Помогать надо не только тем, кто тебе нравится, — к такому выводу пришла семья читателей самиздата, приютившая одного не самого приятного гостя. Сломанная раковина, оккупированный диван и много взаимных претензий — самиздат рассказывает, к чему приводит дорога гостеприимства и помощи ближнему

— Ань, ты не против, если у нас какое-то время поживёт египтянин? — спросил меня мой муж Вадик. Он позвонил ближе к вечеру, я ещё сидела в офисе — и тут же рассказала коллегам, что у нас назревает приключение. Вообще в нашей семье принято помогать ближнему: мы поддерживаем разные некоммерческие фонды, отдаём вещи на благотворительность. Я честно верю в то, что люди в основном хорошие, а мир держится на взаимовыручке. Как-то раз я оставила карту в банкомате — и совершенно незнакомая девушка бежала за мной целый квартал, чтобы её вернуть. «Так почему бы и нет? Будем учить друг друга готовить национальные блюда, обсуждать забавные культурные различия и тусоваться», — подумала я и согласилась. Так в нашем доме появился Мухаммед.

Несколько слов о нас: я — трудоголик-иллюстратор, который после работы хватается за фриланс и забывает про еду и сон, Вадик — айтишник широкого профиля, вегетарианец и домохозяин, который напоминает мне о том, что нужно выключать компьютер. Мы очень спокойная семья, редко куда-то ездим, не влипаем в истории, сидим дома. В тёплое время ходим в парк смотреть на уточек и не очень любим общаться с людьми, но никогда не проходим мимо, если может потребоваться помощь. 

Поздним утром 26 ноября 2018 года Вадик возвращался домой из поликлиники. В метро к нему подошёл незнакомый человек и на вполне приличном английском спросил, как ему найти ближайший отдел Immigration police. Вадик подумал, что не сможет объяснить, и решил проводить иностранца до УФМС. По дороге тот потихоньку рассказал о себе и своей ситуации: он оказался египтянином Мухаммедом с сильно просроченной визой — судя по документам, страну он должен был покинуть почти месяц назад, а потому просто так вылететь ему не позволили. Россия — чуть ли не единственное государство, из которого нельзя вылететь с просроченной визой, просто заплатив штраф в аэропорту. Сотрудники аэропорта взяли с Мухаммеда липовый штраф и отправили самостоятельно решать проблемы с депортацией. Кое-как выяснив, куда обращаются мигранты, он направился в УФМС на «Китай-городе», заблудился в бесчисленных выходах и встретил Вадика.

В первом УФМС с такими проблемами не принимали и послали ребят на станцию другой ветки метро, а когда они туда добрались, отправили в следующее отделение. Наконец, в четвёртом или пятом УФМС у Мухаммеда попросили решение суда. Решения, конечно, не было — египтянин ещё не знал, нужен ли вообще суд. Вадик повёл иностранца в РОВД, а затем в МФЦ. Везде их, ничего не объясняя, отфутболивали в следующую инстанцию.

Все вещи у нового знакомого были с собой — рюкзак и большой чемодан без одного колеса, который весь день скрежетал по всем дорогам, пугая других пассажиров. С просроченной визой Мухаммеда теперь не пускали даже обратно в хостел, денег у него оставалось не очень много. Тогда Вадик взял телефон и набрал мой номер.

Мухаммед оказался взрослым скучным дядькой, который сразу же заперся в выделенной ему комнате (мы снимали двушку). Мы приставать не стали: человек напуган, находится в тяжёлой ситуации, наверняка нервничает. Вадик успел выведать, что дома Мухаммед работал в курортном отеле, когда-то у него была жена, но он с ней развёлся. Своих соотечественников он считал жуткими консерваторами, опыт работы в туризме почему-то убедил его, что он достаточно знает иностранцев, чтобы в один день собраться и уехать жить к этим «активными и весёлым людям». Вообще-то Мухаммед планировал отправиться в «какую-то нормальную, цивилизованную страну», Канаду там или Норвегию, но получить рабочую визу туда было сложнее. А в России или Малайзии он мог находиться и даже работать 90 дней, поэтому и решил поднять здесь немного денег и, если повезёт, найти невесту.

С работой не задалось: как сказал Мухаммед, «местные» египтяне оказались не рады новенькому-конкуренту, никто ему никак не помог, и он никуда не устроился. С невестой тоже не получилось. Он был максимально наивен и рассуждал как ребёнок: «В подъезд, где был хостел, однажды заходила девушка, мы столкнулись в дверях, и она на меня посмотрела! Я её больше никогда не видел и не очень-то помню, как она выглядит, но хотел бы её найти, потому что влюбился», — рассказывал он Вадику и постоянно предлагал поехать к хостелу искать будущую жену. Вадик тактично сливался.

Мне такие тайны души Мухаммед не доверял, мы с ним вообще почти не общались. Может, потому что привык, что с глупыми женщинами не стоит иметь дела, или, наоборот, уважал как хозяйку. В любом случае со мной он в основном просто улыбался и извинялся за то, что свалился нам как снег на голову.

Я знала только, что Мухаммед категорически не хотел депортации на родину. Он постоянно твердил, что ему не надо в Египет, а надо в Малайзию. Возвращение домой таким способом он считал позором: депортируют тех, кто оказался в совсем уж безвыходной ситуации, например потерял все деньги. Мы даже думали, а не натворил ли он чего в Египте, раз так сильно не хочет обратно.

Выходить из комнаты Мухаммеду всё-таки приходилось — в магазин под домом и в районное ОВД. Вадик везде сопровождал его, потому что Мухаммед совершенно не мог самостоятельно ориентироваться в Москве. После того как он несколько раз чуть не потерялся, мы задались вопросом, как он сам смог найти хостел и ещё добирался от него к мечети и обратно. Да, несмотря на то, что наш гость считал себя довольно светским человеком, например слушал Майкла Джексона, он регулярно совершал намаз и слушал Коран в наушниках.

Поход в РОВД никак не складывался. Всё шло не так: во вторник на месте не оказалось начальника — «вот он бы вам помог, это его профиль». В среду начальник оказался на службе, но не мог помочь, потому что был занят срочными нелегальными азиатами — «приходите лучше в пятницу». В пятницу он снова не работал, и ребят послали в другое РОВД. Браться за дело Мухаммеда никто не хотел. В отчаянии Вадик заявил, что привёл «преступника и нарушителя закона». Полицейские немного оживились, но не придумали, как поступить, и посоветовали обратиться в следующее РОВД. 

Спустя неделю походов по учреждениям Мухаммед выучил слово «завтра».

Поначалу нам показалось, что Мухаммед вполне неплохой парень и проблем не будет. Наша подруга как-то на полгода приютила у себя семью кубинцев с грудным ребёнком, а тут один египтянин, да ещё и религиозный. Через неделю оказалось, что не всё так просто. Однажды Мухаммед вывернул из стены раковину, пока мыл в ней ноги. К счастью, на пол она не грохнулась, мы вовремя заметили, что она висит криво, и решили, что это гостю можно простить. 

Как-то он пожарил себе картошку, и наше счастье, что он сделал это всего один раз: такого количества масла на своей кухне я никогда не видела. Уже после того как он уехал, я находила масляные следы даже на ножках стульев. 

Но тяжелее всего пришлось из-за того, что наш гость занимал всё свободное время Вадика, который обычно присматривал за домом, пока я была занята, и мог, например, забрать из садика маленького племянника. Тогда мне приходилось разрываться, делать какие-то дела самой, а потом работать по ночам.

Мы старались решить проблему как можно скорее. Интернет подсказывал, что Мухаммеда должны были оформить в любом ОВД как нелегального мигранта, но на деле выходило совсем не так. В отличие от среднеазиатов, плана по египтянам у полицейских не было, поэтому задерживать его никто не собирался. 

В день, когда тот самый занятой офицер наконец был на месте и даже согласился помочь, выяснилось: чтобы решить вопрос, говорящего на английском Вадика недостаточно — требуется дипломированный переводчик. Почему об этом не сказали сразу, мы не знали, время опять было потеряно. В какой-то момент мы признались себе, что ходим кругами и не понимаем, что делать. Мухаммед пустил корни на нашем диване, узнал о том, что мы сортируем мусор, и обзавёлся собственным пакетом с пакетами.

Оказавшись в тупике, я написала своей подруге, той самой, у которой жили кубинцы. Они постирали паспорт, не смогли уехать и на полгода остались с грудным ребёнком в её гостиной. Подруга связала меня с людьми из «Гражданского содействия» — организации, которая помогает беженцам и мигрантам. Выяснилось, что мы потеряли уйму времени. Люди из комитета посоветовали нам обратиться к полицейским, которые с ними постоянно работали. Оттуда нас должны были отправить в суд: выпишут штраф в 5000 рублей — и отпустят куда угодно. Главное, чтобы был билет, иначе Мухаммеда действительно могли бы депортировать, а этот процесс затягивается на месяцы, которые наш нелегальный мигрант провёл бы в изоляторе временного содержания, похожем на тюрьму.

Главная загвоздка — переводчик непременно должен был иметь диплом. Осложняло задачу и то, что Мухаммед вдруг отказался общаться со своими соотечественниками, заявив, что все они консервативные, а у него «есть достоинство». В тот момент я усомнилась, ходил ли наш друг в консульство или просто наврал, чтобы мы от него отстали. Нанять в интернете переводчика было дорого, поиски по знакомым затянулись — и мы приуныли. Я начала привыкать ходить по дому в закрытой одежде.

Какое-то время Вадик и Мухаммед прекрасно ладили. Муж рассказывал, как они вместе ходили к исторической мечети на Большой Татарской улице и как преображается вся улица во время молитвы, как раздают тёплые коврики тем, кому в самой мечети не хватило места. Да и мне с Мухаммедом было спокойно: тот, кто искренне молится пять раз в день, вряд ли замышляет что-то плохое. 

Но в какой-то момент Мухаммед начал наглеть. Он недовольно общался с Вадиком, хотя тот возился с ним и водил его то совершать намаз, то стричься. С каждым днём наш гость всё больше показывал, что он капризная вредина. Он всюду видел мошенников, считал, что каждый хочет его надуть, и при этом сам постоянно всех обманывал. Как-то ребята пошли в Дом быта зашивать куртку. Вадик переводил мастера: «Говорят, это будет стоить 500 рублей, тебе подходит?» «Да-да, не вопрос!» — отвечал Мухаммед на месте, а после выхода начинал ворчать, что его буквально ограбили. На следующий, когда пришла пора забирать одежду, Мухаммед вдруг заявил, что потерял квитанцию, но, когда вышел на улицу, театрально достал бумажку, разорвал и швырнул на землю. 

«Веди себя со мной хорошо, и тогда я тоже буду вести себя хорошо», — бросил он вспылившему Вадику, отчитывающему его за враньё и мусор.

Это был не единственный случай какой-то ненужной и глупой вредности. Мухаммед умудрялся то поссориться в мечети из-за места, то разругаться с парикмахером, что его не так подстригли. Однажды в пятницу Мухаммед без предупреждения вдруг внезапно объявил, что Вадик обязан проводить его в мечеть, а после того как опоздал на молитву, указал Вадику, что пора бы изменить привычки ради гостя. В тот момент мы были почти готовы выставить Мухаммеда на улицу, но сдержались: сами же взяли на себя ответственность за этого человека.

Тогда мы поняли, что такое настоящая помощь и какой она бывает. Иногда это всё не имеет никакого отношения к благородному широкому жесту, который ты совершаешь, чтобы тебе сказали спасибо и вы разошлись в слезах умиления, страшно довольные друг другом. Помогать — это потому, что ты не можешь по-другому, думая о том, каково было бы тебе, если бы ты попал в такую ситуацию в чужой непонятной стране, даже если человек тебе не нравится. Помогать и не ждать благодарности, потому что, возможно, сейчас человек слишком измучен, чтобы быть вежливым, и только потом, спустя время, будет вспоминать тебя добрым словом. 

Правда, сейчас измучены были мы. Успокаивали друг друга разве что тем, что получили важный и ценный опыт.

И тут наконец нашёлся переводчик. Моя бывшая коллега была готова помочь нам, но сказала, что сможет отпроситься только на полдня — в понедельник, 17 декабря. Нужно было срочно покупать билет, которых на сайте оставалось всего два. Мухаммед почему-то боялся покупать билеты онлайн. Он спрашивал у Вадика, сможет ли, в случае чего, сдать их и как это сделать без похода в офис. В итоге, когда они дошли до офиса, билеты уже закончились. Ближайшие прямые билеты в Куала-Лумпур, столицу Малайзии, были только на 12 января — нам это не подходило. Пришлось выбрать перелёт с пересадкой в Алматы. Перед тем как вернуться домой, Мухаммед ещё долго торговался в аэропорту, пытаясь сдать один из своих старых билетов, который оказался невозвратным.

Билеты были куплены, складывался следующий сценарий: в понедельник оформляемся в полиции, во вторник или в среду едем в суд. В четверг утром — самолёт (билет невозвратный). Действовать нужно было чётко. В понедельник даже я психанула, отпросилась с работы и поехала вместе с ребятами — смотреть, как всё пройдёт, и развлекать переводчицу Сашу.

Но всё снова пошло не так. Оказалось, что МФЦ, с которым работало «Гражданское содействие», в тот понедельник был закрыт. Мы отправились в следующие отделения, даже зарулили в знакомое РОВД, но никто снова не смог нам помочь. Все переживали, я злилась на дурацкую систему и на Мухаммеда, который в двадцатиградусный мороз отказывался носить шапку или хотя бы накинуть капюшон, переживая, что раньше облысеет

Время шло, мы нервничали. Саша не могла разгуливать с нами весь день, но в итоге в очередном месте, куда нас отправили, какой-то весёлый полицейский сообщил, что знает одного майора, который за такое возьмётся, и назвал ещё один адрес. 

Акоп Гагикович, так звали майора, действительно принял нас, хоть у него и был неприёмный день. Его повеселила наша компания: потерявшийся египтянин, странный русский парень, пустивший его жить к себе домой, его жена, которая вдруг захотела погулять по отделениям, и переводчица Саша с огромной кучерявой шевелюрой. Полицейский много шутил, помог нам разобраться с документами и попросил явиться в дежурную часть на следующий день, оттуда нас должны были отвезти в суд. 

В тот вечер мы легли спать взволнованными, но радостными: дело заметно сдвинулось.

Утром мы отправились в дежурную часть, но оказалось, что про нас снова никто не знает. Нам с Вадиком пришлось бегать по этажам и пытать вопросами людей, которые отвечают сквозь зубы. В конце концов подействовала волшебная фамилия майора. Девушки-полицейские куда-то позвонили, и дело сдвинулось. Оказалось, что в суд Мухаммеда повезут конвойный и водитель, а остальным в машину нельзя — вдруг нападём на полицейских? Не положено! Мухаммеда у нас забрали, и мы добирались до суда своим ходом.

Когда мы приехали, Мухаммед совершал намаз прямо в коридоре суда под внимательным взглядом конвоира — совсем молодого мальчика, который следил за египтянином с неподдельным интересом.

Из зала мы выходили абсолютно счастливые. Кажется, даже Мухаммед был искренне благодарен. Мы все обнялись. 

Это была настоящая эйфория после трёх недель невезения, хотя оставалось ещё оплатить штраф. Разумеется, оказалось, что и это не так легко. Ещё день мы боролись с бюрократическим адом и побеждали отсутствие логики на местах, а следующий прошёл в сборах и новых препирательствах — на этот раз между Вадиком и Мухаммедом. Муж настойчиво предлагал египтянину переложить Коран и другие тяжёлые книги из чемодана в рюкзак, чтобы не было перевеса. Мухаммед сопротивлялся: «Не первый раз летаю».

Наконец, поздней ночью 20 декабря, Вадик и Мухаммед поехали в аэропорт. Конечно, там оказалось, что чемодан весит слишком много, и нашему гостю пришлось под цоканье недовольных людей из очереди выбрасывать какую-то одежду в урну у стойки регистрации. Потом Мухаммеда не хотели выпускать из страны. Сотрудники аэропорта и пограничники долго разглядывали его документы, но через несколько очень нервных часов, звонков в разные инстанции и всевозможных проверок несчастного Мухаммеда всё же допустили до посадки. На прощание они с Вадиком обнялись. Египтянин буквально побежал к трапу, а Вадик, облегчённо выдохнув, вернулся домой.

Мухаммед должен был лететь в Малайзию с долгой, часов в шесть, пересадкой в Алматы. Через несколько часов после возвращения из аэропорта Вадику на почту (он же покупал билет) посыпались письма о том, что вылет из Алматы задерживается. Он надеялся, что Мухаммед не потеряется, но, зная наивность и растерянность египтянина, решил переслать письма ему. Мобильный завибрировал от входящего сообщения: 

From: Muhammed
Re[2]: Tickets

"FUCK YOU"