Со дня убийства Роберта Фрэнсиса Кеннеди прошло ровно 50 лет. Пуля палестино-иорданского активиста Серхана Серхана настигла его в отеле «Амбассадор» прямо перед пресс-конференцией, посвящённой его победе на праймериз. Так Бобби Кеннеди стал вторым в истории США сенатором, убитым в должности, и третьим из братьев Кеннеди, принявшим смерть от чужой руки: Джо погиб в небе над Англией во Второй мировой, убийство Джона по-прежнему остаётся одним из главных политических убийств в истории и неиссякаемым источником для теорий заговора. Журналист и фотограф Евгений Фельдман, автор фотопроекта «Супервторник» о выборах в США, вспоминает политическую биографию Кеннеди-младшего и объясняет, как жёсткий политтехнолог, живший в тени брата, вдруг стал надеждой для молодых демократов и почему он стал последним среди американских политиков-идеалистов.
— Сегодня, впервые в жизни, я чувствую себя вышедшим из тени брата.
Роберт Фрэнсис Кеннеди, младший брат убитого пятью годами ранее президента США, прошептал это своему помощнику счастливым вечером ровно 50 лет назад.
Спустя час он вышел к толпе сторонников, объявив о своей победе в решающих праймериз: в один день выиграв в фермерской Южной Дакоте и в урбанизированной Калифорнии, в чёрных районах и районах белых, в бедных округах и в богатых.
Спустя ещё несколько минут он был убит.
Смерть Бобби Кеннеди стала смертью политики сомневающихся в себе, колеблющихся, живых людей.
Он рос третьим братом в семье. Старшего, Джо, с детства готовили к политической карьере, но он был убит в небе над Англией во Второй мировой, прямо перед возвращением домой. Второй, Джон, воевал в Тихом океане и чудом избежал смерти, а через 16 лет занял место президента. Оба всегда были воплощением желаний отца, а третий — так, где-то рядом. Когда Джон избирался в Конгресс, Роберту дали задачу агитировать в самом невыгодном для брата районе — и Бобби так тепло и смело говорил с людьми, что район проголосовал за Джона.
Так Бобби Кеннеди стал политтехнологом и главой избирательного штаба своего брата. В его первую кампанию из-за суматохи штаб забыл подать документы о выдвижении — и узнал об их отсутствии у властей из вечерней газеты; к ночи дверь избиркома взломали, чтобы подкинуть их в общую стопку. В его последнюю кампанию, когда Джон шёл в президенты, ещё во время праймериз штаб волновался, не проиграет ли кандидат из-за необычной для американского политика веры: Кеннеди были католиками, ирландского происхождения. В итоге весь Нью-Гэмпшир был усеян листовками о том, что Джон католик, а католики недостойны доверия. Конечно, все католики штата пошли за него голосовать, а победа в первом штате сняла сомнения у жителей штатов следующих по ходу предварительных выборов. Конечно, эти листовки произвёл штаб самого Кеннеди. Жулили и по мелочи: «волонтёрам» платили, а Ричарда Никсона хитростью заставили отказаться от грима перед первыми в истории ТВ-дебатами; серый конкурент на фоне серой стены заведомо проигрывал накрашенному и улыбчивому Джону.
Младший Кеннеди и раньше был жёсток: в молодости работал в сенатской комиссии Маккарти, устроившей знаменитую охоту на тайных коммунистов, — и дружил со скандальным сенатором до самой его смерти. Чуть позже — воевал с якобы коррумпированными профсоюзными лидерами, не гнушаясь самых грубых провокаций во время допросов.
А когда старший Кеннеди стал президентом, Бобби по воле отца согласился быть генпрокурором в его кабинете. И тоже не жеманничал, подписав решения о прослушке многих политических активистов и добившись пары спорных приговоров тем самым профсоюзным работникам.
Но всё же с переездом Джона в Белый дом что-то изменилось. Власть и возможность руководить огромной организацией — и фактически второе место в руководстве страной — заставили Роберта иначе смотреть на вещи. Центром этого сдвига оказался Карибский кризис: генпрокурор в первые дни был «ястребом», призывая брата уничтожить советские ракетные базы на Кубе даже ценой возможной войны. Но неделю спустя, к пику кризиса, когда угроза ядерного взрыва в Вашингтоне стала осязаемой, именно младший Кеннеди стал инициатором переговоров и автором тайного компромисса: советские ракеты на Кубе в обмен на американские в Турции.
Тогда же Бобби увидел, насколько угнетают чернокожих активистов, боровшихся за право поступать в университеты и ездить между штатами на тех же рейсовых автобусах, которыми пользуются белые. Генпрокурор и его подчинённые немало работали «на местах», пытаясь предупредить возможное насилие и национализируя руководство местными гвардейцами там, где локальные власти поддерживали погромщиков. Кроме того, Кеннеди устраивал неофициальные встречи с лидерами движения за права афроамериканцев — и понял, что атаки и убийства этих активистов приводят к их радикализации, а сторонник мирного протеста Мартин Лютер Кинг теряет контроль. Такие встречи часто кончались скандалами, потому что молодой политик не мог поверить в серьёзность слов активистов, которые чувствовали себя настолько отрезанными от своего государства, что обещали не служить в его армии.
А в ноябре 1963 года Ли Харви Освальд убил Джона Кеннеди.
Полтора года Бобби провёл в депрессии, сидя дома и запоем читая древнегреческих поэтов и Камю. Президентом стал его личный враг Линдон Джонсон: их взаимная ненависть выросла ещё из интриг Джонсона против отца семейства Кеннеди — Джо-старшего. Но через эту депрессию из политтехнолога родился политик-идеалист.
Тогда же началась война во Вьетнаме — первые решения, которые к ней привели, Бобби принимал ещё в Белом доме со своим братом. Но война интенсифицировалась, и Джонсон стал её лицом, инициатором последовательного роста роли в ней американских войск и постоянного увеличения размера отправленного в Азию контингента.
Роберт Кеннеди решил, что единственный способ это исправить — самому стать политиком. Он избрался в сенат от штата Нью-Йорк, в котором никогда не жил, — за счёт объединительной искренности: говорил, что должность ему не нужна и что выбирать надо не по тому, кто дольше живёт в штате.
А в сенате действовал ещё более беспрецедентно для новичка и тем более человека из исключительно богатой семьи: активно путешествовал, встречаясь с бастующими в Калифорнии виноградарями и бедными чёрными семьями в дельте Миссисипи. В Нью-Йорке Кеннеди сконструировал сложный проект субсидирования жителей бедного района в Квинсе, который иначе грозил превратиться в гетто. Он много занимался проблемами индейцев, хотя их политический вес был практически равен нулю.
В 1968 году Кеннеди выдвинулся в президенты — и то, как он принимал это решение, характеризует его ярче всего. Уже три года к тому моменту он говорил об опасности эскалации во Вьетнаме, о том, что война вытягивает ресурсы из общества, в котором чёрное меньшинство чувствует себя отрезанным от благ, в котором остатки юридической сегрегации и усиление сегрегации экономической ведёт куда-то в сторону новой гражданской войны. Все эти годы в чёрных районах одного за другим американских мегаполисов случались грандиозные погромы: жители гетто жгли магазины — иногда просто так, иногда мародёрствуя во время блэкаутов, иногда протестуя против насилия полиции.
Но решение о своём выдвижении Кеннеди принял лишь в марте, после первых праймериз, тогда, когда уже было почти слишком поздно объявлять о своей кандидатуре. Он боялся, что его платформу объявят лишь следствием личной неприязни к президенту; опасался, что президент постарается сделать войну необратимой, отправляя во Вьетнам всё больше и больше людей; не хотел, чтобы его заклеймили раскольником в Демократической партии. До последнего Кеннеди надеялся, что Джонсон создаст обещанную комиссию по пересмотру американской политики во Вьетнаме, но случилась грандиозная контратака южновьетнамцев, взрывы в глубине контролируемой американцами территории, а вскоре — и окончательный отказ от создания комиссии. Кеннеди перестал колебаться и объявил о своём выдвижении там же и начав с тех же слов, что и его брат восемью годами раньше.
Кампания Кеннеди длилась всего 80 дней: он объявил о выдвижении после того, как первые два штата уже проголосовали и оставалось ещё шесть праймериз; остальные штаты тогда выбирали делегатов на национальный съезд простым решением местного партийного руководства.
Кеннеди пытался создать уникальную платформу — такую, чтобы привлечь на свою сторону широкий фронт недовольных фокусом Белого дома во Вьетнаме: чёрных, рабочих, «синих воротничков», славянские и европейские меньшинства в крупных городах. Казалось бы, основой его силы могли стать студенты, но они поддерживали Юджина Маккарти (однофамильца скандального сенатора), который выдвинулся раньше с такой же антивоенной позицией. Да и сам Кеннеди не пытался льстить молодёжи. Например, на митинге в университете Индианы на вопрос: «Где вы возьмете деньги на субсидии для самых бедных?» — Бобби просто ответил: «У вас! Я смотрю вокруг и не вижу лиц темнокожих людей, которые готовятся стать врачами. Вы привилегированны, и легко сидеть и винить правительство, но благополучие всех — это и наша ответственность тоже». И раз за разом он повторял перед студентами разных университетов, что отменит для них отсрочку от призыва: «Война во Вьетнаме становится ношей бедняков и меньшинств».
Совсем не прирождённый оратор и не красавец, как старший брат, он выступал, заправляя назад непослушные длинные волосы, и такой абсурдной честностью добивался внимания к своим словам.
Каждый свой митинг Кеннеди заканчивал цитатой из Бернарда Шоу — всерьёз, хотя в оригинальной пьесе это произносил Змий: «Все видят что-то существующее и спрашивают: „Почему?“ Я же вижу что-то, чего не хватает, и спрашиваю: „Почему бы и нет?“» Эта фраза была сигналом для сопровождающих кандидата журналистов о необходимости собираться, и однажды, в переходящий в ураган ливень, Бобби завершил митинг словами: «Как писал Бернард Шоу… срочно в автобус!»
Четвёртого апреля был убит Мартин Лютер Кинг — икона для огромного числа афроамериканцев. Кеннеди в тот вечер должен был выступать в Индианаполисе. В крупных городах по всей стране шли погромы, и именно Бобби стал вестником беды для собравшихся (боясь их реакции, штаб кандидата предлагал ему отменить митинг). Бобби же прочитал очень тихую речь, почти проповедь: «Я прошу вас вернуться домой, помолиться за семью Мартина Лютера Кинга, и — что важнее — помолиться за нашу страну. Помолиться о понимании и сочувствии». Индианаполис стал единственным американским мегаполисом, где в тот вечер не было беспорядков.
Четвёртого июня Кеннеди выиграл праймериз в двух последних штатах. В зале лос-анджелесской гостиницы он поблагодарил своих сторонников и обозначил свою роль в паузе перед партийным съездом: «Мы сконцентрируемся на том, чтобы начать диалог с вице-президентом о направлении, куда должна двигаться страна. Что мы сделаем для фермерских областей? Что мы сделаем для тех, кто страдает от голода? Что мы сделаем с нашей столь неуспешной политикой во Вьетнаме?» Оттуда он пошёл на пресс-конференцию — через гостиничную кухню, где его ждал Сирхан Сирхан, молодой мужчина с пистолетом, ненавидящий Израиль и долго планировавший убить младшего Кеннеди за обещание передать еврейскому государству истребители (одновременно с этим Кеннеди предлагал и путь к решению арабо-израильского конфликта — но только после того, как сохранение еврейского государства будет гарантировано).
Кеннеди умер в больнице спустя 25 часов, ночью 6 июня. Его тело переправили в Нью-Йорк на президентском самолёте — таком же, что и борт, перевозивший тело его брата.
Тед Кеннеди, сенатор, четвёртый брат, похоронивший трёх старших, простился с Бобби такими словами: «Брата не нужно идеализировать или преувеличивать его дела в смерти; он просто был достойным человеком, который видел несправедливость — и старался её исправить, видел страдание — и старался его излечить, видел войну — и пытался её остановить».
В августе на чикагском съезде Демократической партии определялось, кто станет её кандидатом. Вокруг происходили беспрецедентные столкновения полиции с антивоенными активистами: в полном соответствии с духом шестьдесят восьмого, те требовали выдвинуть в президенты свинью Пегасуса; свинья вырывалась; полиция распылила слезоточивый газ.
Внутри же показывали получасовой фильм о Бобби Кеннеди:
— Не насилие, не беззаконие, не беспорядок — а сочувствие, любовь и мир! Вот на чём должна стоять эта страна! — говорил с экрана убитый кандидат. Фильм закончился, в зале включили свет, но собравшиеся устроили овацию. Партийное руководство пыталось призвать их к порядку, стуча специальным молоточком, но делегаты от выигранных Кеннеди штатов неожиданно почувствовали в этой спонтанной акции возможность освободиться от горечи. «Бобби, мы скучаем» — такой плакат вывесили калифорнийцы, а с галёрки им ответили текстом: «Бобби, мы будем искать твой новый мир».
Их заглушили своим скандированием сторонники чикагского мэра Ричарда Дэйли, весь год пытавшегося угадать победителя в борьбе Белого дома и Кеннеди.
Вице-президент Хьюберт Хамфри стал кандидатом от демократов, выборы выиграл республиканец Никсон, война во Вьетнаме закончилась только через семь лет, а таких политиков, как Бобби, — изменивших себя, сомневающихся, идеалистов, сознающих ответственность за свои решения, больше не было.
Фотографии: daypic.ru
