Исследование
«Паранормальные явления»
Графический роман, который также называют авторским или альтернативным комиксом (а вдобавок ещё и визуальным сторителлингом, и графической литературой), возник позднее обычного комикса. В отличие от последнего его характеризуют авторская подача, стилистика и, как правило, ориентация на более взрослый круг аудитории. Многие фанаты рисованных историй отстаивают их как самостоятельный жанр (французы признают графический роман девятым искусством). В «Книжном обжоре» Данил Леховицер покажет вам графический роман «Чёрная дыра» — вещицу на стыке литературы и кинематографа, которая вытекает из-под тени старших братьев в нечто большее, чем промежуточный жанр.
Чарльз Бёрнс всегда был представителем андерграундной и авангардной комикс-индустрии. Его работы публиковались в малотиражных фанзинах и журналах, посвящённых хеви-метал тематике — сейчас же эти небольшие комикс-сцены и стрипы стали букинистической редкостью. Кроме того, именно Бёрнс подарил Игги Попу обложку альбома «Brick by Brick», а ещё иллюстрировал «Time Magazine», «Esquire» и «The New Yorker». Однако знаменит он не этим, а прежде всего двенадцатисерийным графическим романом «Чёрная дыра», на создание которого у него ушло десять лет.
«Чёрную дыру» отличает детальная, высококонтрастная чёрно-белая прорисовка тушью, стилизованная под фотонегативы и хоррор шестидесятых-семидесятых годов, упакованная в четырёхсотстраничный трейд (он же trade paperback — сборник в мягкой обложке).
Действие графического романа происходит в Сиэтле семидесятых годов, охваченном «подростковой чумой» — загадочной инфекцией, передающейся половым путём и вызывающей телесные мутации (жабры, рожки или фурункулы размером с апельсин). Всей старшей школе становится ясно, что заражённый здоровому не товарищ, поэтому инфицированные подвергаются гонениям и ищут пристанища в лесах. Искусно тасуя истории четырёх старшеклассников — Кита, Элизы, Роба и Крис — и не фиксируя внимания на ком-то одном, Бёрнс рассказывает о нелёгкой юдоли изгоя. Одну из парочек ждёт гибель и глухой вакуум, напоминающие исход «Забриски-пойнт» Микеланджело Антониони, других двоих — новая жизнь и керуаковское путешествие на юг с финалом в стиле «Выживут только любовники» Джима Джармуша.
Бёрнс погружает нас в компанию подростков, опоздавших к грандиозным событиям шестидесятых: Лету Любви, рок-фестивалю Вудстока, массовым паломничествам хиппи. Но это не мешает «Чёрной дыре» изобиловать всеми атрибутами наркотической субкультуры: марихуаной, ЛСД, декседрином. Неудивительно, что повествование сгущается в фантасмагорическую субстанцию, балансирующую между реальностью и сновидением, энтомологическими кошмарами Кафки и трипом Филипа Дика.
Есть в комиксе и исследование обратной стороны удовольствия — конец хипповой волны и Лета Любви, дробление невинных надежд, горести маргинала, взросление и юношеские мутации. Последние, к слову, следует понимать метафорично и условно. Непостижимая зараза — метафора ВИЧ, в те годы только обнаруженного, метаморфозы же — нежеланный процесс взросления и одновременно поклон боди-хоррору в лице раннего Дэвида Кроненберга.
Хоть главы «Чёрной дыры» и создавались в конце девяностых – начале нулевых, семидесятые автор выбрал не случайно. Как объясняет Бёрнс, именно на эту пору пришлась его юность, а само десятилетие ознаменовалось всеобщим разочарованием и крушением подросткового мифа, пришедшим на смену утопическим шестидесятым.
Становление героев, осознание своей сексуальности, интимная близость, трудности молодости — всё это удачно укладывается в рамки классического романа воспитания, но вне назидательной дидактики и с изрядной долей weird fiction. Честный, меланхоличный и немного наивный комикс.
Помимо боди-хоррора на ум приходит только независимое кино о подростках, взращённых в нездоровой мистической атмосфере. Читать в связке с «Донни Дарко», «Под кайфом и в смятении» и апокалиптической трилогией для тинейджеров Грегга Араки.
