Эту душераздирающую антикризисную ту самую историю нам рассказала Анна Краснослободцева, наша читательница. Анна! Спасибо вам большое! Дорогой читатель, напоминае: мы ведём перепись невероятных человеческих историй и знаем, что у вас хотя бы одна такая точно есть. Скорее напишите её нам, мы опубликуем. Ждём, спасибо.

Работа не находилась целую вечность. Литературный музей больше года обещал несуществующую вакансию, журнал о кино поздравил с принятием на работу и исчез, а оба медиаиздания, в которые я успела прийти, вскоре ликвидировали. Я уже было сообщила родителям, что уезжаю в сибирское село преподавать литературу, как вдруг на горизонте замаячило убогое и сирое издательство на окраине Москвы — мой последний шанс остаться в столице.

Коммерческой миссией моего работодателя было издавать детские книги об истории, однако я попала ровно в тот момент, когда владелец этой шарашки решил повысить планку и выпустить книгу для взрослых. Тоже, естественно, по истории. Вот что он придумал (цитирую): «Книга должна выразить очень интересную мысль — соотношение личной истории и истории общественной». На этом идея, начавшая было посылать сигналы Льву Николаевичу, обрывалась.

Сначала передо мной разверзлись бездны рекрутинговой вселенной. Одну за одной я получала большие анкеты. «Анна, ответьте на следующие вопросы», «Анна, спасибо за ваши ответы, ответьте на следующие вопросы», «Анна, спасибо, не могли бы ответить ещё на несколько?»

«Живёте ли вы в Москве или можете там часто бывать?»

«Умеете ли вы хорошо планировать и организовывать свою работу?»

«Есть ли какие-то ограничения, которые не позволят вам уделять работе полный день?»

«Расскажите».

Когда вопросы в жанре «Готовы ли вы полететь на Марс на следующей неделе?» уже стали моей повседневностью, анкетирование неожиданно прервалось на просьбе «назвать три книги, которые произвели на меня в последнее время большое впечатление и написать в двух словах, почему». Дальше я ожидала вопроса «Что такое Счастье?», но вместо этого меня позвали на всамделишное собеседование. Назначили на субботу, 17:00. А потом, усугубляя серьёзность происходящего, перенесли на 16:50.

Еду на другой конец Москвы по присланному описанию. Впереди ждёт квест: нужно выйти из метро, пройти направо, в подземный переход, потом налево, потом войти в железные ворота, и дальше продвигаться дворами до пересечения двух улиц, после чего свернуть на одну из улиц и идти по прямой, пока не достигнешь здания издательства, строения 17, которое должно было появиться справа от проходной бизнес-центра с часами на фасаде. Я следую плану, финал уже близок — вокруг суровая челябоподобная промышленная зона. Людей нет. Нужного строения нет. Мороз. Забор не заканчивается. Часов на фасаде не предвидится. Фасада тоже.

В 18:40 я всё-таки оказываюсь у финиша. Простодушная и несколько потрёпанная издательница первым делом объявляет, что сама приехала минут пять назад. От этой информации мне сразу становится жарко.

Собеседование проходит в кислой кладовке и длится десять минут.

Вопросы задаю я. Звучит всё любопытно, но туманно.

Нужно ездить по России, Украине и Израилю, составлять генеалогию семьи издателей, искать связи с «тётушкой из Бразилии», копаться в исторических архивах, формировать генеалогические карты и брать глубокие интервью у откопанных родственников. Копать надо на два столетия назад, а потом все события обобщить и — важно — вставить их в мировой контекст.

А потом они это издадут.

В конце собеседования мне дарят оборванный клочок жёлтой бумаги с новым тестовым заданием: «Распишите, как вы будете искать информацию о заведующем исследовательской лаборатории Кировского завода в Ленинграде тридцатых? О первой женщине-юристе? О настоятеле Софийского собора в Киеве?»

Я подробно описываю, как бы я разыскивала этих персонажей, и отправляю издательству. Меня приглашают на второе собеседование.

Пятница, 18:00. Пустынные дворы, задубевший завод, сыровяленая проходная. Меня сажают за стол в предбаннике. По бокам — пара сотрудниц, типичные книжные гусеницы старой закалки. В течение минут сорока они вслух ненавидят свою начальницу, я молчу, и меня приглашают в кислую кладовку.

Там уже ждёт муж издательницы, я дотошно озвучиваю своё резюме. На информации об одной из тем моей курсовой — авангардном джазе в кинематографе — он меня останавливает. Дальше мы говорим только об авангарде, джазе и кинематографе, и он даже рассказывает какой-то несмешной синефильский анекдот.

На прощание издатель говорит, что они решили брать на эту должность двух людей, и я, скорее всего, буду заниматься только интервью.

«На следующей неделе мы вам обязательно напишем».

И вот, на днях, спустя восемь месяцев, я всё-таки получаю письмо: «Анна, добрый день! Наш проект движется, расширяется, сейчас ищем ещё одного сотрудника. Напишите, пожалуйста, интересно ли вам сотрудничество с нами?»

Мне, конечно, уже неинтересно. Потому что теперь я точно уезжаю в Сибирь преподавать литературу.