Несмотря на прогнозы большинства аналитиков и здравый смысл, президентские выборы в США выиграл Дональд Трамп. Главный редактор самиздата «Батенька, да вы трансформер» Пётр Маняхин на примере своих школьных выборов объясняет, почему при прочих равных условиях побеждает тот, кто ведёт себя не так, как подобает успешному кандидату, и чей образ не соответствует высокой должности, на которую он претендует.
У нас было два огромных ватмана, семьдесят пять фломастеров, несколько сексистских шуток и множество фотографий с фотосессии для выпускного альбома, а также чипсы из соседнего ларька, две с половиной тысячи рейтинга в «Dota 2» и пластиковая бутылка из-под «Спрайта», обмотанная фольгой. Не то что бы этого было достаточно для победы на школьных выборах. Но если решил стать «гимназистом года», трудно остановиться. Единственное, что вызывало у меня опасение, — это учителя. Нет ничего более беспомощного и безответственного, чем ученик перед преподавателем. Я знал, что рано или поздно мы столкнёмся с ними.
В борьбу за звание «Гимназист года» я вступил довольно поздно. Внутриклассные праймериз затянулись, а потом выяснилось, что в выборах могут участвовать только отличники и хорошисты. У меня была тройка по физкультуре — чтобы понять, почему, достаточно просто посмотреть на любой предвыборный плакат. Я пошёл к главе избиркома (завучу по внеклассной работе) и спросил, что делать, если воля народа (моих одноклассников) идёт вразрез с конституцией (положением конкурса). Она ответила, что выход один — пересдавать физкультуру, чтобы исправить оценку.
— Выборы?
Какие выборы? — удивился молодой физрук, уволившийся из школы на следующий год.
— Школьные.
Я только что с завучем разговаривал. Она сказала, что мне нужно исправить
оценку.
— С самой? —
физрук испуганно указал взглядом на потолок.
Я кивнул.
— Давай
журнал, исправлю.
— Может, я
кросс пробегу или ещё что?
— Не, раз
она сказала, не надо.
Кандидатами от двух других классов были девушки. Одну, насколько мне стало известно из источников в её штабе, поддерживал далеко не весь класс, потому что она выиграла праймериз с небольшим отрывом. Вторая за три недели до выборов вовсю развернула агитацию и успела вляпаться в небольшой скандал. Она пришла рассказывать о себе десятиклассникам (они и ребята из девятого — колеблющиеся избиратели, поэтому работа с ними крайне важна), а после решила угостить их печеньем. Инициатива кандидата была встречена неоднозначно, а авторитетные издания, то есть школьное «Подслушано», приравняли это к подкупу избирателей.
Понимая, что на одних только неудачах оппонентов далеко не уедешь, я срочно собрал штаб. Нам нужно было написать сценку, снять предвыборный ролик, разработать макеты плакатов для настенной агитации, составить план продвижения в соцсетях, придумать онлайн- и офлайн-ивенты, а самое главное — понять, каким я должен предстать перед избирателем.
Как писал Хантер Томпсон в одном из текстов цикла «Страх и отвращение предвыборной гонки — 72», ни одна партия не выдвинет кандидатом в президенты человека, более чем на двадцать процентов отличающегося от того образа, который представляется большинству избирателей приемлемым и правильным. На предыдущих выборах «Гимназиста года» побеждали миловидные парни, в основном отличники, рассказывавшие со сцены о том, какие они клёвые. Мы решили пойти от противного и дать уставшему от однообразия электорату нечто новое. Правда, с тем, что выигрывают мальчики, спорить было бессмысленно. Мы пришли к выводу, что нужно подчеркнуть маскулинность кандидата, и залили в специально созданный для выборов Instagram кучу моих фотографий с разными девушками и хэштегом #выбираю_маняшку. Две мои одноклассницы даже сфотографировались под гербом России с «калашниковыми» в руках и надписью «Go hard like Petr Manyakhin».
Особенность школьных выборов в том, что голосование проходит в актовом зале сразу после выступления кандидатов. Поэтому задачей моего штаба было превратить всё это в шапито и дать понять, насколько близки избиратель и кандидат, говорящий со сцены актового зала школы такие вещи, о которых здесь говорить не принято. Это было нужно, чтобы вызвать у подростков предсказуемую реакцию на нарушение нормы — смех, продержать их в нужной кондиции до конца выступления и заставить избирателей поставить галочку в нужном месте.
Ещё мы разослали письма разным селебрити — от Хабенского до мэра — с просьбой поддержать меня на выборах видеообращением или сигной, но никто не откликнулся.
До дня выборов на дверях классов болтались какие-то агитки, одна из моих соперниц даже показывала короткие ролики на переменах, и я вёл себя, в принципе, как нормальный кандидат — орлиным взором смотрел с плакатов, следя, чтобы школьники не бегали по коридорам. Всё началось во время «дебатов». Я понял, что отвечать надо не так, как отвечают другие. Нужно сбивать всех с толку, плохо шутить и всячески деконструировать образ успешного кандидата.
— Куда вы
пойдёте после школы? — спросил кто-то из учителей, сидевших в зале.
— Я хочу
изучать физику и информатику и заниматься наукой, — ответила первая кандидатка.
— Мне
одинаково интересны и физика, и гуманитарные науки. Думаю, я буду поступать в
МГУ, — подхватила вторая и не соврала.
— Домой, —
плохо пошутил я. — А если серьёзно, то я вообще не представляю, чем хочу
заниматься, — сказал я, верно уловив настроения основной части старшеклассников,
все карьерные и образовательные устремления которых были ограничены волей
родителей. «Соли школы», тому самому коренному белому со средним достатком,
хочется пить на вписках, гулять с тян и смотреть мемы, но никак не думать о
будущей работе.
Мы решили жечь дальше. За день до выборов примерно пятнадцать человек в масках с моим лицом станцевали недалеко от кабинета директора странный танец, сложив пальцы в форме буквы «М». «М» — значит Маняшка. На следующее утро досрочно проголосовали те, кто уезжали на какие-то военно-патриотические игрища. Как выяснилось позже, среди них я лидировал с небольшим отрывом, несмотря на то, что они не видели основной части выступления.
Изучив историю выборов в нашей
школе, мы поняли, что избиратели в первую очередь смотрят на предвыборный
ролик. Мои соперницы рассказывали о том, какие они добрые, милые, умные, как
много у них интересов и друзей (всё это, безусловно, правда!).
У нас же была разработана концепция трёх ударов, упакованных в ужасно записанное интервью со мной.
Первый удар — по дотерам. «Журналист» спрашивает меня, как правильно распределять своё время. Я прихожу домой, сажусь делать уроки, но меня зовёт голос Пуджа, и вот я уже вовсю сливаю мид. Эпизод был встречен дружным хохотом с задних рядов, а на следующем за выборами уроке десятиклассники полчаса рассказывали учителю истории, что такое «Dota 2».
Второй — по противникам школьной формы. Вышел абсолютно идиотский эпизод, как я помогаю мальчику, который пришёл без формы, спрятаться от завуча, выходящего из кабинета под саундтрек «Мастера и Маргариты». Мой любимый — третий удар: по тем, кого не задело предыдущими. Это были «Очумелые ручки». Я рассказывал, как вырезать отверстие в пластиковой бутылке, обматывать её фольгой, крошить пенопласт, вокруг валялись непонятные пакетики с травянистым содержимым, а в руках у меня были жёлтый и синий фломастеры, складывавшиеся в уже читаемый в те времена символ. Это был настоящий фурор — смеялся, казалось, весь зал, учителя сидели в оцепенении. Из бутылки, фольги и пенопласта мы сделали ракету и наклеили на неё флаг школы (он тоже жёлто-синий), а рядом положили портрет Гагарина.
Чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что я сумасшедший, в сценке участвовали четыре моих субличности, которые оценивали поступки Петра Маняхина в прошлом.
— Женщина-программист — как морская свинка: ни к морю, ни к свиньям! — за два года до выборов я ответил этим бородатым сексистским анекдотом учительнице информатики, стоя на сцене.
Субличности пришли к выводу, что я, конечно, не очень хорошо поступил, но анекдот этот повторили несколько раз. На первом ряду сидела та самая учительница. Честно говоря, мне было стыдно перед ней. Зато зал смеялся — то ли помня то выступление двухгодичной давности, то ли просто над анекдотом.
Я победил, набрав больше половины голосов. Когда мне вручили тяжёлый шар из оникса, камня царей, и я начал произносить благодарственную речь, учителя стали демонстративно вставать и выходить из зала — остались только несколько человек, которые поняли, что всё это стёб. Одна из проигравших кандидатов убежала со сцены в слезах.
Избранный «Гимназист года» должен был представлять школу на каком-то городском фестивале. Но педсовет, шокированный моим выступлением, не дал мне пройти туда и отправил моего одноклассника, очень умного и спокойного блондина, ныне студента МГИМО.
Выборы отменили. Когда на границе США и Мексики построят стену, тяжеленный шар из оникса окончательно сломает полку.
