Исследователь морских глубин и автор документальных фильмов об океане, изобретатель акваланга и «импресарио учёных», лауреат трёх «Оскаров» и член Французской академии, а ещё антисемит, убийца маленьких кашалотов, взрыватель коралловых рифов и ненавистник человечества. Даже через двадцать лет после своей смерти Жак-Ив Кусто продолжает вызывать полярные реакции — от почитания до страстной ненависти. Самиздат разбирается, как моряк в красной шапочке поднялся к вершинам славы, как пошёл ко дну и почему упорно не замечал, что тонет.
2014 год, Северная Ирландия. Мужчина по имени Пол получает на Рождество коробку DVD с фильмами Жак-Ива Кусто, которые обожал в детстве. В ностальгическом порыве он садится их пересматривать — и приходит в ужас. «Меня не так просто шокировать, но эти фильмы надо пометить как „Только для взрослых“ или вообще запретить», — гневно пишет он на Tripadvisor. Пол пересказывает несколько особенно поразивших его эпизодов. Самый душераздирающий: в погоне за группой кашалотов корабль Кусто задевает винтом молодую особь и калечит её. После нескольких безуспешных попыток членам команды наконец удаётся прикончить животное. Моряки привязывают труп кашалотёнка к кораблю, приманивают на него стаю акул и снимают на видео, как хищники пожирают свою добычу. Затем, обсуждая, какие акулы агрессивные существа, члены команды Кусто бросают в них гарпуны, вытаскивают на палубу и добивают.
«После такого всю коробку с дисками хочется выкинуть: это просто тошнотворно», — заключает Пол. Другие пользователи форума соглашаются с ним: «Хорошо, что я в детстве не видел этой серии», «Ага, а ещё защитник морских обитателей», «Кажется, это заставит меня переоценить всё наследие Кусто...»
Фигура Жак-Ива Кусто действительно куда более противоречива, чем его экранный образ добряка и мудрого исследователя океана. Даже странно, что бескомпромиссный и хваткий в жизни Кусто остался в памяти зрителей не морским волком, а милым дедушкой с доброй улыбкой.
Чревоугодие и антисемитизм
1932 год, Индокитай
Учебное судно французского военно-морского флота «Жанна д’Арк» совершает кругосветное плавание. Двадцатидвухлетний офицер-артиллерист Жак-Ив Кусто стоит на борту с ручной кинокамерой Pathé – ещё подростком он купил её на карманные деньги. Для него, недавнего выпускника мореходного училища, это первое настоящее плавание, но гораздо сильнее служебных обязанностей его привлекают экзотические пейзажи и ловцы жемчуга, которых он снимает на видео. Однажды днём, в самый разгар жары, он становится свидетелем странной сцены. Вьетнамские рыбаки ныряют со своих лодок без камней, гарпунов и других специальных приспособлений — и выныривают с рыбой, пойманной голыми руками. Пловцы разъяснили заинтересованному французу, что «пока у рыб сиеста, их очень легко ловить».
В поздних интервью Кусто с воодушевлением рассказывал, что тот разговор стал поворотным в его жизни. Полюбивший нырять ещё подростком, он впервые увидел, что это занятие может приносить пользу, и решил усовершенствовать свои и без того незаурядные навыки подводного плавания. Правда, занятия пришлось отложить на несколько лет: убедить флотское начальство в том, что ныряние пригодится в военно-морских целях, получилось не сразу, а служба не оставляла времени на тренировки. Всё это время Кусто не покидали мечты о неисчерпаемом богатстве моря. Вернувшись во Францию в конце 1930-х, он снова занялся подводным плаванием, твёрдо веря, что за этим занятием большое будущее.
1943 год, Париж
Члены коллаборационистского правительства Виши, пришедшего к власти после оккупации Франции нацистами, и офицеры немецкой комендатуры смотрят уникальную киноновинку. Документальная лента «На глубине 18 метров» посвящена подводной охоте и снята ниже уровня моря — раньше такое было просто технически невозможно. Авторы фильма — энтузиасты-ныряльщики Жак-Ив Кусто и его сослуживцы по флоту Фредерик Дюма и Филипп Тайе, в шутку называвшие себя «мушкетёрами моря». Фильм принят на ура и получает приз на Первом конгрессе документального кино.
Чтобы снимать под водой в эпоху, когда даже привычные нам очки для плавания были редкостью, «мушкетёрам моря» пришлось изобретать на ходу буквально всё: от конструкции дыхательных аппаратов и костюмов для погружения до защитных боксов для видеокамер. Самой блестящей разработкой Кусто, возглавлявшего небольшую съёмочную группу, стал акваланг — лёгкий, безопасный и эффективный аппарат для дыхания под водой. Он создал его во время съёмок «На глубине 18 метров» в соавторстве с французским инженером Эмилем Ганьяном, а испытывал уже после премьеры. Результатом тестовых погружений Кусто остался очень доволен: в отличие от существовавших тогда громоздких водолазных костюмов, акваланг позволял легко перемещаться под водой в любом направлении. «Это было словно в грёзах: я мог остановиться и повиснуть в пространстве, ни обо что не опираясь, не привязанный ни к каким шлангам или трубкам. Раньше мне часто снилось, что я лечу, расправив руки-крылья. И вот теперь я парил в самом деле <…> Я представил на своём месте передвигающегося с большим трудом водолаза с его громоздкими калошами, привязанного к длинной кишке и облачённого в медный колпак <…> Калека в чужой стране!» — вспоминал Кусто в их совместной с Фредериком Дюма книге «В мире безмолвия».
От подводной охоты съёмочная группа тоже не отказывалась. Так, впервые погружаясь с аквалангом, Кусто на недосягаемой для обычного ныряльщика глубине выловил десяток омаров, а на берегу сварил и съел их в тот же день. Позднее он вспоминал, что в оккупированной фашистами Франции 1943 года пренебречь таким количеством бесплатных калорий было бы просто расточительством. Впрочем, Кусто был явно не тем человеком, на ком сказались все ужасы войны: поговаривали, что его выручало покровительство старшего брата. Пьер-Антуан Кусто давно поддерживал фашизм и во время оккупации возглавлял крайне правый еженедельник Je suis partout. В этом издании, помимо антисемитских агиток, публиковались и восторженные отзывы на фильм Кусто-младшего; в Париже считали, что съёмка была профинансирована немцами, хотя прямых доказательств этому не было ни тогда, ни сейчас.
Как бы там ни было, официальное флотское жалованье Кусто было невелико, а кормить ему в годы оккупации приходилось не только себя, но и семью: молодую жену Симону и двоих маленьких сыновей. К тому же в Марселе, куда его командировали ещё в 1941-м, было сложно найти жильё. В письме Филиппу Тайе Кусто жаловался, что им приходится ютиться даже не в пансионе, а в пристройке к пансиону на выселках из города. «Удобные квартиры появятся только тогда, когда мы вышвырнем за дверь всех этих поганых жидов, которые всё заполонили», — подытоживал он.
Сложно сказать, был ли Жак-Ив Кусто таким же убеждённым антисемитом, как его брат: по оценке журналиста Бернара Виоле, который обнаружил и опубликовал это письмо Кусто в 1999-м, слова океанографа были типичным проявлением «обыкновенного антисемитизма, в котором Франция того времени просто купалась». Кроме того, есть основания считать, что он поддерживал Сопротивление и вёл разведдеятельность против итальянцев, — видимо, именно за это после окончания Второй мировой его наградили Военным крестом. Одно можно сказать точно: какими бы ни были его политические взгляды, ради любимого дела — подводного плавания и съёмок кино — он был готов без стеснения сотрудничать с кем угодно.
Гордыня: «Оскар» за взрыв кораллов
1949 год, юг Франции
После войны Кусто показал один из своих подводных фильмов адмиралу Андре Лемонье, возглавлявшему тогда штаб французских ВМС. Адмирал был впечатлён и быстро сообразил, что съёмки можно применять для подводной разведки. В итоге Кусто наконец добился, чтобы во французском флоте появилась группа по подводным исследованиям. Её создали в Тулоне, а команду возглавили «мушкетёры моря». Параллельно со службой, друзья не стеснялись предлагать свои услуги всем, кого удавалось убедить: для правительства они расчищали французские заливы от неразорвавшихся бомб, а для нефтяных магнатов разведывали месторождения углеводородов в Персидском заливе. Эти заказы помогали маленькой команде держаться на плаву, однако для Кусто заработок никогда не был самоцелью. Его мечтой было развитие океанографии — науки о мировом океане и его обитателях.
Исследования Кусто вышли на новый уровень уже в 1950-м, когда в его распоряжении оказался собственный корабль — списанный минный тральщик британских ВМС, который Жак-Ив назвал «Калипсо». Деньги на выкуп и переоборудование «Калипсо» дал ирландский миллионер Томас Гиннесс — знакомый знакомых Симоны Кусто, которому приглянулся смелый замысел ныряльщиков-энтузиастов. Получив во флоте трёхлетний отпуск без сохранения содержания, Кусто с головой погрузился в работу. Окончивший только мореходное училище, он никогда не называл себя учёным, но это его не останавливало: в пятидесятые Кусто активно участвовал в работе научных институтов и даже создавал новые. Так, в 1953-м он создал Центр продвинутых морских исследований в Марселе (там делали подлодки для исследований), в 1954-м присоединился к CNRS — французскому Национальному центру по развитию науки — в качестве капитана вспомогательного судна, а в 1957-м стал директором Океанографического музея Монако (эту должность он занимал около тридцати лет). При этом подход Кусто к исследованию океана был прагматичным до хищничества. «В научных целях» он мог позволить членам команды «Калипсо» отламывать кусочки коралловых рифов или глушить рыбу динамитом. Исследователь объяснял, что, хотя использование динамита при коммерческой рыбалке запрещено законом и считается актом вандализма, это единственный способ «произвести точный учёт всех видов, населяющих данный ареал».
Команда Кусто взрывает кораллы динамитом и вылавливает мёртвую рыбу
Много лет спустя, когда Жак-Ива упрекали в варварстве и непозволительной эксплуатации живой природы, он только смеялся: «[Ваше негодование] доказывает, что нравы изменились. А изменились они благодаря мне». Впрочем, своего захватнического отношения к морю режиссёр и его соратники не отрицали. По словам океанографа Франсуа Сарано, на заре их исследований «море было неизвестной величиной, и мы относились к нему как к бесконечному рогу изобилия». «Конечно, мы тогда были чудовищно наивны [и не понимали, какой урон наносят наши методы], — продолжает он, — но в итоге Кусто открыл для человечества море».
Снимая на видео всё, мимо чего проходила «Калипсо», Кусто к 1955 году набрал столько документальных цветных подводных съёмок, что их хватило на полнометражный фильм, получивший название «В мире безмолвия». В 1956 году лента получила «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля, став единственной в двадцатом веке документальной картиной, удостоенной этой награды, а в следующем году получила «Оскар». Громкий успех Кусто в Каннах и Голливуде приковал внимание всего мира к океану, а самого Кусто, который тогда впервые появлялся на экране в своей знаменитой красной шапочке, сделал мировой знаменитостью.
Триумф и тщеславие
1965 год, Лазурный берег
Американский телепродюсер Дэвид Волпер приезжает на мыс Кап-Ферра заниматься обработкой нового видео, сделанного Кусто и его командой. Шесть «океанавтов», включая самого капитана Кусто и его 24-летнего сына Филиппа, провели три недели на 100-метровой средиземноморской глубине в обитаемой подводной станции «Преконтинент-3». Исследователи дышали смесью кислорода и гелия, экспериментировали с выращиванием съедобных растений при искусственном освещении и, конечно, снимали подводный мир на видео.
Это была уже третья попытка Кусто доказать, что люди могут жить под водой. Все три прошли успешно, и каждая следующая была более дерзкой, чем предыдущая. В ходе первой экспедиции в 1962 году «океанавты» провели неделю на глубине 10 метров в жилище из гигантской цистерны, прозванном «Диоген». Операция «Преконтинент-2» в 1963-м продолжалась месяц; два подводных дома находились на глубине 11 метров и 27,5 метра. Первый из них, в форме морской звезды, был предназначен для жизни, второй — для исследований. Там было гораздо комфортнее, чем в «Диогене»: в пятикомнатный дом-«звезду» с поверхности поступал кондиционированный воздух, из иллюминаторов кают-компании можно было наблюдать за проплывающими мимо рыбами, а к столу подавалось шампанское (правда, из-за давления оно не пузырилось).
Эти фантастические проекты могли посоперничать с космическими исследованиями — как по окружавшему их ажиотажу, так и по стоимости. Кстати, частично профинансировать проект Кусто убедил французские нефтяные компании. Другую часть средств исследователь собрал, подписав контракт на создание документального кино об экспедиции «Преконтинент-2». Получившийся в итоге 93-минутный фильм «Мир без солнца» в 1964 году удостоился второго в жизни Кусто «Оскара».
Режиссёр рассчитывал, что история повторится и с «Преконтинентом-3», но не смог найти в Европе прокатчика для нового фильма. Поэтому в итоге плёнки, снятые во время экспедиции, стали частью телепроекта National Geographic, продюсером которого выступил Дэвид Волпер. Он же предложил Кусто новую идею: «объехать весь мир на своём корабле для американского сериала». В рамках договора с крупнейшей в мире телесетью American Broadcasting Corporation Кусто обязался за три года снять 12 часовых выпусков телепрограммы о своих приключениях. Проект получил название «Подводный мир Жака Кусто».
Казалось, мир только и ждал документальных сериалов об океанских глубинах: шоу Кусто било все рекорды популярности, а сам он через три года после своего теледебюта стал пятым в топе 250 главных телезвёзд Америки. Его сотрудничество с ABC продлилось девять лет вместо запланированных трёх, после чего он продолжил снимать документальные фильмы о море для Public Broadcasting System и кабельного телевидения. За путешествиями «Калипсо» от Аляски до Африки следили миллионы зрителей. Целое поколение — так называемое первое поколение цветного телевизора» — увидело подводный мир глазами Кусто.
В 1960-х режиссёр и океанограф достиг всего, о чём мечтал. Сыновья выросли и поддерживали его во всех начинаниях, особенно младший, Филипп, который был похож на отца и в страсти к морю, и в любви к камере. Самого Кусто знали и любили на всех континентах. Даже правительства прислушивались к его мнению. Авторитета Кусто — тогда директора Океанографического музея Монако — хватило на то, чтобы убедить Шарля де Голля отказаться от организации свалки ядерных отходов в Средиземном море. Казалось, жизнь оправдывает его подход к делу: напористый, страстный, бескомпромиссный. Этот подход вознёс его на вершину, и Кусто не собирался останавливаться. Он ещё не знал, что путь дальше — это путь вниз.
Алчность, похоть, гнев и гордыня
1972 год, Париж
Французское правительство прекращает финансирование строительства экспериментальной подлодки под названием Argyronète. Она должна была состоять из двух частей: «сухой», вмещавшей команду из шестерых человек, и «подводного дома», где четыре водолаза-исследователя могли бы автономно жить до трёх дней, покидая его для изучения морского дна, погружаясь на глубину до трёхсот метров, и возвращаться обратно, при этом не страдая от перепадов давления. Идею этой подлодки Кусто продвигал с середины 1960-х годов. Проект был продолжением трёх «Преконтинентов», и Кусто рассчитывал профинансировать новые экспедиции «Калипсо» за счёт полученных от продажи патента средств. Первые стадии работы над Argyronète обошлись в 57 миллионов франков и прекратились после того, как ведущие спонсоры — французские нефтяные компании — поняли, что подлодка выходит неадекватно дорогой.
Дважды оскароносный режиссёр, блестящий изобретатель и всемирно известный исследователь подводного мира, Кусто поверил, что станет звездой и в мире бизнеса, но первый же его проект, никак не связанный с медиа, потерпел неудачу. После провала Argyronète Кусто, разозлившись на французское правительство, перенёс штаб своей деятельности в США. Ему приходилось продавать всё больше и больше фильмов, чтобы финансировать новые экспедиции. Французская публика переезд предсказуемо не одобрила. «На нас показывали пальцем и говорили: „Продались янки“», — рассказывал позднее Жан-Мишель Кусто.
Первое время жизнь на два штаба шла неплохо. Кусто всё больше времени проводил не на «Калипсо» — там царила его жена Симона, дочка и внучка адмиралов, обожавшая море, — а в международных перелётах и представительских поездках. Во время одной из них он познакомился с молодой стюардессой Франсин Трипле, которая стала его любовницей. Подруги на стороне у харизматичного и страстного Кусто бывали и раньше. Симона знала о них, но предпочитала смотреть на эти связи сквозь пальцы. По воспоминаниям членов команды Кусто, между капитаном и его законной женой было что-то вроде негласной договорённости: ему доставался весь мир с его соблазнами, а ей — «Калипсо».
С Франсин всё вышло иначе. Она надолго заняла место в сердце Кусто, став не просто одной из многих, а его постоянной партнёршей. Правда, на публичных мероприятиях, где они появлялись вместе, Кусто год за годом представлял её как свою племянницу, и от Симоны роман скрывал. 1979 год стал для семьи роковым. В авиакатастрофе погиб младший и любимый сын Кусто — Филипп, которого и сам он, и члены его команды прочили в преемники 69-летнего капитана. Симона ещё не успела оправиться от этого удара, когда Жак-Ив признался ей, что у него есть вторая семья, в которой только что родилась дочь Диана.
В бизнесе дела шли не лучше. В том же 1979 году Кусто начал переговоры о создании большого Океанографического центра с развлекательным парком и гигантским кинозалом в Норфолке, Вирджиния. Стройка затянулась больше чем на шесть лет. Городские власти рассчитывали, что слава Кусто поможет привлечь в город туристов, однако не все жители поддержали идею: многие считали, что бюджетные средства стоило бы пустить на нечто более полезное для города. Вложив около миллиона долларов в подготовку и изучение проекта, в 1986 году власти сдались. Центр так и не был построен.
Несмотря на неудачу, Кусто не отказался от идеи большого развлекательного и образовательного парка, которая виделась ему золотой жилой. В новый проект — парижский «Океанский парк Кусто» — он вложил 12 миллионов франков собственных денег; ещё 2,4 миллиона инвестировал его сын Жан-Мишель. Остальное — больше ста миллионов — дала мэрия Парижа и французские фирмы, рассчитывавшие на дивиденды от мировой славы Кусто. Парк площадью пять тысяч квадратных метров в самом центре города воспроизводил морское дно, по которому посетители могли прогуливаться; для создания целостного впечатления на стены проецировали документальные фильмы, снятые с «Калипсо». Открытый с большой помпой в 1989 году, «Океанский парк Кусто» привлекал вдвое меньше посетителей, чем планировалось. В итоге в 1991-м парк объявил о банкротстве, а в ноябре 1992-го окончательно закрылся. Старший Кусто винил в крахе Жан-Мишеля: в интервью Nouvel Economiste он прямо заявил, что это «не провал парка, а провал моего сына». И подвёл черту: «Если парень родился от вашей спермы, это не значит, что у него есть нужные качества, чтобы вас заменить».
1988 год, Париж
Несмотря на спад в бизнесе и исследовательской деятельности, авторитет Кусто как зоозащитника достигает пика. Знаменитый антрополог Клод Леви-Стросс рекомендует Кусто к принятию во Французскую академию, самое престижное научное учреждение страны, — за то, что тот «защищал океаны». Рекомендация услышана, Кусто принят, пожалован хрустальной шпагой с морскими узорами и, как все академики, официально провозглашён «бессмертным» (потому что творят они для вечности).
Последние пятнадцать лет Кусто постепенно становился всё более и более рьяным защитником природы. В 1973-м исследователь основал в США «Общество Кусто», идея которого была в том, чтобы совместить океанографические исследования и сохранение морей и океанов — в частности, морских млекопитающих и коралловых рифов, с которыми Кусто так жестоко обращался в молодости, — для будущих поколений, и французскую организацию-близнец «Фонд Кусто» (с 1992-го – «Команда Кусто»). К концу 1980-х Кусто воспринимали не только как «самого известного француза в мире», но и, по выражению одного из его биографов, журналиста Акселя Мэдсена, как «совесть планеты».
В 1988-м, вскоре после своего избрания в Академию, он отправился в Вашингтон. Там в этот момент обсуждалась Конвенция о регулировании разработок антарктических минеральных ресурсов. Будь этот документ принят, Антарктика стала бы всемирным карьером: Конвенция позволяла странам — участницам договора добывать там полезные ископаемые. 79-летний исследователь океана провёл неделю в бесконечных встречах с представителями госучреждений — от Пресс-клуба до Сената. В итоге Конвенцию не приняли, а через три года — снова не без участия Кусто — был подписан Мадридский протокол об охране Антарктики. Этот документ, поддержанный представителями 45 стран, запретил разработку полезных ископаемых в антарктическом регионе и объявил охрану окружающей среды Антарктики важным фактором, влияющим на принятие международных решений в этой географической зоне. Мадридский протокол до сих пор в силе и считается одной из самых значительных побед «зелёного движения» в мире.
Защищая Землю от пагубного влияния людей, Кусто дошёл до того, что стал агитировать против человечества. Впервые эта идея прозвучала в 1988 году на выступлении перед Агентством по охране окружающей среды США: океанограф задавался вопросом, что будет, если население планеты достигнет 15 миллиардов человек, и приходил к неутешительному выводу: даже если решить проблемы голода и доступа к питьевой воде, это только подсветит проблему нехватки жизненного пространства. В интервью журналу «Курьер ЮНЕСКО» в 1991 году Кусто высказался ещё жёстче. Без политической воли и инвестиций в образование не стоит бороться со страданиями и болезнями, заявил он, иначе мы можем поставить под удар будущее нашего вида. «Население мира нужно стабилизировать, а для этого мы должны уничтожать 350 тысяч человек ежедневно. Об этом настолько ужасно думать, что даже говорить такого не надо. Но общая ситуация, в который мы находимся, плачевна».
Желчным и резким Кусто был не только по отношению к человечеству в целом, но и к членам своей семьи. Когда Симона умерла от рака в 1990 году, он горевал недолго: спустя всего полгода он официально оформил свои отношения с Франсин. А одним из последних крупных событий в его жизни стал судебный процесс против собственного сына в 1996-м. Тогда старший Кусто лишил Кусто-младшего права использовать семейную фамилию в собственных бизнес-проектах. Тот был вынужден переименовать «Курорт Кусто», открытый на Фиджи летом предыдущего года, в «Курорт Жан-Мишеля Кусто». Год спустя, в 1997-м, старший Кусто тихо умер от сердечного приступа всего две недели спустя после своего 87-го дня рождения. Его организация, «Команда Кусто», и его состояние перешли под управление Франсин.
2020 год, Турция
Бывший минный тральщик и исследовательский корабль «Калипсо» гниёт на верфи недалеко от Стамбула. Вдова капитана, Франсин, которая теперь возглавляет «Команду Кусто», много раз обещала отремонтировать его и спустить на воду, но дело заглохло. Злые языки поговаривают, что она и не собиралась восстанавливать корабль, на котором когда-то царила её соперница.
В 2016 году вышел игровой фильм о биографии Кусто, «Одиссея», — попытка показать знаменитого исследователя сложным и неоднозначным человеком, оставшаяся почти незамеченной. В 2019-м National Geographic объявила о планах выпустить документальный фильм о знаменитом французском подводнике. «Команда Кусто» дала разрешение на использование своих архивных материалов, но будет пристально наблюдать за тем, что именно попадёт на экран.
Дети, внуки и правнуки Кусто стали заложниками его дела: все они возглавляют коммерческие и некоммерческие организации, занимающиеся охраной морей, подводными исследованиями и видеосъёмками. Между собой две линии семьи Кусто отношений не поддерживают. Говоря о великом предке, они предпочитают подчёркивать его вклад в дело сохранения Мирового океана, а свои отношения с ним описывают сдержанно и почтительно. «Нельзя сказать, что Жак Кусто был простым человеком или что с ним просто было жить, — говорит его сын Жан-Мишель в интервью 2012 года, — но он был невероятным».
