В эту среду редактор раздела Сплочение Саша Нелюба рассказывает о двадцати минутах экзистенциального ужаса и безнадёжного одиночества в большой тёмной человечьей ловушке, а также о том, почему не стоит проходить мимо.
Я стояла в кромешной темноте и вглядывалась через стекло в слабо освещённый фонарями заснеженный двор. Было ни души, только в соседнем корпусе кое-где горел свет, но до них не докричаться. Я повернулась назад, лицом ко тьме и заорала дурным голосом, вложив в него всё отчаяние и страх умереть в одиночестве:
— Есть тут кто?!
Со вчерашнего дня я официально безработная. Мне выдали на руки мою смешную трудовую книжку, обёрнутую в самодельную бумажную обложку с моей фамилией, напечатанной ОЧЕНЬ КРУПНЫМ шрифтом (кадровики очень рациональные люди), но если кто-то думает, что увольнение — это повод не ходить на работу, он ошибается. Как честный человек, которого отпустили с миром и даже с денежной компенсацией неотгуленных отпусков, я чувствовала себя обязанной доделать все недоделанные дела. Именно поэтому в прошлую субботу, в официальный выходной день, я вышла на работу и оказалась даже не одна такая ответственная. Дверь в мой кабинет была открыта, там горел свет и пикал компьютер. Пожалуй, стоит уточнить, что основным (то бишь тем, где лежит трудовая книжка) местом моей работы до позавчерашнего дня было одно известное московское учебное заведение.
Выключая компьютер и уходя, моя коллега Татьяна Юрьевна уточнила, есть ли у меня ключ от кабинета, и напомнила мне, что сегодня суббота, а значит, нельзя, как в будние дни, задерживаться после одиннадцати вечера, в субботу после одиннадцати можно и не выйти, двери закроют минута в минуту. «Фигня, — подумала я, решив, что Татьяна Юрьевна говорит про двери главного корпуса, — через четвёртое КПП выйду, там всегда выпускают».
Часов в девять вечера на меня напал настоящий азарт. Я решила, что могу доделать просто всё. Тот момент, когда в коридорах стало темно, я упустила. Осознав, что единственный источник света в погрузившемся во тьму крыле корпуса — это мой кабинет, я посмотрела на экран айфона и увидела цифры 22.55. «Ха-ха, я успею!» — возликовала я, вырубая компьютер и натягивая пальто. Застёгивалась и завязывала шарф я уже на бегу, слетая по лестнице к стеклянным дверям корпуса. Подбегая к дверям, я вытянула вперёд руки, чтобы не замешкаться на их открывание, а просто-напросто распахнуть их.
Сначала я больно ударилась о стекло ладонями, а потом по инерции припечаталась к нему и лицом. Это, конечно, было не так больно, как пару недель назад, когда я, сбегая с лестницы и разговаривая по мобильнику, вообще не заметила стеклянной двери и врезалась в неё сразу лицом, без всякой амортизации на руки, но тоже весьма неприятно. Однако намного страшнее оказалось то, что, торкнувшись во вторую и в третью дверь, я осознала: это всё-таки произошло. Меня заперли. На работе. Ночью. В субботу. За день до увольнения.
Сторож, который должен провести обход корпуса, а после этого (только после этого!) ровно в 23.00 запереть двери, примерно этак в 22.50, решив, что нет на свете таких идиотов, которые будут сидеть на работе за компом в субботу до одиннадцати вечера, просто подошёл снаружи к дверям и запер их. Сначала я со всей дури поколошматила в двери руками и ногами, потом покидалась на них плечом с разбегу. Не помогло. После этого моё внимание привлекла пожарная сигнализация на стене прямо рядом с выходом. «А если её сорвать?» — подумала я (потом, впрочем, я так и сделала со всеми пожарками, встреченными на пути, но это не помогло). Я покричала в темноту, но никто не отозвался.
Наверное, дорогой читатель, ты хочешь спросить, при чём же здесь сплочение, которому посвящён мой раздел и должна быть посвящена моя колонка? А сплочение началось примерно через минуту после того, как моё лицо встретилось с дверным стеклом, а крики в темноту не дали результатов. Я достала из кармана айфон, ехидно показывавший мне 22.59, и стала звонить. Сначала Татьяне Юрьевне, которая уже давным-давно была дома и, судя по голосу, либо уже спала, либо собиралась спать. Потом я звонила своей начальнице, которая сначала хохотнула и предложила мне устроиться на ночь прямо там на диванчике в коридоре, а потом, поразмыслив, сказала: «Возвращайся в кабинет и ищи в интернете телефон дежурной части». Ровно в тот момент, когда я опустила айфон обратно в карман, на горизонте со стороны заветного четвёртого КПП показалась человеческая фигура. Человеческая фигура двигалась по направлению к моему корпусу. Когда человек стал проходить мимо моих дверей, я начала со всей дури лупить по стеклу руками, кричать и всячески подзывать незнакомца к дверям. Он остановился, понаблюдал за моими кривляньями, пожал плечами и пошёл дальше. И в этот момент я офигела. Я попыталась представить себя на месте этого человека: вот я иду поздно вечером по закрытой территории по своим делам, я явно проникла на эту территорию через КПП, на котором сидят охранники, вот я вижу, как в тёмном явно пустом корпусе безуспешно торкается в закрытые двери, машет мне руками и молитвенно складывает ладони человек, подзывая меня. Разве я не подойду к дверям, не попытаюсь понять, что произошло, не сбегаю на КПП и не скажу охранникам: «Там человека заперли!»? Проведя такой мысленный эксперимент, я пришла к двум выводам. Первый: в подобной ситуации я бы подошла и сбегала. Второй: мужик — мудак.
Делать было нечего, я вернулась, светя фонариком на айфоне, к своему кабинету, открыла его, включила комп, зашла в интернет (интернет на айфоне в корпусах не ловит). На сайте не было телефонов дежурной части или поста охраны. В этот момент меня накрыло настоящим отчаянием. Страшно и обидно было по большей части не от того, что я заперта в пустом тёмном корпусе, а от того, что я тут одна, никто не придёт и не поможет, и всем, в общем-то, пофиг.
Ещё раз перечитав всю контактную информацию на сайте, я увидела телефон гостиничного комплекса (так теперь называются общежития). Стоит этот корпус прямо рядом с моим, и на первом этаже, там, где администрация, в нём горит свет. Я стала набирать их номер, едва на том конце трубки мне ответили «Алло», как я заверещала абсолютно истеричным голосом, которого сама от себя не ожидала:
— Помогите-мне-пожалуйста-я-очень-хочу-домой-меня-заперли-в-шестом-корпусе!
— Но как же мы вам поможем…
Нет, не бросайте меня, пожалуйста!
— Ы-ы-ы-ы-ы! — завыла я в трубку.
— Погодите, сейчас мы поищем телефон дежурной части…
— Пожа-алуйста… — начала всхлипывать я. Что не сделают с человеком десять минут безнадёжного одиночества в пустом тёмном корпусе.
Пока я запирала кабинет и при свете фонарика на айфоне возвращалась к входным дверям, пришла смс от начальницы: «Кажется, нашла телефон дежурной части».
Прислонившись к холодному стеклу и уже не ожидая ниоткуда подмоги, я стала звонить по присланному номеру.
— Здравствуйте, меня заперли в шестом корпусе…
— Успокойтесь, — сказал мне самый красивый в тот момент голос на земле, и я сразу же успокоилась, даже от стекла отлипла и как будто воодушевилась. — К вам уже идут, стойте возле дверей и никуда не уходите.
Да мне некуда уходить, милый, там темно!
— Нужно подождать минут пять, может, десять, пока этот… Пока сторож подойдёт.
Подошедший сторож открыл двери и обругал меня, к тому моменту я была уже морально способна обругать его в ответ, что и сделала. На часах было 23.20.
Помни, читатель, однажды ты пройдёшь, пожав плечами, мимо двери, за которой будет заперт человек, а в другой раз кто-то пожмёт плечами и пройдёт мимо двери, за которой будешь заперт ты. А потом корпус взорвётся, и всё взорвётся, и все умрут, Апокалипсис, ад, боль.
