Мир в огне, и это пламя горит повсюду — будь это упадочный чемпионат мира по тхэквондо в Челябинске, выставка достижений понтов в Екатеринбурге или культовый конвент фантастики, толкинистики и ролевых игр «Зиланткон», который прошёл в ноябре в Казани. Люди не хотят быть самими собой и превращаются в орков, эльфов, магов и унылых продавцов самодельных безопасных стрел для лука. Елена Чеснокова и фотограф Александр Левин узнали, зачем люди идут в косплей.

Женщина в пышной юбке, корсаже и треуголке объявляет жюри и проговаривает оргмоменты: «Дорогие друзья, наш подиум год от года лучше не становится, а становится только хуже. Мы постарались убрать из него все торчащие гвозди, но, к сожалению, кое-где есть щели. Особенно прошу обратить внимание на самый центр — лучше по нему сильно не топать». Первыми на ненадёжную сцену вышли дети, и так начался двадцать пятый, юбилейный, казанский международный фестиваль фантастики и ролевых игр «Зиланткон». Это старейший в России ролевой конвент, на который съезжаются орки, эльфы, феи, ролевики, косплееры, реконструкторы, любители исторических танцев и Таргариены со всей страны. Они показывают друг другу свои костюмы и новообращённых детей, пьют сбитень, обмениваются реликвиями и новостями. И все очень добрые. Ну, кроме разве что раздражительного кузнеца лет сорока по кличке Дик, который продаёт оружие и сабли с грифоном. Дику не нравятся вопросы:

— Лучше задавать собеседникам более неформальные вопросы, которые полнее раскрывают их сущность. Например, можно спросить у человека, что, по его мнению, способно спасти мир.

— Что, по вашему мнению, способно спасти мир?

— Красота. Не красота даже, лепота.

А красота — она в деталях историй этих людей.

Каждый, кто берётся писать про «Зиланткон», первым делом обязательно подчёркивает, как место проведения мероприятия контрастирует с его содержанием. С 1991 года конвент ролевиков проходит на глубокой городской периферии Казани — в микрорайоне, который называется Соцгород: эльфы и гномы курят у ДК имени Ленина, типичного сооружения времён апогея сталинизма. Соцгород — уникальный архитектурный проект, утопия, в которой пытались соблюсти все нормы социального быта: добротные дома с просторными квартирами замыкают непродуваемые и закрытые для проезда машин дворы. Где бы ты ни находился, аптека, продмаг и хозтовары всегда будут в шаговой доступности; на работу на авиастроительный завод нужно идти через широкую аллею парка «Крылья советов» — с товарищами и улыбкой, как на агитплакате «Иди в баню после работы». Те, кто помнят первые «Зиланты», рассказывают, что в 90-е в Соцгороде было неспокойно: у гопников и «толчков» было много идеологических противоречий, и по вечерам гости конвента старались не выходить из школы, где спортзал всегда был и остаётся традиционным и самым бюджетным вариантом вписки для неказанских орков и магов. В 2015 всё спокойно — гоблины и гопники живут в мире.

На стене фойе ДК нарисованы три красные гвоздики — одна нераспустившаяся, как олимпийское кольцо. Гипсовую статую коня удачнее всего фотографировать на фоне цифры «70», серпа, молота и звезды (как это трогательно). На потолке видны желтоватые подтёки — весной у дворца течёт крыша. В этом интерьере, освещённом гигантской хрустальной люстрой, вот-вот начнётся одно из самых важных событий конвента — конкурс костюмов. В центре зала танцуют явные претенденты на победу: парень и девушка в сложных нарядах вархаммеровских демонов. В этом году приз — чехлы для одежды с эмблемой «Зиланткона», золотым змеем Зилантом.

Дети ступают на разваливающуюся трибуну. Девочка в костюме Филеаса Фогга из «Вокруг света за 80 дней», девочка в костюме ученицы первого курса Гриффиндора (в капюшоне у неё сова, ведущая шутит в духе «интересно, сколько баллов Гриффиндор получит за это выступление»), девочка в костюме фрейлины Екатерины Великой и, наконец, девочки-сестрёнки в авторских костюмах Космопупсика и Кошки-Фиолетовой-Саванны (судя по аплодисментам, явные фаворитки). Блок заканчивается выступлением Дейенерис — одиннадцатилетняя Женя Таргариен Капустина играет на скрипке главную тему из «Игры престолов». Портретные и костюмные сходства неочевидны.

Родители Жени Капустиной — бывалые ролевики, уже двадцать лет в этом деле. Раньше они участвовали в сборах и съездах, папа играл то орка, то гнома, пока не перешёл в рыцарский орден Тамплиеров, а потом и съезды семья перестала посещать: родители часто оказывались в противоборствующих командах, и мама-ситх сдавалась папе-принцу, потому что он муж, а радости от такой игры нет. Родители Жени любят «Игру престолов», дочери сериал смотреть запрещают, но дают ей слушать музыку и звуки из соседней комнаты. Они и предложили ей подготовить этот музыкальный номер, достали ноты, правда, не скрипичные, и девочке пришлось самой подбирать мелодию. Женя выступала в платье, которое старше её на три года — её мама Елена по кличке Одрин сшила его себе в 2001 году для игры по «Имени Розы». Женя получила приз за самый характерный костюм.

Стены ДК завешаны объявлениями: на круглом столе «Некатастрофическое будущее» будут обсуждать, что произойдёт с миром, если гибель человечества не наступит, на балу Ромео и Джульетты станцуют контрданс «Оглядки» и богемную польку, на концертных площадках выступят Ольга Арефьева, группа «Выдра» и пост-фолк коллектив «Лещ в себе». Последние несколько лет организаторы конвента готовят отдельную детскую программу: годы идут, ролевики обзаводятся семьями, дело Нуменора должно быть продолжено, преемственность поколений — обеспечена.

Антон Усынин приехал на «Зиланткон» из Йошкар-Олы с одиннадцатилетней дочерью Дашей; здесь он встретил свою родную сестру Одрин и племянницу Женю. Для Усынина казанский съезд всегда был местом, где можно встретить всех, с кем начинал когда-то «заниматься ролевизмом», и посмотреть на них и их детей. Себя он называет «старичком»: «Чем ты старше, тем тяжелее выбираться на сами игры». Вместе с сестрой он работает в камере хранения конвента. Его дочь Даша любит вселенную Гарри Поттера, преданность Северуса Снейпа своей любви к Лили Поттер и говорит, что её мама не ездит с ними, потому что ей всё это неинтересно — мама любит только зилантконовскую ярмарку и пить сбитень.

Анна Альдара Самоплясова приехала сюда из Южно-Сахалинска с семилетней дочерью Аней. Анну называют Альдарой вот уже двенадцать лет, с тех пор как она на скорую руку придумала персонажа, который умел путешествовать между мирами. Ездить по российским ролевым играм и съездам из Сахалина дорого, но пропустить «Зилант» Самоплясовы не могли. Ане, дочери Анны, нравится её платье и Фродо Бэггинс.

Со своей второй супругой екатеринбуржец Евгений Хенар Лалаев познакомился на «Дне Пловца» (от слова «плов») — это такое традиционное осеннее уральское развлечение: собираются команды ролевиков, готовят плов, поют песни, выпивают, рассказывают истории. Его четырнадцатилетняя дочь от первого брака Полина часто ездит с ним по конвентам — она была эльфом, воином, лекарем, девочкой из лавки и таверны. Ещё она стреляет из лука с гуманизатором — это такие мягкие наконечники, которые делают удар стрелы безопасным. На играх пользоваться оружием без гуманизаторов нельзя.

Евгений по образованию геолог, работает над электронными картами для GPS-навигации, главные его увлечения — это Толкин и польский писатель-фантаст, автор «Ведьмака», Сапковский. Он узнал о мире ролевиков в двадцать шесть лет, увлёкся, перерос развлечение, забросил, родил дочку, а потом решил, что надо познакомить её с этим миром. Полина рассказывает: впервые на играх она оказалась в три года, была пчёлкой Майей, «путалась у всех под ногами, смотрела на странных полуголых мужчин и ничего не понимала». «Люблю пересматривать те фотографии!» — говорит девочка. Теперь она ездит с мачехой и папой — им, правда, интереснее, чем ему. «Своё увлечение я держу в секрете от класса, рассказываю только лучшим подружкам. Потому что, если я расскажу остальным, они будут спрашивать, что да как, и проситься поехать со мной. Лучше не надо», — говорит Полина. Полина, как и папа, любит Толкина, но всё ещё боится орков. «Мы чаще всего ездим эльфами, потому что оба очень светлые, — говорит Евгений. — Тьма у нас никак не получается — не наше это».

Семь лет подряд дважды в год под Санкт-Петербургом проходила большая ролевая игра по вселенной «Гарри Поттера» писательницы Джоан Роулинг. Именно там москвичка Ольга познакомилась с будущим бывшим мужем Дмитрием. Он был студентом-магом, а она замдиректора школы. Когда родилась их дочка Олеся, игровой полигон со смехом называл её первым ребёнком «Хогвартских Сезонов».

«С играми по Толкину у меня как-то не складывалось: когда была «Вторая эпоха», я претендовала на роль Лучиэнь, но не прошла кастинг — уж не знаю, как они выбирали, — рассказывает Ольга. — Во время эльфийской игры, где Дима был мастером по боёвке, я была беременная и не могла участвовать, хоть и приезжала в гости. В 2017 году ждём «Третью эпоху», но туда я уже даже не заявляюсь. Думаю, поеду в спокойный Шир, возьму ребёнка хоббитом — там как раз будет детская локация без боёвки, чтоб мелкоте было интересно и весело». Олесе три года, в этом году она уже посетила ролевую игру по древнему Риму. Мама играла Октавиана Августа, Олеся и два других трёхлетних ребенка играли Октавию Секунду. «Носились по Риму довольные с воплями и называли друг друга Гай, Публий и Октавия Секунда», — рассказывает Ольга.

Ольга приехала на «Зиланткон» из Москвы с бывшим мужем Дмитрием. Он тоже любит вспоминать их знакомство на играх по Поттеру: «Я тогда четыре дня беспробудно бухал. Вообще-то я не пью, потому что обычно работаю с детьми и веду правильный образ жизни, но в тот раз просто решил попробовать, как это бывает — ни глотка безалкогольного напитка и курить по две пачки в день. Я был старшим студентом Рейвенкло (Когтеврана), и это был рок-н-ролл». Дмитрий и Ольга разошлись через три с половиной года — «из-за несостыковки идеологических состояний». Дмитрий объясняет: «Всё потому что я путешествую автостопом, весь такой дурацкий, высшего образования у меня нет, работаю в детских домах и участвую в волонтёрских движениях. Я честно пытался: когда мы поженились, открыл свой центр йоги и психологии. Но понял, что бизнесмен из меня так себе, потому что хиппарь дурацкий и между прибылью и дурацкими интересами выбираю второе». И добавляет: «Но вообще-то у нас с Ольгой сохранились хорошие отношения».

Сейчас Ольга совращает на участие в играх второго мужа, моряка дальнего плавания. «В момент, когда мы уже очень долго не виделись, я сказала по скайпу, что, если он соскучился, пусть едет со мной на «Новую старую Англию». Поехал! — радуется она. — Игра была по эпохе, когда викторианская Британия перетекала в эдвардианскую. Муж бегал, раскрывал преступления и, по-моему, остался доволен. Надо будет ещё попробовать».

Дмитрий Керн Нуждёнов тоже приехал на конвент из Москвы, вместе с десятилетней дочерью Юлей. Он убеждён: ролевые игры — это инструмент личностного роста, «возможность примерить на себя разные социальные роли и понять, какие поступки к чему могут привести». «Даже если ты играешь за силы зла, постепенно появляется чёткое осознание, как можно делать, а как нельзя. Конечно, многие говорят, что ролевизм — это сублимация и компенсация собственного неблагополучия. Всё так, но того, что сказал я, тоже нельзя отрицать», — заверяет он.

По словам Дмитрия, в рамках игры всегда происходит развитие персонажа — он не статичен, он растёт, и ты сам становишься режиссёром своего кино. «Мне очень запомнилась игра 2000 года, когда я внезапно был кравчим у царя. Я от природы застенчив, а надо было общаться с гостями, балагурить», — вспоминает он. — «Можно было тихонько отыграть, но я активничал и, когда всё кончилось, многие знакомые сказали, что я сильно изменился».

В последний день конвента ДК Ленина напоминает Казанский вокзал. Толпы ролевиков, которых без костюмов не отличишь от туристов-сплавщиков, носятся туда-сюда с рюкзаками, чемоданами и детьми. Обнимаются, хлопают друг друга по плечам, прощаются до следующего года. Уезжают служить в банки и телекоммуникационные компании и ковать оружие для ярмарки следующего «Зиланта». Пустеет столовая, место силы конвента. Эльфийка (или просто любительница позднего средневековья — ушей не видно, поэтому так сразу не определишь) задумчиво пьёт кофе из пластикового стаканчика. Длинные расклёшенные рукава её изумрудного блио задевают засаленный стол и смахивают с него крошки от пирожков из зилантконовского буфета. У неё звонит телефон.

— Алло. В семь тридцать утра? Смогу, куда денусь. А с Аней что, это же её смена была?

Эльфийка кладёт трубку на засаленный стол. «Фантастика», — говорит она сама себе.