Чтобы выбраться из маленького города, закончить учёбу и снять хоть какую-то жилплощадь, читательница самиздата Екатерина Бояринова сменила множество работ, но самым адским котлом эксплуатации стал с виду красивый и блестящий гипермаркет электроники. Драки за покупателей, фекалии на стенах и просьба скинуться, чтобы купить венок на могилу коллеге, — самиздат публикует Ту самую историю взлёта и падения одного крупного магазина бытовой техники.

Та самая история — рубрика, трансформирующая наших читателей в авторов. Вы тоже можете рассказать свою историю нашему редактору Косте Валякину.

На часах 18:54. Глазок камеры наружного наблюдения совершает путь в тридцать градусов, чтобы показать целиком огромную очередь. Люди топчутся, толкаются и орут, обдавая друг друга морозным паром. Несчастная девушка поскальзывается, еле поднимается на ноги и больше не может вернуться на место в длинном строю из-за натиска тел.

Вот-вот начнётся ночь распродаж в нашем гипермаркете электроники, и если вы хотите урвать что-то по скидке, то вам лучше поторопиться. Люди приходят сюда заранее и готовы простоять с семи вечера до четырёх утра, чтобы купить телевизор с 40-процентной скидкой. Не какой-то там дешёвый, а большую плазму за 200 тысяч рублей.

Охранник осторожно подходит к дверям, сквозь стекло смотрит на людей по ту сторону и нервно кашляет. Три, два, один. На-ча-лось.

Бедность, смена работ и блестящие витрины перемен

Мои глаза горели от восторга, когда солнечным мартовским утром я впервые вошла на работу через автоматические стеклянные двери крупного гипермаркета электроники и бытовой техники. У меня был повод для радости: я устроилась в сияющий магазин с огромными телевизорами и немецкими холодильниками — теперь в моей жизни были просто обязаны появиться перспективы для карьерного роста. В 2008 году такие гипермаркеты переживали свой взлёт — в пору расцвета розничной торговли недавно открывшиеся сети зазывали покупателей внутрь красивыми витринами с дорогущей техникой. Брошюры для потенциальных сотрудников по другую сторону витрин обещали соискателям хорошую зарплату и молодой амбициозный коллектив. О чём ещё мечтать девушке из маленького города, в котором жизнью управляет завод по производству цемента? 

Перед супермаркетом я успела сменить не одну работу. Закончив школу в 16 лет, я какое-то время подрабатывала, раздавая листовки «Единой России», клеила бумажки с рекламой и подметала двор. Не профессии мечты, но мне всегда нужны были деньги: я росла в бедной семье, отец оставил нас, когда мне ещё не исполнилось трёх лет, маминой зарплаты едва хватало на жизнь, чего уж говорить о хорошей одежде. 

В этом беспросветно-сером городе с единственным увлечением — выпить самогону в кругу маргиналов — меня не держало ничего, я всегда знала, что уеду, и ждала момента, чтобы вырваться.

К окончанию школы я решила, что стану журналистом, но мама не пустила меня учиться в другой город: «Ты всё равно не поступишь, а если даже чудом пройдёшь конкурс, то жить тебе будет не на что». Переехать в место побольше я смогла только через три года, зато с вымученным красным дипломом педагогического колледжа на руках. 

Я прошла конкурс в университете и пошла учиться, но не на журналиста, а на биолога. Не особенно задумываясь, чем буду заниматься в будущем, начала искать работу, в первые же недели отправив десятки резюме. «Екатерина, у вас недостаточно опыта для нашей вакансии», — отвечали мне собеседники, обещая обязательно перезвонить. Я пыталась устроиться офис-менеджером и риелтором, но брали только в детские сады и круглосуточные супермаркеты. Резать колбасу, мешать салаты и выгуливать детей было не так интересно, я старалась скорее сбежать и продолжала поиски, пока однажды не получила предложение от крупной сети магазинов электроники. 

Положив трубку, я буквально запрыгала от радости, новость была очень кстати: мы расстались с парнем, у которого я жила всё это время, и мне нужны были деньги на съём жилья, недавно открывшиеся сети были престижнее супермаркетов, да и платили там больше.

Махинации начальства, отношение как к свиньям, первый мудак

Меня собеседовал Пётр Сидорович, мы мило пообщались. Хотя у меня и не было опыта, магазин был готов со мной сотрудничать, и я подписала бумаги. Через несколько дней я вышла на работу, а Петра Сидоровича уволили за махинации. Позже выяснилось, что руководство магазинов менялось чаще, чем я покупала новые колготки. С завидной регулярностью на утренних летучках представляли нового Петра Сидоровича, который обещал перевыполнить план и вообще научить всех продавать. Сотрудники не утруждали себя и даже не запоминали имя нового начальника: через пару месяцев он исчезал вслед за предыдущими. 

В свой первый день, переодеваясь в комнате для персонала, я обнаружила, что забыла сменную обувь. Предстояло весь день мучиться в тёплых унтах. Выглядела я, прямо скажем, неважно: мешковатый свитер и бриджи, на два размера больше чем нужно, теперь ещё и старые облезлые рыжие сапоги с мехом то ли кролика, то ли кошки. В первую же смену одна из новых коллег поймала меня за расстановкой товаров, доверительно улыбнулась и, понизив голос, как «подруга подруге», заботливо порекомендовала сменить причёску, переодеться, избавиться от очков и вообще «поработать над собой». Я вдруг почувствовал себя как в школе. Вежливая улыбка в ответ, а внутри желание провалиться и не иметь с человеком ничего общего.

Меня определили в отдел мелкой бытовой техники — здесь продавались сковородки за несколько тысяч рублей с «волшебными золотыми крышками» и другая мелочь. Оказалось, это самая дерьмовая работа, на которую обычно определяли новичков. Каждая сковородка и кастрюля, а позиций в списке было около тысячи, должна быть подсчитана, отполирована и красиво расставлена на прилавке. Ад наступал по понедельникам: все цены менялись именно в этот день, нам объявляли об этом утром. Следующие несколько часов проходили за увлекательным занятием: нужно было снять предыдущие ценники и заменить бумажки в пластиковых карточках на новые.

В отделе я работала одна, и в первое время было сложно. Покупатели могли внезапно схватить товар, понести его на кассу, чтобы купить по старой цене, а затем вдруг обнаружить разницу. Стоит дороже, а ценник старый? Это ваши проблемы, я куплю по старой цене, вы мне должны, я буду жаловаться. Я хорошо запомнила, как в один из первых дней покупатель почти зубами вцепился в пароварку, другой рукой сорвал ценник и начал угрожать расправой, если мы не продадим ему «как положено».

Для покупателей магазин открывался в 10:00, но на час раньше вся команда торгового зала и склада собиралась в комнате для персонала обсудить проблемы и послушать мотивационные речи начальства. Иногда сверху приходил приказ — и летучки записывались на камеру для отчёта в Москву. Тогда директор с фальшивым вдохновением вещал о том, что мы команда и от каждого зависит эффективность всей компании. В другие дни его слова были не так одухотворены.

— Вы охуели? Почему вчера продали на 76 % от дневного? — начал директор одно из ежедневных утренних собраний для персонала. — Вы чем, мать вашу, занимались? — Он грозно осмотрел комнату, полную сотрудников. Никто из многочисленных продавцов, супервайзеров и менеджеров разного звена не издал ни звука.
— Больше не будете на улицу ходить курить, и выходные вам отменим, если вы план не сделаете! — явно наслаждаясь своей мощью, орал начальник. Летучки могли затянуться, и первые покупатели, вошедшие в зал, иногда тоже слышали громкое «работайте уже, суки».

Я чувствовала себя неуютно, ожидания не очень соответствовали реальности, с каждым днём я всё больше понимала, что мне не нравится здесь работать. В один из первых дней, накануне 8 Марта, ко мне подошла девушка и попросила попробовать утюжок на моих длинных волосах. Я разрешила, и она очень нежно гладила мои волосы. Это было волшебно, ко мне редко проявляли внимание и такую бережность. Я закрыла глаза, расплылась в улыбке и, наверное, поднялась над землёй на пару метров. Падение было болезненным — к жизни меня вернул голос другого покупателя:

— Эй ты, слышь! Давай шевелись быстрее, жду же.

Стеклянный потолок, охранник-мент и уборщица из детской тюрьмы

У меня ушло немало времени, но я всё же освоилась и выучила законы, по которым существовал магазин. В основе всего лежал план продаж на месяц. Он высчитывался по сложной формуле, включающей в себя количество проданных товаров, их стоимость и разные дополнительные услуги, вроде особой страховки, дополнительного софта для устройств и прочих предложений по установке защитного стекла. Вот только высчитывались необходимые показатели «пятилетки» лишь ко второй половине месяца, исходя из успехов продаж за первую половину. Видя хорошую работу в первые недели, начальство завышало план процентов на пятнадцать, показатели становились недостижимы, и в итоге, распродав чайники, удлинители и бонусные карты, мы всё равно отправлялись по домам без премий.

С карьерным ростом тоже не сложилось. Я пришла как стажёр, затем стала продавцом третьего разряда, потом второго, но так и не смогла прыгнуть выше. Пирамида была устроена просто. Её нижнее звено — продавцы третьего разряда. Эти люди делали основную «грязную» работу, это они встречали покупателей и расставляли товары по полкам, опираясь на решения правой пятки маркетологов, и получали немногим больше стажёров.

За заслуги перед родным магазином продавец третьего разряда мог переродиться в продавца второго разряда и получить больше денег и ответственности. Позиции для простых смертных на этом заканчивались, выше пробирались единицы. Дальше шёл продавец первого разряда, потом супервизор — начальник отдела, человек, который управляет продавцами разных категорий и ставит им задачи.

Как амбициозная девушка я неоднократно изъявляла желание пройти дополнительное обучение. После нескольких отписок мне наконец намекнули, что в компании и так хватает супервизоров, да и вообще я приношу мало денег. Не то что другие продавцы — мужчины. Дело в том, что в отделе МБТ просто невозможно заработать столько же, сколько в отделах дорогой техники. Порой, чтобы догнать продажу одного телевизора, нужно было сутками продавать кастрюли, а девушек к работе с техникой не допускали: продавцы подменяли грузчиков, а «прекрасный пол» не может носить тяжести. Только если это не несколько десятков коробок, набитых сковородками.

Помимо продавцов и многочисленных руководителей, были сотрудники склада, уборщицы (или «клининг-менеджеры») и охранники — что ни человек, то пароход. Один из них был настолько стар, что засыпа́л сразу как садился перед монитором с сеткой из картинок с камер наблюдения. Второй тоже спал, но более изобретательно, с открытыми глазами. Ну а третий отдувался за остальных и был чрезмерно бдителен. Причём следил он почему-то именно за мной, постоянно указывая, что у меня грязная куртка, — сама бы я, конечно, не разобралась. Его звали Виктор, раньше он работал где-то в полиции, но был уволен со службы за какие-то боевые подвиги и теперь занимал должность сотрудника службы безопасности. Виктор любил вырулить из-за угла с вопросами в духе: «Что у вас тут за сходка образовалась — подельников ищете?» — и постоянно в шутку спрашивал, не наркотиками ли мы тут торгуем, чтобы заливисто рассмеяться в одиночестве.

Мы все понимали его бывшее руководство, весь магазин он достал меньше чем за месяц. Для «порядку и безопасности» Виктор ввёл вторую еженедельную инвентаризацию: не то чтобы не хватало первой, но ведь при недостаче можно выписать лишние штрафы. А вот когда однажды из моего отдела прямо через кассу украли пылесос, ни охрана, ни эсбэшник — никто ничего не заметил. Мне быстро заявили, что краденое — моя зона ответственности, и лишили трёх с половиной тысяч.

Но самый большой вес в магазине был не у какого-то менеджера и даже не у директора — царицей была уборщица Мама Оля. Женщина оттрубила всю молодость в детской тюрьме, вышла на пенсию и устроилась в магазин мыть полы. Такой опыт не пропить: Оля строила всех, от своевольных грузчиков до наглых директоров. Однажды во время утренней летучки Мама Оля, не снимая грязных перчаток, отложила швабру и поправила воротник рубашки Сергея Петровича прямо посреди его воодушевляющей речи, а затем вновь взяла швабру и продолжила тереть пол. Мама Оля стала для многих самым близким человеком в магазине. Она угощала домашними чебуреками, осаживала крепким словом слишком борзых покупателей и иногда утешала плачущих от стресса и грубости продавцов.

Много мудаков, насилие и блюющий на товары ребёнок

Главное во всей индустрии торговли — покупатели. В любой сфере большинство клиентов — это нормальные люди, которые спокойно покупают необходимый товар. С ними приятно работать, их хочется видеть вновь. Но на каждый десяток нормальных обязательно приходится хотя бы один мудак. 

Во всех сетевых магазинах есть счётчик покупателей, в конце каждого дня ведётся учёт: сколько людей зашло, сколько из них отоварилось и какое количество покупок в их чеке. На каждых трёх посетителей приходилось два «топтуна» — тех, кому нужно «только спросить» ровно в тот момент, когда ты работаешь с настоящим покупателем. Мне никогда не было жалко отвечать на вопросы, но когда они мешали работать и становились причиной ошибки при оформлении, я ненавидела этих любознательных всей душой. Некоторые, особо одарённые, вместо того чтобы подождать, начинали отпускать жёлчные комментарии, а иногда демонстративно покидали магазин, громко оскорбляя меня и других сотрудников.

Кто-то старался оригинально сострить и, например, предложить консультанту протестировать на нём машинку для стрижки собак. Однажды я обнаружила в отделе мужчину, который яростно бил себя головой об утюг.

— Мужчина, у вас всё хорошо?
— Да-а-а, я просто подарок жене выбираю.

В магазине было нормально встретить пары, в которых мужчина мог спокойно ударить девушку в плечо или по лицу, иногда родители колотили непослушных детей или покупатели устраивали драки за товары, если не могли что-то поделить.

Однажды в зале завязалась ссора между парнем и девушкой, предложившей купить самый простой кухонный комбайн. Он, глядя ей прямо в глаза, сообщил, что, раз уж ей так надо, пусть она сама оформит кредит себе на день рождения. Всё это было сказано с такой ненавистью, что я поспешно ретировалась протирать полки, чтобы скрыть своё отвращение

Но настоящий ужас на консультантов и продавцов наводили не хамы и не любители пройти по залу с открытым торсом. Больше всего сотрудники магазина боялись столкнуться с «яжеродителями».

Из-за того что поблизости стоял детский магазин, многие заходили к нам вместе с детьми. Те носились по залам, наводили беспорядок, бросали вещи где попало и могли отключить рабочий компьютер под одобрительные возгласы родителей. Один пятимесячный младенец как-то раз срыгнул, находясь на руках у матери. Она справилась и отвела на микроволновки, струя вонючей детской рвоты залила дорогую технику. «Уберите тут», — повелительно заявила мадам и покинула торговый зал. Другой родитель, уже трёхлетнего, в широких шортиках, привёл сына в отдел с пылесосами. Пока отец оценивал параметры всасываемости пылесоса, мальчик решил справить нужду через штанину. Папаша воровато огляделся, схватил сына за руку и, никого не предупредив, быстро побежал к выходу.

После таких клиентов я часто спрашивала себя: задумываются ли все эти люди о том, что любая техника с прилавков когда-нибудь могла бы оказаться на их кухне или в их спальне.

Через несколько месяцев у меня началась сессия, и несмотря на то, что я уже неплохо освоилась в магазине, я решила уйти. Работа не приносила удовольствия, в то же время знакомые помогли устроиться бебиситтером — внезапно пригодился и опыт в детском саду, и педагогическое образование. Нянчить детей оказалось проще, чем выполнять сумасбродные решения начальства и успокаивать капризных клиентов. 

Когда ребёнок из первой семьи вырос и пошёл в детский сад, меня порекомендовали другим знакомым — и я почти сразу переключилась на нового малыша. Так на счастливых три года мне удалось забыть про сферу торговли. Я сменила несколько квартир и вышла замуж, но в стране наступил кризис, а работа с детьми начала мне надоедать. За несколько лет впечатления подстёрлись, и я, забыв о своих проблемах, решила опять устроиться в магазин.

Кредитный ад, туалет по расписанию и беспросветное одиночество

Я вернулась в магазин в 2011 году и сразу поняла, что многое изменилось. Мир стал жёстче и злее. Нигде так не ощущается кризис в экономике, как в сфере продаж. Потенциальные покупатели мало зарабатывают — их покупательная способность снижается, поэтому они меньше тратят, отсюда меньше налогов и инвестиций; рабочие места сокращаются — люди зарабатывают и тратят ещё меньше. 

Если в хлебные времена покупатели часто приходили в магазины с детьми и родственниками и могли купить что-нибудь спонтанно, то теперь в залах людей стало меньше. 

Россияне из года в год тратят больше, чем зарабатывают. Этому охотно способствует сектор банковского кредитования. Точки кредитования были и раньше, но после кризиса повырастали во всех магазинах техники как грибы: тогда в кредит брали всё — от телевизоров до эпиляторов. Сотрудники банков применяли все возможные методы. В 2011-м, когда весь мир обсуждал календарь инков и ждал конца света, покупателям предлагалось напоследок насладиться жизнью и взять несколько дорогих товаров в кредит — может, и платить не придётся.

В нашем магазине была целая группа таких банковских сотрудников. Разные банки договаривались с гипермаркетом и ставили своего человека. В летние месяцы, когда город замирал из-за отпусков, а магазин ещё больше пустел, бывало, что на одного пришедшего поглазеть «топтуна» приходилось до пяти кредитных экспертов. Самой дерзкой и оперативной была Светка. Она приезжала на своей машине, у неё всегда были красивые нарощенные ресницы и дорогие сигареты. А ещё Света жила с мамой в гостинке на краю города и выплачивала кредит на авто.

Когда работаешь в этой кухне, высоки соблазны самому вляпаться в кредиты. По-моему, долги были у всех. На холодильник, на телевизор, на стиралку родным, а иногда на аренду квартиры. Финансовая грамотность населения меня убивала. Моя карьера в магазинах пришлась на период кредитного бума. Чуть позже началась эра невозврата этих долгов. Бывало, придёт приличная дама с красавцем мужчиной купить красивый и дорогой чайничек, потому что даме именно он нужен и она вот прям сейчас хочет. Они идут «считаться» к кредитникам — и в итоге получают отказ, поскольку на них висят три других кредита. 

Из-за красивой рекламы многие порой испытывали реальные страдания от того, что не могли обладать чем-то — новым телефоном или кухонным комбайном, и неважно, что потом будет нечего есть, а вещи, например мультиварка или блендер, останутся на полке пылиться. 

Это в последние пару лет люди почти перестали ходить в гипермаркеты, сократили свои импульсивные покупки и стали чаще покупать в интернете. В 2011 году на сайты с товарами всё ещё смотрели с недоверием, а в магазины обязательно ходили хотя бы потрогать. Тем не менее популярность гипермаркетов техники после кризиса 2008 года постоянно падала, а вот спрос на китайские товары с «Алиэкспресса» стабильно рос, в год прибавляя десятки процентов. Если говорить проще, большинство чайников, телевизоров и пылесосов после недолгого пика теряли популярность, и наш гипермаркет не сбивался с этого курса.

С приходом кризиса магазин заметно обеднел: покупателей стало меньше, выбор сократился, а директор всё чаще просил выставлять товары на прилавках чуть дальше друг от друга, чтобы полки не казались пустыми, — «у нас же не совок». Число рабочих мест сократилось. Из-за экономии сверху у нас стало меньше грузчиков, исчезли и мерчендайзеры, которые помогали расставить товар по залу. Теперь часть работы первых и вторых перелегла на плечи продавцов. 

Наши смены длились по 12 часов пять дней в неделю, с одним перерывом на еду. Чтобы сотрудники не дай бог не поели в лишнюю свободную минуту, помещение для персонала запирали на ключ. 

Самые грустные дни начинались в канун праздников. Выходные в принципе отменяются, и с начала декабря до самого Нового года продавцы работают без выходных, потому что план задрали просто в космос. Люди с нормальным графиком работы стремились провести время с семьёй, выбирали подарки и шли весёлые, а мы провожали их фальшивыми улыбками, меняя жёлтые ценники своих отделов.

Работая неделю без выходных, я с ужасом ловила себя на том, что забываю человеческую речь. Язык заплетается при желании сказать что-то кроме «Добрый день! Добро пожаловать в наш магазин. У нас сегодня акция! Чайник всего за 3999 рублей вместо 6000!» 

Одиночество, чувство хронической усталости и чёрные круги под глазами — постоянные спутники продавцов. Невозможно, например, ходить на свидания и встречи: после недели работы ноги отекают, хочется только спать. Вид такой, что лучше под одеяло, а не в кофейню.

Драки продавцов, травля и фекалии на стенах

В этом есть и хорошие стороны: когда ты трудишься 12/5, начинают образовываться связи. В нашем магазине ещё в моё первое пришествие работали несколько парочек. Когда я туда вернулась, некоторые ребята уже поженились и, судя по страницам в «Одноклассниках», завели детей. 

К сожалению, не всё общение было приятным и радужным. Раздражение накапливается, как и усталость, и всё начинает раздражать. Иногда в углах, где нет видеообзора, случались драки, если продавцы не могли, например, поделить продажу. После кризиса борьба обострилась, и такого в магазине становилось только больше. В отделе с наушниками и музыкальной техникой работал очень хороший мальчик, прямо юный одуван. Вчерашний школьник сильно раздражал старшего по отделу, типичного парня с района, привыкшего решать вопросы кулаками. После нескольких стычек одуванчик ушёл и больше не появлялся. И я его понимаю: выдержать испытание коллективом порой труднее, чем справиться с покупателями. 

За время работы в магазине я познакомилась с Мишей. Это был ответственный, образованный парень. К слову, он единственный из персонала умел обращаться со столовыми приборами. Миша усердно трудился, оставался дольше остальных, брал на себя больше задач и блестяще проходил тесты. Он пришёл в магазин ещё в 2008-м и добрался до должности супервизора к моменту, когда я вернулась. А ещё Миша был геем, и ежедневно за его спиной коллеги шутили про задний привод и выражали своё отвращение.

Мне было физически сложно выносить людей вокруг. Когда всё в край одолевало, а покупателей в зале не было, я уходила в туалет, запиралась в единственной комнате с унитазом и залипала на форумах и в «Одноклассниках». Смотрела на чужие путешествия, читала о жизни в других регионах и странах. Это был мой способ сбежать от реальности, и он прекрасно работал до тех пор, пока кто-то не начинал выламывать дверь, не реагируя на мои крики о том, что я съела что-то не то. 

Однажды и эта радость закончилась. Кто-то от избытка интеллекта подтёрся «снегурочкой», той самой, плотной офисной бумагой. Канализация засорилась, а в соседнем отделе прорвало трубу: фекалии разлетелись по светлому потолку и по стене потекли на детские товары и коляски за десятки тысяч рублей. 

Оставшись без туалета, я пряталась на складе. В шесть вечера, когда сотрудники склада уходили домой, наступала тишина и темнота. Под предлогом отыскать утюг, подставки под ценники или ещё какую-нибудь ерунду можно было залипнуть минут на пятнадцать, пока не начинали орать в громкоговоритель со стойки администратора.

Несмотря на мой свободолюбивый нрав, никто не пытался меня уволить. Я выполняла планы продаж всякого говна с высокой маржой — продукты самого магазина, на производство которых тратились копейки, продавались рядом с товарами других фирм и вместе с бонусными картами часто делали большую часть кассы. 

Всем своим видом я показывала, что для высокой продуктивности не обязательно сутками торчать на работе, но руководство предпочитало использовать старый армейский принцип и придумывать занятие каждому, кто в эту секунду находился без дела. 

Так как рабочий день заканчивался в 21:00, зачастую приходилось топать домой в темноте и одиночестве. Во многие районы нашего города автобусы переставали ходить где-то в восемь вечера, поэтому до дома мы часто ходили пешком. Однажды такой визит ногами чуть не закончился для меня изнасилованием, а вот парню из соседнего филиала сети повезло меньше: его зарезали, когда он брёл с работы домой, через железную дорогу и неблагополучный район. Наутро эту новость сообщил директор, предложив скинуться несчастному на венок от всего трудового коллектива магазина электроники и бытовой техники. А вот безопасностью нашей так никто и не озаботился: через пару недель после похорон нас так же продолжали задерживать допоздна. «Денег на транспорт нет, а работа должна быть закончена», — объясняли представители руководства.

Давка, километровая очередь и пустые полки

Главной ночью в году в магазине считалась, конечно, не новогодняя. В середине декабря, когда вся страна начинает искать подарки, в гипермаркете проходила ежегодная ночь распродаж. 

Все на исходных. Ночь распродаж священна, как олимпийские игры, все войны внутри коллектива на один день прекращались, каждый хотел продать больше и получить премию. Начальство выгнало на работу всех, вне зависимости от выходных и отпусков. Не вышла только Аня, потому что в декрете, и то, наверное, просто вовремя выключила телефон. На улице, несмотря на мороз, уже с семи вечера была длинная очередь. Люди толкали друг друга и переминались с ноги на ногу, чтобы согреться. В эти же минуты мы в магазине бешено носились, выставляя товары на витрину. В ход шло всё; даже то, что не смогли продать в Москве, везли фурами в регионы — тут точно купят.

В зал впустили первую партию покупателей: чтобы не разгромить магазин в ночь распродажи, их заводили порционно. Люди почти бежали к своим любимым товарам, некоторые за пару дней заходили присмотреться и прицениться. Но как ни странно, отстояв очередь, даже на распродажу в магазин врывалось святое племя топтунов. Да-да, в ночь распродаж, проведя на морозе несколько часов, они пришли посмотреть и получить консультацию.

Со всех сторон орут, что-то несут, волокут, тащат, везде шум и беготня, как на рынке. 

— Что, блядь, значит — нет скидки на это?!
— Девушка, дайте, помогите, выпишите.

К двум часам ночи голова гудела, глаза слезились, а на полки можно было ложиться спать, потому что покупатели выгребли всё что могли. Один мужчина схватил миксер без венчиков и побрёл с ним на кассу, не особенно заморачиваясь. Ближе к четырём покупателей почти не остаётся, и охранники закрывают двери. Всего через пять часов нас ждёт планерка с благодарственными словами от начальства и новая 12-часовая смена.

Вьетнамские флешбэки и ненависть к магазинам

Окончив университет, я решила уйти из магазина. Проблемы со здоровьем давали о себе знать, часто ныла спина, я не могла находиться рядом со стиральным порошком, а на ногах появились варикозные звёздочки. К тому же хотелось поработать по профессии, а тут подвернулось подходящее место ассистента в НИИ. Я сразу же написала заявление об уходе. Скупо прощаясь с коллегами, я думала, что гипермаркет научил меня важному: какими бы хреновыми ни были твои дела, хуже, чем там, уже не будет. Опыт работы в сетевом магазине говорит о том, что ты ничто — винтик в большой машине и легко заменяем. 

Серым мартовским вечером я в последний раз вышла с работы через автоматические стеклянные двери крупного сетевого гипермаркета электроники и бытовой техники и решила, что теперь буду покупать только онлайн.

Больше историй из жизни и подробностей с разных работ читайте в твиттере автора.