Сегодня мы завершаем серию антропологических заметок нашего инсайдера туристической индустрии Александры Карасик. Непотопляемый работник ресепшн одного из итальянских отелей, отстояв свою смену за стойкой, уже рассказывала о внутренней кухне летних отелей, о тайной жизни отельных горничных, о курортном сексе и психопатах в гостиницах; препарировала нашу нелюбовь к соотечественникам и проводила сравнительный анализ россиян и итальянцев. Сегодня круг замыкается, и если в первом тексте серии Александра рассказывала, как массовый туризм меняет мир вокруг себя, то теперь пришло время поговорить о том, как туризм этот мир окончательно уничтожит.
К работникам летней туриндустрии октябрь всегда подкрадывается неожиданно. Казалось бы, уже с середины августа все начинают с нетерпением ждать конца и приговаривать: «Ну, всё, сезон вот-вот закончится», а турист, несмотря ни на какие прогнозы и надежды, всё валит и валит. Заканчиваются каникулы — начинаются горящие путёвки, потом приезжают группы пенсионеров, организовываются конгрессы, свадьбы, крестины…
А потом резко начинается осень. Жара спадает, гости разъезжаются. Сувенирные лавочки, рестораны и бары оказываются временными декорациями, магазины и супермаркеты закрываются до весны, побережье разбирают, как новогоднюю ёлку. Шезлонги, диванчики, таблички и прочий инвентарь сносится в подвал, отель раскладывают по коробкам, вдруг, впервые за несколько месяцев, становится на удивление тихо. Коллеги несколько дней убирают документы, технику и ключи от номеров, допивая и доедая оставшиеся запасы того, что ещё можно выпить и съесть, крепко обнимаются и разъезжаются на последних рейсах паромов или самолётов «Большая Земля — Курорт». Скорее всего, мы больше никогда не встретимся. Очередное лето закончилось — и слава богу. Без туриста больше нет ничего, часть суши или целый остров погружается в зимнюю спячку до мая: выключаются фонари, запираются двери. Winter is here.
Туристический маркетинг похож на батут — незамысловатое развлечение, легко раскладывается и надувается в какой-нибудь примечательной точке, обязательно пользуется успехом и привлекает посетителей, легко и без больших экономических затрат переносится в любое другое место или сдувается и помещается в коробку. На какую бы набережную ты ни приехал, в центре какого бы города ни оказался, там обязательно будет батут и очередь детей перед ним (и ещё какой-нибудь нетрезвый взрослый, которому тоже очень надо попрыгать). Стоит недорого, при этом не опасно (почти не опасно), радость гарантирована.
Иногда кажется, что на всех этих массовых курортах никогда ничего не существовало, пока кто-то не придумал поставить там батут, киоск с китайскими маечками и отель с бассейном. Хотя там, где есть море, скорее всего, веками жили народы, создавались цивилизации, развивались земледелие и коммерческие отношения, велись войны, процветало искусство, строились крепости и башни, создавались уникальные природные зоны, складывались легенды и фольклор, приплывали новые завоеватели и пираты, смешивались культуры… Потом наступил двадцатый век, добираться из точки А в точку Б стало удивительно быстро и удобно, и, чтобы привлечь путешественников, по заповедникам и местам останков древних цивилизаций нашлёпали по батуту.
Полгода как я живу на острове Эльба. За двести лет до меня здесь жил Наполеон — правда, довольно недолго, всего десять месяцев. Наполеона знают все: он был императором Франции, у него была смешная треугольная шляпа, кажется, он участвовал в битве при Ватерлоо и точно ходил на Москву, правда, неудачно. Ещё в его честь назвали коньяк и торт. На Эльбе осталась вилла, на которой жил Наполеон. Это довольно унылое сооружение с маленьким приятным садиком. Здесь нет ни личных вещей императора, ни какой-то любопытной экспозиции, интересных артефактов — только несколько диванчиков с подписями «предмет мебели той эпохи». В десяти минутах езды на машине есть ещё один дом Наполеона, его летняя резиденция, тоже невыносимо скучная. Помимо этого туристические организации на Эльбе предлагают прогулки по Национальному парку, Парку бабочек, средневековым городам, рекламируют Аквариум, поездки по разным островам Тосканского архипелага и на Корсику, экскурсии в железорудные шахты, организовывают фестивали, спектакли и многое другое. Но максимум, куда доедет большинство туристов, — это дом Наполеона, заодно купят там подарков на всю семью — майки с треуголкой и какой-нибудь пошлой надписью, календарик и бутылку. Когда турист приедет домой, он расскажет друзьям, что был на острове Эльба, и они его спросят: «А, это там, где жил Наполеон?», и он с гордостью ответит: «Да, я даже был в его доме!». Некоторые даже вспомнят, что Эльба находится в Италии. Или во Франции?
Туризм необходим не только для развлечения и отдыха самих туристов, но и для сохранения тех самых туристических мест: без денег, заработанных на посетителях, не будет средств на восстановление, реставрацию и поддержку объектов культурного наследия, а без хорошей статистики посещений не может быть надежды на интерес со стороны инвесторов.
Там, где нет туриста, очень быстро не оказывается больше ничего. Но и там, где есть турист, — тоже.
Увы, чем сильнее спрос со стороны посетителей, тем резче повышается количество отходов, уровень загрязнения окружающей среды, а число случаев вандализма возрастает в геометрической прогрессии. Благими намерениями туристического маркетинга вымощена дорога к полному развалу. Страдают инфраструктура и экосистема, бьют тревогу местные жители. Посетители откалывают «на память» камни Акрополя, Мачу Пикчу и Великой Китайской стены, забираются верхом на памятники ради фотографий, справляют нужду по углам и расписывают любые подвернувшиеся под руку поверхности. В каждом известном туристическом месте можно найти магнитики, открытки и аудиогиды, а также пустые бутылки, экскременты и использованные презервативы. Показателен пример Исландии: в последние несколько лет интерес путешественников к стране эльфов значительно вырос, но пропорционально росту прибыли от туризма повышается и количество негативных последствий: дорогие гости разрушают геотермальные источники, заваливают мусором парки и лагуны и катаются на внедорожниках по природным достопримечательностям.
В прошлом году горячий источник Хрюналёйг претерпел такой ущерб от туристов, что хозяева думали не просто закрыть его для посещений, а вообще снести бульдозером.
День за днём средств передачи и получения информации становится всё больше и больше, новости облетают планету за считанные секунды, количество сенсаций постоянно растёт, при этом они быстрее теряют свою значимость. То, что обсуждал весь мир неделю назад, сегодня уже неактуально. Если ты три дня не выходил в интернет, то, открыв соцсети, иногда не понимаешь, о чём вообще говорят эти люди. Навязчивый страх пропустить что-то новое и интересное обрёл своё имя — FoMO (Fear of Missing Out). Речь может идти о чём угодно: новостях из мира политики или сплетнях, вечеринках, выставках или местах для отдыха. Как только какой-нибудь природный объект оказывается под угрозой исчезновения, массы стремятся быстрее поехать именно туда.
Тонущая Венеция или тонущие Мальдивы, постепенно разрушающийся Стоунхендж — самые известные примеры так называемого Last Chance Tourism.
Спеши увидеть, пока успел! Удачная кампания по привлечению посетителей может так резко «выстрелить», что поток гостей снесёт всё живое на своём пути, и, как бы ни был продуман маркетинг, предугадать количество посетителей и предвидеть все дурные последствия всё равно не получится. Власти Венеции бьют тревогу и подсчитывают убытки, нанесённые городу большими круизными кораблями и нескончаемым потоком туристов. В последнюю пару лет в регионе Лацио появилась новая туристическая мекка — Чивита ди Баньореджо, которая находится на отдельном туфовом холме и соединена с большой землёй длинным живописным мостом. После серии землетрясений от средневекового города остались лишь несколько зданий, стен и полуразрушенная церковь. Добираться из Рима или откуда бы то ни было довольно долго и утомительно, потому о существовании этого объекта мало кто знал. Но стоило назвать Чивиту «Умирающим городом» и спрогнозировать его скорую кончину, спровоцированную эрозией почв, как турист не заставил себя ждать. В 2015 году только за пасхальную неделю город посетили пятнадцать тысяч человек. Для сравнения — Колизей за тот же период продал тринадцать тысяч билетов. За последние три года количество посетителей увеличилось с сорока двух тысяч в год до более чем пятисот тысяч. В данный момент власти города собирают подписи за включение Чивиты в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Но как только объект попадает под защиту ЮНЕСКО, число посетителей, вознамерившихся его увидеть, только возрастает. Туризм, рассчитанный на защиту и охрану окружающей среды, оказывается разрушительным. Всё чаще приходится вводить ограничения на количество гостей, разрешать только групповые посещения вместе с гидом и поднимать цены на входные билеты.
Культурные объекты погибают без посетителей, но ещё быстрее они погибают благодаря им. Массовые посещения сметают на своём пути всё живое, оставляя после себя одни батуты.
Разрушения — это классно: туризм по местам катастроф с каждым годом набирает обороты. Последствия цунами, взрывов или извержений вулкана привлекают ещё больше людей, чем упоминания о ЮНЕСКО. Гости пилят селфи на фоне гор мусора в Неаполе, постят изображения с поднятым с морского дна печально известным судном «Коста Конкордия» и делают милые фотографии на фоне разрушенных землетрясением зданий.
Чем меньше культурной информации и чем больше грязи, трагедии и ада, тем задорнее и вкуснее, тем толще батут, тем интереснее на нём прыгать.
Туристу не страшны ни войны, ни терроризм: по данным, опубликованным на Всемирном экономическом форуме 2015, скорость, с которой туристический бизнес оправляется после террористических атак, за последние годы увеличилась в разы. Нью-Йорку понадобилось тридцать четыре месяца, чтобы оправиться после событий 11 сентября 2001 года и восстановить уровень занятости населения. После взрывов в Лондоне в 2005 на возвращение к нормальной жизни ушло всего девять месяцев. Инстинкт самосохранения и осторожность заканчивается там, где начинаются туристические спецпредложения и путёвки со скидками. Например, несмотря на режим чрезвычайного положения в Тунисе, местная туриндустрия не страдает от недостатка клиентов: многие туроператоры, в том числе такой старожил, как «Thomas Cook», выбросили на рынок путёвки за полцены. Туризму вообще ничего не страшно — пока людям есть, что разрушать, будут пользоваться спросом билеты на чартеры, отели и батуты.
В октябре на Эльбе удивительно красиво. Отовсюду становится слышен шум моря, пахнет солью и земляничными деревьями, по выходным закатываются праздники вина и устраиваются пикники и музыкальные концерты на пляжах. По пустым дорогам теперь можно безбоязненно кататься на велосипеде. Местные жители высыпаются, вылезают из берлог, выдыхают и говорят, что вот теперь можно замечательно жить, примерно до апреля.
