Зависимость от компьютерных игр официально признана заболеванием и захватывает планету. В России каждый десятый школьник тратит на игры всё свободное время, а в Китае лечение игромании напоминает средневековые методы борьбы с наркозависимостью: шоковая терапия, насилие и невыносимые ломки. Психолог и коуч Дамир Каримов внезапно для себя столкнулся с тем, что его 11-летний сын подсел на игру Fortnite, стал лудоманом, создал цепочку QIWI-кошельков, влез в мошенническую схему, украл у родителей 200 583 рубля 97 копеек на виртуальную экипировку, стримеров и донаты и думал покончить с собой. Дамир рассказывает, как годами пытался это предотвратить, провалился как родитель и почему пытается излечить сына с помощью спорта, фортепиано, строгих контрактов и собачьих приютов.
Зарёванный Ростислав уже полчаса сидел, запершись в ванной с маминым телефоном, и остервенело переписывался с человеком под ником Leon. На экране одно за другим высвечивались новые сообщения. «Тебя родители за такое убивать явно не станут. Тебе просто нужно узнать кодовое слово и закончить сделку», — написал Leon. Карту мамы заблокировали за подозрительные операции, разблокировать можно только по кодовому слову, без которого Ростислав не мог перевести ещё 10 тысяч рублей. За последние пять месяцев он уже тайно провёл 125 платежей, купил десятки новых игр, пожертвовал денег ютуб-блогеру, влез в авантюру с лутбоксами, и этот перевод должен был стать одним из последних, чтобы закрыть сделку. Оставалось совсем чуть-чуть, последний шаг. «Я лучше сам себя сейчас убью, блядь», — ответил 11-летний Ростислав.
Leon: Не нужно делать глупости.
Ростислав: А что я скажу маме? Мама, извини. Я спиздил у тебя деньги и заблочил карту. Мне нужна ещё десятка. Мне пизда…
Leon: Ты меня сейчас крупно подставляешь.
Ростислав: Я не знаю. Ну хотя бы не доводи меня. И ты меня ещё прессуешь. Ты обо мне подумай.
Leon: Хм, тебе бы узнать как-то это кодовое слово.
Ростислав: Вот да, как-то. Оно есть в договоре. Но хуй знает, где он.
Leon: Откуда мне знать, как в твоей семье прячут документы. Их всегда кладут туда, где их можно найти. Я верю в тебя.
Мы заволновались, что сын долго не выходит и молчит. «Ростик, что с тобой происходит? Ростислав! Ответь! Всё ли в порядке?» Наконец, после моих слов: «Ростислав, или ты выйдешь сам или мне придётся взламывать дверь!» — ванная открылась. Губы поджаты, голова втянута в плечи, Ростислава потряхивает, он ревёт и по-прежнему молчит. Жена взяла его за руку и увела в спальню, чтобы как-то успокоить и узнать, что случилось. Через час она сообщила мне, что Ростислав украл у нас 60 тысяч рублей на онлайн-игры. У меня кольнуло где-то в груди и зашумело в голове. Капец! Как мы могли не заметить такую растрату?!
Вечером в «Сбербанк Онлайн» жены я сел считать сторонние транзакции за прошедший месяц: оказалось не шестьдесят, а сто двадцать тысяч рублей. Мне снова стало дурно. Но потом я проверил, когда случилась первое списание денег с карты: 16 января 2019 года. За пять месяцев мой сын украл у нас 200 583 рубля 97 копеек. Около 97 тысяч рублей ушло на почти 60 игр и десятки аксессуаров на игровых платформах Epic Games и Steam. Примерно 75 тысяч рублей — мошеннику Leon. И 28 тысяч рублей донатов ютуберу Искандеру Мурсалову, он же Murcci, в поддержку его канала. Как вообще такое могло произойти?
Этой ночью дома никто не мог уснуть. Я ворочался, в голове крутились мысли. С женой происходило то же самое. Вставать нужно было в шесть, смог поспать два часа и проснулся с сильной болью в правой ноге. На следующий день узнал, что это тромб. Врач сказал: из-за стресса и переживаний. В груди была пустота, чувство, будто что-то сломалось. Как если бы умер кто-то близкий.
Примерно три года я искал формулу, чтобы ребёнок получал только пользу от современных технологий, без вреда и привыкания. Писал о своих экспериментах, разговаривал с родителями подростков и всегда видел обеспокоенную заинтересованность: отношения «ребёнок — гаджет» тревожат и жителей Рублёвки, и тех, кто едва сводит концы с концами. Мне 37 лет, по образованию я врач и психолог, провожу тренинги для взрослых, пишу заметки. Жена работает в сфере образования и многое знает о проблемах с гаджетами. Мы считаем себя продвинутыми родителями, в нашей семье развита культура диалога, с ребёнком общаемся на равных, стараемся обсуждать проблемы, создаём для сына обогащённую развивающую среду с учётом его интересов. Проводим время вместе, читаем книги, занимаемся спортом, смеёмся, что-то постоянно обсуждаем, стараемся, чтобы сын занимался интересными делами. Недавно купили ему игровой компьютер, чтобы, с одной стороны, ему было удобно играть, а с другой — чтобы игра была управляемой: комп поставили в общей комнате. И потому даже представить, что наш сын начнёт воровать на компьютерные игры, мы не могли, я был уверен, что уж мы-то справились. Конечно, мы видели, что за последние несколько месяцев поведение Ростислава довольно сильно изменилось, но скверное непослушание мы списывали на подростковый возраст, всё-таки скоро уже 12 лет.
После всего, что случилось, я решил разобраться в игровой зависимости и пошёл учиться по программе повышения квалификации «Терапия зависимостей». Там я узнал, что есть три типа аддиктогенных семей, в которых чаще всего появляются зависимые дети: где детей избыточно контролируют, где дети предоставлены сами себе и где родители непоследовательны в своих действиях. Наша семья не относится ни к одному из этих трёх типов, а Ростислав, будучи отличником в школе, победителем олимпиад и музыкальных конкурсов, всё равно столкнулся с игроманией. Гарантий, что ребёнок избежит игровой зависимости, нет, все дети находятся в зоне риска.
По словам разработчика компьютерных игр, комьюнити-менеджера игрового сообщества Василия Коротича, в прошлом — клинического психолога, у разработчиков на самом деле нет цели вызвать зависимость у игроков, потому что человек с зависимостью — это плохой клиент, непредсказуемый и с неважной платёжеспособностью. Главный индикатор успешности игры — retention (англ. — удержание), способность удерживать пользователя в игровом процессе, сделать так, чтобы он возвращался к игре снова и снова. Нет высокой вовлечённости — нет коммерческого успеха. В 2019 году, согласно данным аналитического агентства NewZoo, в мире насчитывалось 2,5 миллиарда геймеров (против 2,3 миллиарда в 2018 году). Сколько из них детей, точно неизвестно. Согласно данным «Лаборатории Касперского», 83 % российских детей старше семи лет играют в игры, каждый десятый посвящает этому всё свободное время.
В 2019 году прибыль игровой индустрии составила 148,8 миллиарда долларов, что уже больше годового дохода международной киноиндустрии. Основных способов заработка два: продажа копий игр и встроенные игровые микротранзакции, за которые игрок получает различные бонусы или предметы. Зависимость — это скорее нежелательный побочный продукт разработки, и как только ребёнок садится за игру, он сразу же сталкивается с вовлекающим механизмом. В 2019 году зависимость от компьютерных игр была включена в МКБ-11, несмотря на попытки оспорить это решение. В Китае, где проживает наибольшее количество геймеров — 350 миллионов человек, четверо из пяти юных игроков страдают зависимостью. Обеспокоенные родители помещают детей в реабилитационные центры, в ход идёт всё — от шоковой терапии до обращения к хакерам, чтобы они взломали игровой аккаунт ребёнка и обнулили все игровые достижения.
На мои заметки о зависимостях детей отозвались родители и рассказывали свои истории. Владелец строительной компании, отец четверых детей, глава благополучной семьи вынужден был запереть в сейф все ноутбуки и смартфоны, когда понял, что дети пропускают занятия с репетиторами и учёбу, потому что играют и смотрят всратые видеоролики. Девятилетний сын психолога и специалиста по развитию персонала тайно снимал деньги на игры, называл отца тварью и бил младшую сестру, чтобы ему дали играть, разбил телефон, на котором отключили интернет, потому что зачем он нужен в таком случае? Сейчас заключили с сыном договор: чтение вслух, секции, домашние тренировки в обмен на час компьютера, час телефона и три часа телевизора. Работает, но делается всё из-под палки. Знакомая рассказала жене, что её сын-пятиклассник называет её шлюхой, когда ему запрещают играть. Она выплачивает валютную ипотеку и была в ужасе, когда узнала, что сын украл на игры 10 тысяч рублей. Моя супруга была впечатлена этой историей и поговорила с Ростиславом:
— Мне бы очень не хотелось оказаться в похожей ситуации. Пожалуйста, если тебе что-то будет нужно, ты скажи об этом. Хорошо?
— Да, мама, конечно, — кротко сказал Ростислав и понюхал её волосы. Ему это нравилось делать с самого детства — вдыхать запах мамы. На тот момент он уже украл больше 50 тысяч рублей.
Позже Ростислав мне сказал: «Ты думаешь, легко воровать деньги? Приходишь после школы и всё время думаешь, как бы не спалиться, не оставить след, а ошибки всё равно случаются». На вопрос, как это началось, сын сказал: «Я не знал, что всё так выйдет, ведь сначала мне тупо не хватало 60 рублей на лук».
Как мы пытались это предотвратить
Мы с женой ещё несколько лет назад озаботились тем, что сын проявляет избыточный интерес к играм. Как и многие родители, мы составляли договоры с ребёнком, где указывали график игр и условия, при которых можно играть: не хамить, делать домашние задания, мыть посуду, убираться в комнате. Много раз ругались из-за нарушения контрактов, забирали телефон и компьютер, а потом заключали новый договор. Я пытался использовать интерес сына к играм и компьютерам, чтобы направить его в созидательное русло. Так появились кружки по программированию и робототехнике, но любопытства к ним Ростислав не проявил. Его увлекали только игры, видеоблогеры с обзорами игр и стримы. Сын создал свой ютуб-канал про игры, и я пытался поддержать это начинание и помочь ему разобраться с идеями видео, созданием сценариев, монтажом. Предлагал сделать блог не про игры, но не про игры его не интересовало.
Ок. Ростиславу нравится рисовать, он увлекается комиксами и мультфильмами. Я нашёл курсы анимации, Ростислав загорелся, и у него в целом получалось, но мы обратили внимание, что он скорее пользуется возможностью легально находиться у компьютера и больше погружен в это время в изучение Ютуба, чем в разбор занятий. Так, через три месяца мы отказались и от обучения анимации.
Я сделал ещё одну попытку. Раз нравится играть, пусть так и будет, разберёмся, насколько он потенциально сильный игрок, какие у него киберспортивные навыки, насколько развито игровое мышление. Вдруг мы не даём развиваться таланту? Всё-таки киберспорт, вполне возможно, станет одной из дисциплин на Олимпиаде 2024 года в Париже. Гонорары победителей киберспортивных турниров уже превышают гонорары победителей топовых спортивных соревнований. Так, чемпион Уимблдона 2019 года Новак Джокович заработал 2,9 миллиона долларов, а 16-летний победитель чемпионата мира по компьютерной игре Fortnite Кайл Bugha Гирсдорф — три миллиона долларов. Признание и высокие гонорары киберспортсменов будоражат умы школьников, и мой сын, как и многие его ровесники, грезит о такой карьере.
Так у нас дома оказался Алексей, профессиональный киберспортсмен, которого я пригласил тренировать Ростислава. На первой встрече он объяснил логику профессиональной подготовки, показал, как отслеживать развитие навыка, как делать разминки и заминки. «Наивно думать, что если играть много часов в компьютерные игры, то однажды станешь признанным чемпионом, — говорит Алексей. — Профессиональная карьера — это 6–8-часовые тренировки в команде, отработка специфических навыков, тренировка особого игрового мышления». Вторая встреча не состоялась: сына интересовали в играх не серьёзная работа и спорт, а только заработок через азарт.
Ростислав подсел на игру Fortnite и включался в мошеннические схемы, чтобы заработать 130 тысяч рублей на игровой ноутбук и начать играть и зарабатывать по-крупному. Он мечтал, что вернёт все украденные деньги, а когда появлялись сомнения по поводу своих действий, Leon его поддерживал: «Не волнуйся, ты не крадёшь, а просто берёшь в долг».
Как украсть 200 583 рубля 97 копеек
C 2017 года мировая общественность обсуждает игровую механику, известную как лутбокс (от англ. loot — добыча). Она представляет собой виртуальный ящик, который игрок покупает и который содержит несколько игровых предметов. Они могут быть редкими и дорогими, а могут оказаться никчёмными или дубликатами имеющихся в арсенале. Приобретаются лутбоксы за настоящие или внутриигровые деньги либо за сложные достижения; устроены как лотерея, казино, рулетка и «однорукий бандит»: никогда не знаешь, стоит ли того. С одной стороны, игроки охотно тратят на это деньги, с другой — с 2012 года использование лутбоксов ограничено в Японии, с 2017-го они запрещены в Китае (приравнены к лотерейным билетам), Бельгии и Нидерландах (приравнены к азартным играм). Разработчики игр с этим не согласны, сравнивают лутбоксы с «механикой сюрпризов» и отрицают схожесть с азартными играми. Кроме того, существуют порталы, где игроки обмениваются игровыми предметами и элементами экипировки, при этом для одних это может быть источником дохода, а для других — источником разочарований. Здесь всегда есть мошенники, которые ищут наивных подростков, чтобы по возможности увести аккаунт, а в идеале вовлечь в мошенническую схему и получать от подростка деньги на регулярной основе.
Схема воровства Ростислава была простой. В его распоряжении был только кнопочный телефон, потому что со смартфоном он саботировал дела, грубил, несанкционированно много играл. Компьютера у него тоже нет, играть, сёрфить в интернете и смотреть домашние задания в электронном журнале ему можно на компьютере в общей комнате. Когда компьютер занят (на нём работает моя жена), мама выдавала сыну свой смартфон — и для учёбы, и для игр. Я узнал, что пару раз супруга давала сыну небольшие деньги на покупку игровых аксессуаров — видела, что для него это важно, и шла навстречу. Тут Ростислав и понял, как можно платить картой. Жена однажды очень удивилась, узнав, что сын помнит наизусть данные её зарплатной карточки. Номера карты и доступа к телефону было достаточно для совершения платежей. СМС об оплате он удалял, а историю операций в личном кабинете супруга не просматривала, поэтому платежи проходили незаметно. Несколько раз жена замечала сообщения от платёжной системы QIWI, но Ростислав на ходу сочинил какую-то историю из серии «мама, ну ты помнишь, мы тогда покупали то-то, вот это, наверное, оттуда уведомление и пришло». Так как она доверяла сыну, этого объяснения было достаточно. Легко верить тому, кого любишь.
Первый тайный платёж сын совершил 16 января и за следующие две недели инвестировал в игры 2145,67 рубля: «старался, чтобы покупки были в пределах 500 рублей». Как правило, именно на этом этапе большинство детей попадаются, родители в панике всё берут под контроль, и воровство прекращается. Однако причины, толкнувшие ребёнка на это, не пропадают. Как говорит психолог Елена Бельская, в воровстве несовершеннолетних у родителей нет ничего критического, это естественный процесс. Когда потребности ребёнка не закрыты, он ищет возможности их удовлетворить; заработать деньги не может, поэтому ворует. Нам казалось, что потребности нашего ребёнка удовлетворены, но сам он считал иначе.
Февраль, 22 платежа на 7932,97 рубля. Сын держался в рамках 400–500 рублей, соблюдал осторожность, но в поведении мы всё чаще сталкивались с дерзостью. Успеваемость не хромала, но Ростислав спешил сделать все уроки в школе и по дороге домой, чтобы по максимуму освободить время для общения и игр. По нашему контракту, он мог играть два дня в будни по два часа и в выходные почти без ограничений, при условии выполнения обязательных дел. График сын старался соблюдать, хотя и выходил постоянно за рамки, и был крайне недоволен, когда время заканчивалось. Мы отмечали, что в голосе каждый день появляется всё больше дерзости и вызова по самым разным поводам. Мы-то думали, что дело в гормонах, а он просто держал нас за идиотов: ведь он крал у нас из-под носа, а мы не замечали. Мысль, что схема работает только из-за доверия, ему в голову не приходила.
Март, резкий скачок — 52 платежа на 29 371,93 рубля. Уровень истерик и дерзости зашкаливал. Всё чаще приходилось повышать голос, чтобы вернуть ребёнка в нормальное русло. Моменты нормального, тёплого общения были единичны. Сын бойкотировал совместные прогулки, саботировал домашние дела, отказывался из-за игр от еды. Мы всё ещё думали, что это подростковый период.
Яркий эпизод случился, когда мы собрались на выходные к друзьям в Подмосковье. Ростислав канючил, возмущался, говорил, что не хочет ехать, просил оставить его дома. На Белорусском вокзале перед посадкой в электричку сын попытался сбежать: думал, что мы уедем на два дня без него, а он всё это время будет спокойно играть. Именно в этот период Leon пообещал Ростиславу сделку, в результате которой он сможет купить игровой ноутбук своей мечты и зарабатывать деньги, чтобы не зависеть от родителей.
Leon — администратор группы в Steam «Халявные скины» (вот его всё ещё активный профиль в Steam), познакомился с моим сыном в игре CS:GO. Они играли в одной команде и общались в чате. Leon отметил, что у сына красивые скины (игровые аксессуары) и предложил Ростиславу выгодный обмен: сын отдает свой скин стоимостью 1500 рублей, а Leon ему взамен — скин стоимостью примерно 20 тысяч рублей. Вот такая выгодная сделка. Потом Leon взял паузу в несколько дней. Это психологически важный момент для созревания клиента, и воображение Ростислава выполнило всю работу: он представлял всю выгоду этой нежданной сделки. Это же надо! Обменять 1500 на 20 тысяч рублей! «Только бы, только бы он не передумал!» — вот что занимает ребёнка в этот момент.
А Leon, конечно же передумал. «Видишь ли, ситуация изменилась, и теперь нужно немного доплатить. Ты же сам видишь, какая это выгодная сделка. Нужно доплатить только две тысячи рублей». Долго уговаривать сына не пришлось, 15 марта сын перевел Leon первые две тысячи рублей, не торгуясь. Стратегия Leon была в том, чтобы всячески оттягивать и предлагать сыну всё более и более интересную сделку. В финале это выглядело так:
Leon: У тебя есть выбор: либо сумму, которую мы возьмём, копейка в копейку, либо же мы вернем с процентами. Где-то во вторник сможем вернуть деньги.
Ростислав: С процентами, но я тогда ещё должен заказать, да?
Leon: Нет. Просто поможешь нам сейчас, и всё.
Ростислав: Ну ок.
Leon: Блядь, походу не получится, тебе просто не хватит денег, там 30 к нужно…… но если сможешь найти такие деньги, мы сможем вернуть 40 к во вторник вместо тридцати. Там просто, помимо тебя, ещё несколько человек будут спонсорами, ибо нам и так с трудом хватает. Там вообще надо 50 к, но это слишком много для тебя, помимо тебя, ещё несколько человек согласились инвестировать в нас.
Идея была в том, что, когда сделка закроется, сын получит и скины, на сумму больше, чем он заплатил, и те деньги, которые он инвестировал. Всё, что нужно, чтобы эта чудесная сделка произошла, — это продолжать переводить деньги. К моменту, когда мы поймали Ростислава, конфигурация операции выглядела так: сын заплатил 75 тысяч, а взамен должен был получить скинов примерно на 107 500 рублей + 75 тысяч рублей. Вот такая незатейливая схема.
Апрель, 18 платежей на 34 985,29 рубля. Переводов меньше, но они крупнее, самый значительный — на 7575. Началась большая игра, теперь вместо покупки игр и аксессуаров сын переводил деньги мошеннику в надежде получить большой куш. У супруги в это время был супернапряжённый период на работе. Она заметила, что будто ничего не зарабатывает, однако думала, что бухгалтерия что-то перепутала, и собиралась зайти после майских праздников и узнать, в чём дело.
А у Ростислава был счастливый период: каждое утро он просыпался с предвкушением, что сегодня купит новые игры, что ему не нужно ни у кого спрашивать, что он может позволить всё что угодно. «Как будто весь мир принадлежит мне». Особенно сильно его грела мечта о завершении сделки, как он принесёт домой заработанное. Всё расскажет. И мы его похвалим за смекалку и предприимчивость. Постепенно он начал понимать, что брать деньги в таком объёме — плохая идея, но, как настоящий игрок, хотел отыграться и всё вернуть. Мысли, что Leon может не закрыть сделку, Ростислав гнал от себя.
Май, 33 платежа на 128 294,93 рубля за 12 дней. К этому моменту сын завёл три QIWI-кошелька на наши с женой номера телефонов — это нетрудно и не требует документов. Выводил деньги на QIWI и оттуда совершал платежи как на игровые платформы, так и мошеннику. Месячный лимит QIWI-кошелька — 40 тысяч рублей. Когда лимиты закончились, а деньги нужно было переводить, сын попробовал воспользоваться сервисом «Яндекс.Деньги», но там требовалась дополнительная авторизация. Ростислав с этой задачей не справился — и тогда пошёл ва-банк: передал Леону реквизиты маминой карты и направлял ему платёжные пароли в чате платформы Steam.
Ростислав: Как я тебе деньги дам?
Leon: Так я через карту сам пополню, алло.
Ростислав: Так где пруфы, что ты не возьмёшь тупо карту. И не заблочишь.
Leon: Зачем мне вообще это делать?
Ростислав: Ток ты карту не сохраняй. Ок?
Leon: Ок… там же подтверждения же надо.
Ростислав: Бляяяяя.
Leon: Просто подтверждения. На мамином телефоне.
Когда мошенник рискнул перевести себе на карту 14 342 рубля, Сбербанк из-за подозрительной операции заблокировал карту жены. В попытках её разблокировать сын передал Leon доступ к личному кабинету, думал, что он сможет сделать это оттуда. Затем Leon объяснял, как нужно разблокировать карту через звонок в Сбербанк.
Ростислав: Погоди. Там специалист. Что мне делать? Блядь.
Leon: Скажи, чтобы разблокировали карточку.
Ростислав: У меня голос детский.
Leon: Ничего страшного.
Ростислав: Почему?
Leon: Ну, им обычно похуй.
В мае сын уже начал понимать, что с Leon не всё так гладко. Сделку хотелось закрыть, но появились опасения, что она не состоится. Это был тяжёлый период для Ростислава: «Я всё ждал, когда Leon отдаст деньги. Опять-таки постоянно нужно переводить. Ночами не мог заснуть, всё думал о ситуации, как из неё выйти, как вернуть деньги. Поэтому приходили мысли покончить с собой. Сделать фотографию, написать записку и прыгнуть с балкона». В своём аккаунте во «ВКонтакте» сын публиковал картинки с подписями «Не хочу жить», «Зачем ты это читаешь» и прочее. Когда я спрашивал о содержании картинок, сын отвечал, что это часть молодёжной культуры. Я тогда всё ещё верил. Сейчас радуюсь, что история обернулась только деньгами и переживаниями. Самое страшное не произошло.
9 мая. День Победы. Мы вместе пошли в кукольный театр на спектакль по Киру Булычёву «Можно попросить Нину?». Ростислав не хотел ехать, у него, как выяснилось позже, шли разборки с Leon. В метро он отсел от нас и не отлипал от телефона жены. Я до сих пор не понимаю, почему мы тогда не смотрели содержание переписки. Сын был дёрганый, на взводе, не помню, что именно он тогда говорил, но он начал оскорблять маму и выказывал такое неудовольствие тем, что находится рядом с нами и должен идти на спектакль, что я взял его за шиворот, притянул к себе и очень тихо сказал, чтобы он немедленно успокоился. В этот момент мне впервые в жизни захотелось его… не отшлёпать, нет. Мне захотелось ему втащить. Конечно, я не сделал этого. Но чувство отследил. Сын проглотил пилюлю и пошёл в театр. Нас с женой «Нина» тронула до слёз. Ростислав лишь что-то раздражённо хмыкнул.
Поймали мы Ростислава 12 мая. Он до последнего верил, что от закрытия сделки его отделяет всего лишь один финальный платеж, который он никак не мог сделать без кодового слова от маминой карты.
Как я возвращал украденные деньги
Когда первые переживания улеглись, встал вопрос: что с деньгами? Мне потребовалось немало времени, чтобы убедить платформы Steam и Epic Games вернуть деньги, я провёл целую кампанию по разоблачению Leon, пытался вернуть деньги, переведённые блогеру Murcci. Сын активно включился в работу по возвращению денег. Чтобы к ребёнку пришло осознание своего поступка, я попросил его написать явку с повинной, где он описал все свои действия: как всё началось, что он чувствовал, на что надеялся.
Расследование и подробная инструкция, рассказывающая, как именно я возвращал деньги, опубликована во «ВКонтакте» самиздата «Батенька, да вы трансформер».
Как победить зависимость
Когда дети предают, это больно не только душевно — тело реагирует также. У меня, например, образовался тромб. Спасибо, что живой. Также изменилось наше с женой восприятие сына, пропала теплота в отношениях, хотелось нападать и обвинять, но мы понимали, что сын тоже переживает и не нужно прессовать ещё больше. Потом у Ростислава был день рождения, который мы не праздновали. Все звонили и поздравляли сына, а нам было больно слышать слова радости, потому что в тот момент они не увязывались с его поступками.
Примерно две недели я приходил в себя и не мог заниматься сколько-нибудь сложной деятельностью. Как раз тогда я проходил курс по созданию текстовых игр, у меня была идея, что мы с сыном сможем сделать совместную игру и это будет конструктивным проявлением его увлечения. Помню, как слушал лекции и понимал, что ничего не понимаю.
Через три недели я осознал, что хочу провести большое расследование и опубликовать материал о том, как всё происходило и каким рискам подвергаются дети и их родители. Я спросил у сына, могу ли сделать это, и он сказал, что не против.
Мы с женой ощущали, что полностью провалились как родители. Недосмотрели, слишком доверяли. С одной стороны, самое глупое, что можно сделать в такой ситуации, — не увидеть своей вины, а с другой — ещё глупее обвинять в ситуации только себя. Поэтому скажу всем родителям, которые столкнулись или столкнутся с похожим: вы оказались самым уязвимым и некомпетентным звеном в системе игрового бизнеса. Да, вы совершили ошибки, которые повлияли на поведение вашего ребёнка. Но не стоит брать всю вину на себя, всё равно не поможет. В этой ситуации виновата и среда, и личность ребёнка, и игровая индустрия, для участников которой внимание и время вашего ребёнка — это доступ к вашим деньгам. Чувство вины делает родителя уязвимым ещё и для стаи психологов, которые, словно коршуны или таксисты, заламывающие цены во время терактов, слетаются на ваше горе и предлагают свои коммерческие услуги. К нам тоже выстроилась очередь — мы всем отказали.
Мы втроём долго обсуждали план действий, как теперь жить и что делать, чтобы исправить ситуацию. Ростислав имел право подвергать наши предложения сомнению и предлагать свои варианты. Мы исходили из простых положений:
Старая модель мышления привела к тому, что Ростислав был на грани самоубийства, семье был нанесён финансовый и моральный ущерб, сын показал, что не способен управлять игровой деятельностью и выбирать людей, на которых можно опереться. А значит, эта модель должна быть пересмотрена.
Чтобы появились новые мысли, нужно строить новую систему деятельности и менять образ жизни. Негативные элементы исключить или скорректировать, а позитивные усилить и добавить.
Мы сразу определились, что, как ни крути, случившееся — это результат нашей совместной жизни, а значит, объектом изменений является не только Ростислав, но и вся наша семья и система отношений.
Что мы вместе решили? Игры и гаджеты — минимум на год под запрет, пока сын не выработает альтернативные и невиртуальные способы получения удовольствия, радости и общения. Мы как семья всячески поддержим творческие, образовательные, развлекательные события в реале. На все электронные гаджеты в доме ставятся пароли, весь контент, который сын использует, просматриваем сначала вместе, обсуждаем с точки зрения смыслов. Минимум раз в неделю находим время на совместный отдых, развлечения и общение.
Сын проявил повышенную жалость к себе и беспринципность и безжалостность по отношению к близким людям, поэтому волонтёрская работа, например уход за животными, которые пострадали от жестокости людей, будет хорошей практикой для воспитания сострадания. Вместо месяца летом у бабушки и дедушки Ростислав работает волонтёром. В компьютерных играх он проявлял азарт, страсть, агрессию, играл в команде — и это его заводило. Весь пласт таких ощущений нужно было обеспечить в реальной жизни. Беговые виды спорта из-за плоскостопия не подходили, поэтому выбрали водное поло. Последние года полтора сын очень хотел соскочить с занятий музыкой, но драма в том, что у него правда есть музыкальный талант, великолепная память и чувствование музыки, он схватывает на лету, при этом всячески сопротивляется систематическим занятиям. Поэтому музыка осталась в обязательном порядке: во-первых, как инструмент развития эмоционального интеллекта и общего чувства гармонии, во-вторых, для системной, сложноорганизованной нагрузки. Ведь игры — это лёгкий кайф здесь и сейчас, а музыка — это тонкий, долгосрочный кайф, и как раз это искусство и нужно освоить сыну.
Наконец, семейная терапия, а ещё мы составили список книг и фильмов, где раскрываются принципы близкого, глубокого общения и исключены манипуляции. Эти произведения мы запланировали вместе читать, смотреть, обсуждать и применять в жизни.
Жена взглянула на финальный список и сказала: «Это похоже на спецпрограмму для супергероя. Как в кино про шпионов!» Сын энтузиазм мамы не разделял, но деваться было некуда: он согласился на участие в программе собственной реабилитации.
Как проходит процесс реабилитации
Хотел бы сказать, что сразу после этого всё стало гладко, но реабилитация — трудная работа. Мне, конечно, стало легче, ведь от пустоты и неопределённости мы перешли к реальным действиям. При этом первое время нам с супругой было подчас сложно удержаться от обвинений «Как ты мог?!»
Первую неделю без компьютера Ростислав был абсолютно потерянный. Просто лежал, ничего не делал, не мог найти себе места. Внезапно оказалось, что в сутках очень много часов, что на домашние задания, если не отвлекаться на постороннюю подпольную деятельность, нужно совсем немного времени. Что можно и пойти на улицу, да не хочется. Прогуливаясь по парку, встретили бывшего одноклассника сына, который играл с другими ребятами в «войнушку»: сидел с воображаемым автоматом в засаде. Он был рад видеть Ростислава, но тот с ним нехотя поздоровался, будто ему было стыдно за товарища. Я спросил, в чём дело, и он подтвердил мою догадку: сын считал эти игры детсадовской забавой. Я не сдержался и сказал, что эта забава как раз соответствует его возрасту, по крайней мере его бывший одноклассник не ворует у родителей деньги, чтобы играть в игры, в которые одиннадцатилетним играть не следует.
Учебный год Ростислав кончил с отличием. Идея с водным поло оказалась превосходной. В июне сын три раза в неделю ходил на тренировки по плаванию, а в июле мы отправили его в спортивный лагерь в Беларуси, где строго запрещены гаджеты. Я пробовал пристроить сына в приют для собак, но оказалось, что подростков туда не берут. Бывшие уличные собаки очень агрессивно реагируют на детей, потому что чаще всего именно те над ними издеваются. Мы нашли место, где можно ухаживать за кошками и получать ценный опыт работы официантом. Там сын трудился три-четыре дня в неделю, проявил себя как аккуратный, исполнительный и активный работник, общался с гостями-иностранцами и ухаживал за животными. Было видно, что признание в коллективе благотворно влияет на него.
Спорт, волонтёрство, отсутствие игр. Всё шло очень ладно. А однажды я заметил в комнате сына прикрытую книгами зарядку от старого айфона, воткнутую в розетку. Пока он спал, я провёл ревизию и обнаружил в его рюкзаке этот айфон. Оказалось, сын уже переставил в него свою сим-карту из кнопочного телефона. Я его незаметно забрал, и следующие два дня Ростислав делал вид, будто ничего не произошло, пока нужда не заставила признаться в проступке. Мы собрали все старые телефоны в одно место и также запаролили их.
Потом он проделал трюк с телефоном жены. Поймал момент, когда она оставила телефон на столе и экран ещё не заблокировался. Зажал одним пальцем экран, чтобы телефон был активным, тихонечко убрал его в карман и заперся в туалете минут на сорок, а потом хотел незаметно положить обратно. Супруга лишь случайно увидела, как сын достаёт телефон из кармана и кладёт его на место.
— Сын, ты взял мой телефон и сидел с ним в туалете.
— Мама, нет, я этого не делал.
— Я сама видела, как ты прямо сейчас вытащил телефон из штанов и положил на подоконник.
— Нет, мама, я этого не делал. Тебе показалось.
Сын врал, и если бы супруга не видела ситуацию своими глазами, то поверила бы.
Через неделю мы пошли гулять, а Ростислав остался дома под предлогом, что у него болит голова. Мы спокойно ушли, супруга оставила телефон дома, потому что всё запаролено. Когда мы вернулись, телефон был горячий и с севшей батарейкой. Оказалось, что в прошлый раз, сидя в туалете, сын влез в настройки, внёс свой отпечаток пальца и смог пользоваться устройством, когда мы не видим. Постоянно держать дома линию обороны, отслеживать абсолютно всё — это тяжёлая работа, и только любящий своего ребёнка родитель способен её проделать.
Примерно через месяц попытки получить доступ к телефону и компьютеру прекратились (либо я ещё чего-то не знаю), появились ростки удовольствия от новой системы деятельности. Ростислав вдохновенно рассказывал о плавании, стал ходить в свободное время вместе с мамой в бассейн. Когда приехал в гости к бабушке, то подсадил на бассейн и деда. Теперь при случае они ходят вместе.
Лагерь в Беларуси оказался сложным и интересным вызовом. Пришлось ставить себя в новом коллективе. Ростислав был наименее опытным игроком в водное поло, и ему постоянно приходилось догонять и справляться с подколками. Справился. Выдержал. Этот опыт был особенно ценным, потому что в обеих школах, общеобразовательной и музыкальной, программа даётся ему слишком легко, он один из самых умных учеников в классе. Для меня это индикатор, что нужно переходить в другой класс, но у сына не было для этого мотивации.
Начал получать кайф от музыки, ведь игра на фортепиано оказалась единственной «старой» деятельностью, которая была понятна и знакома. Когда на первых порах Ростислав уставал лежать, он садился за инструмент и играл. Это явно его успокаивало. Начал читать. Перечитал всего «Гарри Поттера», взялся за серию «Метро», мы стали подкладывать ему книги. Однажды он распаковал все свои конструкторы Lego и сидел собирал машины, проектировал дом. В его комнате всё было вверх дном из-за разбросанных деталей конструктора — наверное, похожая картина была и в голове сына. Но из этого хаоса он начал возводить свои постройки. Если раньше он строил по чужим чертежам, то теперь начал делать свой проект. Недели две сын занимался Lego, а потом взялся за рисование и анимацию. Пригодились навыки, которые он получил ранее, но отказался развивать. Он здорово выправился, фигура стала спортивной, упорядочился режим дня.
Чтобы поддержать сына, я вошёл в инициативную группу класса, и нам удалось организовать в классе относительно безгаджетную среду. Не то чтобы я противник прогресса — я противник прогресса без прогресса культуры. Если смартфон поглощает время и внимание ребёнка, то это неправильная ситуация. Гаджет — хороший помощник, но отвратительный хозяин.
Создал группу в Фейсбуке для родителей, обеспокоенных игровой зависимостью детей. Периодически пишу там заметки на эту тему. Планирую завести канал на «Яндекс.Дзене». Вообще, у меня складывается понимание, что неслучайно именно в нашей семье произошла такая вопиющая ситуация. Ведь я один из тех родителей, у кого достаточно энергии и образования, чтобы заняться просветительской деятельностью в области использования компьютерных технологий детьми.
Эксперты по зависимостям говорят, что для успешной практики специалиста нужна собственная история успешного преодоления зависимости. Наша семья проживает её сейчас сполна. Мы в программе уже почти восемь месяцев. Многое сильно улучшилось, но многое осталось. Самое главное, что пока у Ростислава сохраняется ностальгия по тому периоду, когда он вёл двойную жизнь, а это значит, что процесс исцеления ещё не завершён. Впереди много труда.
Жена и сын лежат в обнимку на набивном мешке и смотрят очередную серию «Трое из Простоквашино».
— Ма-а-а-м…
— Да, сын?
— А всё-таки какое кодовое слово было на твоей карточке?
— Ну какое кодовое слово может быть у такой наивной матери, как я?
— Ростислав?
— Ну да.
