, что где-то сломана, — вспоминает своё состояние девушка, — и надо работать с собой. Беременность не получалась не просто так. ЭКО — это не панацея и не волшебная таблетка, которая вмиг решит мои проблемы. Я стала серьёзно и методично заниматься с психотерапевтом».
Для третьей попытки ЭКО через год партнёры решили использовать эмбрионы, оставшиеся от первого раза. Ирине перенесли сразу два эмбриона. «Не знаю, зачем я согласилась, — вспоминает девушка. — Как будто решила „подстраховаться“. Детский сад. Я бы с ума сошла, если бы оба прижились и была бы двойня. Но вновь ничего не получилось».
Репродуктолог посоветовала Ирине после перерыва сделать всю процедуру с самого начала, несмотря на то, что у них оставались эмбрионы от прошлых попыток. Это было связано с тем, что эмбрионы были перевезены из другой клиники и врач не могла поручиться за их качество.
Ирина не перестаёт поражаться тому, что семь лет ожидания ребёнка завершились для неё успешно: «Я уже не надеялась ни на что, думала, что это полное фиаско. Но моё чудо произошло. И беременность наступила. Сыну скоро годик».
Глава 5. «Мой отец — донор спермы»
Даже после рождения ребёнка женщины, прошедшие через ЭКО, испытывают особый стресс: роды позади, но как это скажется на состоянии ребёнка, будет ли он здоров, стоит ли говорить ему о том, что в его рождении помогло ЭКО?
«Мои родители говорили со мной открыто и свободно, поэтому я всегда знала, что родилась благодаря ЭКО-оплодотворению», — рассказывает Кайа, 21-летняя студентка университета Бентли в Бостоне. Она выросла в Коннектикуте, в ЛГБТ-семье, с двумя мамами.
Мамы Кайи познакомились в Школе искусств в Нью-Йорке. Спустя какое-то время они поняли, что хотят ребёнка, начали рассматривать возможные варианты и со временем пришли к ЭКО.
Родители старались выбрать донора спермы, который бы напоминал ту маму, чья яйцеклетка не была использована для зачатия. «Никто из нас лично не знаком с донором спермы, благодаря которому я появилась на свет. От него мне досталось небольшое аутоиммунное заболевание — его просто не было в мамином роду, а больше о доноре ничего не известно. В документах указана некоторая информация об этом человеке: этничность, данные о семье, его состояние здоровья. Но у нас нет ни имени, ни фотографии, ни других опознавательных знаков, с помощью которых я бы могла найти его, если б захотела. Иногда я задумываюсь о том, что было бы любопытно встретиться с ним, посмотреть, как он выглядит. Сейчас мамы в разводе, сын новой девушки одной из них тоже родился с помощью ЭКО, и у него есть фотография его биологического отца. Было бы здорово иметь что-то подобное!»
Несмотря на то, что Кайа выросла в довольно консервативном штате, она никогда ни от кого не скрывала, что родилась с помощью ЭКО: «Мне ни разу не было стыдно или неловко за прошлое моей семьи. Я даже рада, что родилась таким образом. Уверена: это сделало меня гораздо более открытой и понимающей».
