В телеграм-каналах Рио-де-Жанейро каждый день публикуют сводки перестрелок в фавелах — знаменитых бразильских трущобах, где живёт два миллиона человек. Жизнь в районе, где у многих есть огнестрельное оружие и его могут направить на тебя в любой момент, быстро формирует новые инстинкты. Как построить дом в таком месте? Как обзавестись чувством единства и добрососедства посреди хаоса уличных боёв и грабежей? Журналист Елена Срапян, прожившая в регионе полтора года, рассказывает, как устроены бразильские фавелы, и сравнивает их с пережившим перерождение колумбийским городом Медельин — колыбелью наркобарона Пабло Эскобара.
Мы уже спускались вниз, когда послышались хлопки, будто кто-то взрывал петарды в метре от нас. Люди бросились врассыпную, мы интуитивно кинулись за ними — сначала вообще не поняв, что происходит. Забежав в магазинчик мебели, забились в небольшой тёмный туалет: трое нас, владелец магазина и какая-то супружеская пара с девочкой лет пяти. Хлопки продолжались. Через дорогу стояла маленькая школьница и плакала: она не смогла вовремя перебежать и укрыться. Этим утром мы решили забраться на одну из гор Дос Ирмаос («Два брата» в переводе с португальского), откуда открывается отличный вид на знаменитые пляжи Ипанема и Копакабана. Путь на смотровую лежал через Виджигал — так называемую пасифицированную фавелу: в таких местах есть рестораны, клубы и хостелы, а уровень преступности, после полицейских зачисток, считается низким. Около пяти вечера мы уже спускались вниз, обсуждая, что бразильские фавелы не так уж и страшны: кругом кипела жизнь, тётушки тащили вёдра с водой, кто-то продавал газировку. Мы подкрепились приличными гамбургерами в одной из маленьких забегаловок по совсем не столичной цене. Никакого чувства опасности не было и в помине. А потом мы услышали выстрелы.
Каждый день в телеграм-канале Onde tem tiroteio-RJ («Где стреляют? — Рио-де-Жанейро») буднично публикуют десять-пятнадцать сообщений в телеграфном стиле: «Слышны выстрелы в Сьдадже-де-Дьос (тот самый «Город Бога»), внимание в регионе». Жизнь в городе, где у многих людей есть огнестрельное оружие и они могут направить его на тебя в любой момент, быстро формирует новые инстинкты. Самые безопасные места — в торговом центре и около полиции. Между тобой и магазином небольшой туннель? Лучше заплатить доллар и поехать на автобусе. Стемнело и хочется погулять? Берёшь друзей, немного наличных и ключи — ничего больше. Мы с друзьями пробыли в Рио месяц, но жили порознь, снимая две квартиры по краям Копакабаны. Встречались попить пива где-то на полпути, в середине района. «Эй, ребята, а который час, есть у вас телефон с собой?» — «Нет, мы что, идиоты?»
Не брать телефон, не носить украшения, вечером одеваться в максимально потрёпанную одежду, натягивать капюшон, не выглядеть туристом, не выглядеть таким белым, в конце концов. Чётко знать, в каком именно районе ты находишься, и не переходить незримые границы. Не ходить одному по ночам, не ходить пьяным, по воскресеньям оглядываться: всё закрывается и никто не гарантирует вашу безопасность и днём. Так не везде: у каждой страны, у каждого города в Латинской Америке — свои правила игры и для приезжих, и для местных, но истории всех фавел чем-то похожи.
Как здесь можно обрести дом и чувство безопасности? Можно ли трансформировать криминальное прошлое, наполненное войной и насилием?
Рио-де-Жайнеро, Бразилия
Агломерация:
12 620 000 человек
Убийства:1247 в год ~ 3-4 в день
111971 в год ~ 306 в день
18730 в год ~ 51 в день
В конце XIX века в Бразилии разразился аграрный кризис, который совпал с отменой рабства и индустриализацией страны. Мигранты из внутренних областей страны устремились в Рио-де-Жанейро. К 1890 году население города выросло вдвое — до полумиллиона. В 1893 году мэр города Кандиду Рибейру отдал приказ уничтожить одно из многих стихийных поселений в центре, известное под названием «Свиная голова». Две тысячи человек, оставшиеся без жилья, выбили из правительства официальное разрешение строить свои халупки на склонах горы Провиденсия, прямо над бывшей «Свиной головой».
Сейчас в фавелах Рио проживает около двух миллионов человек — треть городского населения. Самая большая фавела, Росинья, находится за элитным районом Гавеа и занимает 143 гектара — чуть меньше московского района Арбат. Фавелы экономически и инфраструктурно обособлены: у них свои заведения, свой транспорт, свои сети магазинов. На входах в фавелу всегда дежурят мототакси: обычный водитель наверх не поедет.
Некоторые фавелы Рио, такие как Виджигал, где мы попали в перестрелку, считаются пасифицированными, «умиротворёнными»: здесь жестокие полицейские зачистки, в результате которых погибли десятки человек, привели к снижению уровня криминала. Но постепенно всё возвращается: «Некоторые комьюнити, которые считаются успехом пасификации, снова захвачены бандами, и там стреляют каждую неделю. Там могут быть столкновения с полицией или просто конфликты между группировками», — пишет в своём блоге испанец Мигель, который переехал в Виджигал из Страны Басков.
Мигель описывает свою жизнь в фавеле так: «Расстояние между моим домом и домом моего соседа составляло около метра. Когда я открывал окно, я видел соседа и я почти мог дать ему пять! Я думаю, всё это — часть шарма и сумасшествия жизни в рое домов, нагромождённых без какого-либо явного разрешения. И это всё ещё по-своему работает — порядок внутри хаоса. К тому же стены домов очень тонкие, нет ничего похожего на звукоизоляцию. Следовательно, ты слышишь все разговоры соседей — и они слышат, что происходит в твоём доме».
Люди в фавелах почти всё время проводят на улице: общаются, жарят барбекю, пьют пиво и устраивают вечеринки по выходным. Да, в фавелах большие проблемы с водой и электричеством, на улицах много мусора, но это же и территория взаимовыручки: люди так близки тебе и им так понятны твои трудности, что в любой момент они готовы прийти на помощь.
Местные, резиденты и выходцы из этих мест привыкли справляться с трудностями, нередко представляющими опасность для жизни. «Люди не называют эти места фавелами. Они называют их comunidade, „сообщество“, — пишет Мигель. — Это районы, которые были созданы из ничего, просто руками многих людей, оказавшихся в сложном экономическом положении. Так они начали сосуществовать, помогая друг другу, делились вещами, жарили вместе мясо, работали в соседских домах. Удивительно видеть, как здесь каждый знает каждого и как они готовы делиться всем, что у них есть».
«Фавела — это моё сообщество. Это то место, к которому я принадлежу, — пишет автор блога Life in Rocinha. — Я знаю так много людей здесь. Я не могу пройти по улицам или проулкам, чтобы кто-нибудь не окликнул меня или не назвал по имени. Это приятное чувство, когда у тебя есть место, где ты чувствуешь себя охваченным заботой, любимым, нужным. За пределами фавелы всё совсем иначе, потому что всё для себя. В моей жизни фавела всегда помогала мне, и теперь я пытаюсь помочь ей. Вот что такое — жить здесь».
ПИК строит дома и точно знает, что дом — это не бетон и арматура. В совместном исследовании с самиздатом «Батенька, да вы трансформер» через истории со всего мира мы изучаем, что такое дом на самом деле. Дом — это и стихийная коммуна медийных людей в центре Москвы, и даже окоп на фронте.
Это не значит, что в фавелах нет проблем, отмечает автор Life in Rocinha. Но к внутренним правилам фавелы все привыкли: «Да, парни продают свои наркотики, и, конечно, люди покупают. Большинство покупателей — не из фавелы. Это средний класс и богатые люди, которые приезжают просто купить стафф. Наркотики — это не проблема только фавел. Это мировая проблема. Но банды не контролируют мою жизнь. Правила просты: если ты не крадёшь, не убиваешь и не насилуешь, с тобой ничего не произойдёт».
Эти правила защищают от произвола, но не от случайной пули. Росинья — не только самая большая фавела в Рио, она же в течение нескольких лет была самой опасной: группировки постоянно конфликтовали между собой. Вот как один из жителей Росиньи, сёрфер по имени Габриэль Попо, описывает свою жизнь во время столкновения банд Amigos dos Amigos и Rogério 157 в 2017 году: «Однажды во время Кубка чемпионов, в котором я участвовал, я чуть не лишился этой возможности — просто не мог выйти из дома. Ситуация была слишком опасной. Так что теперь я выхожу тренироваться как можно раньше, но всё равно боюсь, что может случиться что-то плохое. Многие члены моей семьи живут здесь, в зоне высокого риска, и это сильно волнует меня. Я молюсь Богу, чтобы он защитил меня и мою семью».
Медельин, Колумбия
Агломерация:
3 592 100 человек
Убийства:550 в 2017 ~ 1-2 в день
8000 в год ~ 22 в день
Около медельинской станции метро Сан-Хавьер каждое утро иностранцы сбиваются группками вокруг гидов: здесь начинаются бесплатные туры в Коммуну 13 — медельинское урбанистическое чудо. В 80-х годах Медельин считался одним из самых опасных городов мира: наркокартель во главе с Пабло Эскобаром Гавирией развязал в городе настоящую войну против полиции и парамилитарес — правых групп, вооружённых правительством страны.
Коммуна 13 — самая бедная из шестнадцати медельинских коммун (так здесь называют районы города). На площади около семи квадратных километров живут около 160 тысяч человек. Стихийные постройки в районе холма Сан-Хавьер начали возникать в связи с индустриализацией Медельина и бесконечной гражданской войной в Колумбии, которая началась в 1964 году и всё ещё не считается законченной.
Когда в 80-х в Медельине начали действовать наркокартели, жители бедных районов оказались активно вовлечены в растущую преступность. Такие коммуны стали домом и для военных группировок — Революционных вооружённых сил Колумбии FARC, Национальной освободительной армии ELN и Народно-вооружённых коммандос CAP. Извилистые улочки и хаотичные постройки Коммуны 13 делали борьбу с группировками практически невозможной, но правительство предпринимало активные попытки, в результате которых гибли и мирные жители. Так, во время спецоперации «Орион» в 2002 году погибли четверо военных, шесть мирных жителей и шесть повстанцев, также было зарегистрировано более двухсот раненых.
В интервью изданию CityLab жительница Коммуны 13 Клаудия, мать пятерых дочерей, описывает ситуацию тех лет так: «Пули летали вокруг, а на улицах лежали мёртвые тела. Мои окна и двери всё время были закрыты. Иногда я даже не водила детей в школу, потому что ситуация становилась слишком опасной. Они пропустили много занятий из-за этого».
Переломными годами для Медельина стали нулевые: именно тогда мэрия начала заниматься транспортным развитием города. Старые дороги восстановили и отремонтировали, где было технически возможно — проложили новые. Первая линия Metrocable открылась в 2004 году: четыре станции соединили станцию метро Асеведо и район Санто-Доминго-Савия на северо-востоке города. В 2011 году в коммуне построили серию из шести эскалаторов — если раньше жители были вынуждены подниматься на высоту тридцатиэтажного дома по неосвещённым извилистым улицам, сейчас тот же путь можно безопасно преодолеть за пять-десять минут. Всё это изменило положение дел: яркие эскалаторы, дополнительные патрули и доступность района для туристов сделали Коммуну 13 намного безопаснее.
Строительство шло нелегко, район оставался опасным, за время стройки в округе убили 12 человек, в том числе одного девятилетнего мальчика. Сезар Эрнандес, руководитель программ урбанизации города, так описал это время: «Мы должны были сносить дома, и в то время как владельцы домов были в нашем офисе, чтобы подписать договор продажи и передать ключи, банды завладевали домом и полностью обчищали его. Они забирали всё, что можно было хоть как-то использовать: двери, оконные стёкла, газовые плиты. Когда мы начали, в районе действовали пять банд. Когда мы закончили, осталась только одна. Но они не растворились в воздухе — просто сменили место».
Сейчас жизнь в Коммуне 13 выглядит очень мирно: уличные художники раскрасили стены домов многочисленными яркими работами. Десятки туристов каждый день участвуют в граффити-турах, которые проводят за чаевые. Вокруг эскалаторов выросли кафе, торгующие мороженым и свежевыжатыми соками. Правда, мы зашли за мороженым не туда, а к одной из знакомых нашего проводника. Темнокожая сеньора Сильвия вынесла нам целое ведёрко фирменных сладостей Медельина: замороженный сок с кусочками манго на палочке, как мороженое: его надо макать в сок лайма с чили — и тогда вкус получается совершенным. Сеньора живёт в небольшой квартирке на третьем этаже дома совсем недалеко от эскалаторов. «Это совсем другая жизнь, — рассказала она. — Мы всё так же живём все вместе: собираемся с соседями, помогаем друг другу, поддерживаем. Но раньше мы никогда не знали, что будет завтра. Сейчас у нас появилось будущее: например, мой внук ходит в английскую школу, которая открылась в двух шагах отсюда. Но главное, что мы наконец живём спокойно».
Быт коммуны похож на деревенскую жизнь: кое-где даже кричат петухи, а дети гоняют по холмам туда-сюда на стареньких велосипедах. Жители Коммуны 13 уверены, что их район изменился навсегда. Но Сезар Эрнандес высказывается по этому поводу однозначно: «Коммуна 13 всё ещё остаётся самым нестабильным районом города. Если в какой-то момент член банды одного из районов повыше застрелит кого-то из района пониже — с „перемирием эскалаторов“ будет покончено».
