Если вы перенапрягаетесь на работе и слишком часто берёте на себя ответственность — возможно, скоро придётся проглатывать чужие окурки и терпеть боль, чтобы почувствовать себя счастливым. Сильному нужно хотя бы иногда побыть слабым — с этим поможет профессиональная госпожа, но нужно хорошо заплатить. Самиздат публикует Ту самую историю доминатрикс, которая уехала в Штаты и познала всё богатство американского рынка боли и унижения.
Та самая история — рубрика, трансформирующая наших читателей в авторов. Вы тоже можете рассказать свою историю нашему редактору Косте Валякину.
Я стаскиваю с себя юбку и поворачиваюсь попой к зрителям. Мы на сцене, я смущаюсь, но любопытство берёт своё. Мягкий шлепок плётки-флоггера по спине и ягодицам — по коже разливается приятное тепло. Удар. Уже больнее. Ещё удар. Раз за разом они повторяются, темп ускоряется. Тело немного дёргается, но я не издаю ни звука. В ушах стучит адреналин, хочется сползти вниз и уткнуться в холодный пол, но я держусь. Нравится думать, что как партизан под пытками. Забавная, наверное, сцена: 50-летний мужик, похожий на сантехника, лупит семнадцатилетнюю школьницу, которая стоит в одних трусах посреди клуба.
Спустя пятнадцать лет уже я держу плётку, а на полу елозит 50-летний мужчина — кажется, даже после всего, что только что было, похожий на члена конгресса или бизнесмена из списка Forbes. Да, это моя жизнь: я профессиональная доминатрикс.
Продолжай читать, безвольное ничтожество
Меня называют Вея Веспер, уже несколько лет я живу и практикую в Соединенных Штатах. Моя работа — унижать мужчин. Я игнорирую их звонки, отказываю им в свидании, а сама хожу в дорогие рестораны и покупаю себе новые платья за их счёт. Когда мы всё же встречаемся, я бью их по гениталиям и плюю им в лица. По моему приказу они едят окурки и ходят в нижнем белье, в ответ я получаю благодарность и большие деньги.
Боль всегда была для меня чем-то бо́льшим, чем просто сигнал о травме: с раннего детства я изучала свои и чужие ощущения, пыталась трансформировать одно в другое или даже отключать естественные чувства и рефлексы: страх, злость, обиду, скорбь, удовольствие, голод, любовь. Преуспеть помогли полные травм годы занятий боевыми искусствами и природная тяга к неприятностям. Так что неудивительно, что, когда в поле моего зрения появилась информация о БДСМ, я с интересом в неё погрузилась.
Однажды на какой-то вечеринке ребята из клуба БДСМ устраивали показательную порку и приглашали всех желающих — я вызвалась. До того дня я ни разу в подобном не участвовала. Дать выпороть себя на публике казалось смелой и авантюрной идеей.
После перформанса я обменялась контактами с участниками, и мы какое-то время общались на форуме. Несколько раз я приходила на их встречи со своими друзьями, а однажды один «верхний» позвал меня на приватную сессию в качестве «нижней» (человек, предпочитающий роль ведомого в БДСМ. — Прим. ред.). Мы пришли в какое-то полузаброшенное помещение с крошечной кухней и убитой ванной. О том, что там кто-то живёт, говорил только гудящий на столе компьютер.
В тот день всё сразу пошло не по плану. Он давил на меня годами своего опыта, но не мастерством. Связанная, избитая и уставшая, я была в довольно уязвимом положении тела и ума, мне ничего не нравилось, и его это злило. Мы не договаривались о каких-либо сексуальных воздействиях, но как там говорят: если женщина хорошо зафиксирована, согласия можно не спрашивать?
Во время происходящего у меня на автомате отключились все чувства, и я буквально отсоединилась от собственного тела. Будто бы я просто исчезла. Когда всё закончилось и вернулось осознание произошедшего, я постаралась убраться оттуда как можно скорее, мне было так мерзко, что хотелось содрать с себя кожу от отвращения. В итоге меня просто стошнило где-то за углом по дороге к дому. В голове повторялась мысль: такой БДСМ мне явно не по душе.
С того дня любые попытки контроля со стороны вызывают у меня желание сопротивляться и убивать. А вот у мужчин, которые ко мне приходят, всё устроено наоборот.
Я знаю, ты будешь служить
После окончания школы я работала официанткой в ресторане. Когда я проходила мимо стола, какой-то мужчина больно схватил меня за руку, я попыталась вывернуться, но он начал ещё сильнее сжимать мою ладонь. Свободной рукой я перехватила его запястье и, сжав его до хруста, посмотрела ему в глаза и прорычала: «Отпусти!» В его взгляде что-то мелькнуло. «Какая ты наглая! Присядь, как тебя зовут?» Я думала, он настучит менеджеру, но он предложил продолжить общение. Весь вечер на все его попытки меня впечатлить я отвечала с насмешливым сарказмом, а его это невероятно забавляло. Неудивительно: богатый и властный мужчина с грозным взглядом, перед которым весь остальной персонал ходит на цыпочках, вдруг получил дозу насмешек от какой-то малолетки.
— Ты хоть знаешь, кто я? У меня бизнесы, свой самолёт и целый автопарк.
— Нашёл перед кем выёбываться — я живу на стипендию в коммуналке. Тут каждый второй своими золотыми часами мне в лицо тычет и требует уважения.
В тот день я не могла попасть домой из-за сломанной двери и попросила его помочь. Он в ответ предложил переночевать в отеле. Когда мы приехали, он попытался распускать руки, за что получил по лицу. И попросил ещё. Я добавила с огромным удовольствием. В этот момент у нас образовалась сильная эмоциональная связь, мне показалось, что мы сможем стать друзьями. Так и случилось. Под утро, расслабившись, он позволил себе порыдать у меня на коленях, а вот секс со мной ему теперь был неинтересен.
Уходя, он оставил на столе пачку денег со словами: «Найди себе хорошее жильё». Я не знала, как на это реагировать. С одной стороны, я понимала, что мне, наверное, должно быть стыдно, но не ощущала ничего подобного, ведь мне он невероятно понравился. А ему, видимо, понравилось бегать за «капризной принцессой», которая постоянно отшивает его, требует подарков и не поддаётся ни на какие уговоры.
Через пару дней он позвонил мне. Наши встречи повторялись несколько раз, а затем стали регулярными. Мы отлично проводили время. Когда он, наконец, расслаблялся и сбрасывал пафос, он был очень добрым и ранимым человеком. Он хотел убежать прочь из своей собственной головы, почувствовать себя в безопасности и отпустить контроль хотя бы на пару часов нашей встречи. Тяга к подчинению идёт от общественного требования к мужчинам постоянно быть сильными, готовыми ринуться в бой, заработать миллион и тащить на себе весь мир. Нельзя плакать, нельзя показывать слабости, нужно любить родину, зарабатывать горы денег и быть крутым ковбоем Мальборо. Но мужчины так же ранимы, и их тоже пинает патриархат за то, что они не соответствуют образу «настоящего мужика». Для тех, кого этот образ заставляет жить вопреки своим привычкам, пристанищем становится ролевая игра, где главное — чужое превосходство.
Хочешь, я тебя ударю?
За унижение люди готовы платить большие деньги. И дело не только в самой «услуге». Сам процесс — уже унижение. Кто-то оплачивает звонки и чаты с любимой, а кто-то, как это наглядно показали в сериале «Эйфория», тратит целое состояние, засыпая девушку подарками за пару минут разговора в скайпе. Мужчины подсаживаются, как на иглу, и спускают всё, что у них есть. Доходит до того, что «саб» (сабмиссив — партнёр, который подчиняется. — Прим. ред.) иногда может передать неизвестной девушке в интернете данные своих банковских счётов — и она будет выдавать ему по десять долларов в день на метро и хот-дог, остальные деньги она тратит на себя, любимую. Если сабу требуется больше денег, он должен умолять о них, что не всегда работает, ведь госпожа может отказать, потому что это уже её деньги. В таких случаях клиенты иногда предлагают госпожам подарки, равные требуемой им сумме.
Я знаю историю коллеги, которой мужчина перевёл все свои сбережения и даже продал дом — в тщетных попытках поужинать с ней. Скорее всего, реальная встреча ему в действительности была не нужна, ему нравились отказы, нравилось, что она назначала свидания, за которые он ей платил, а она не приходила, нравилось одаривать её подарками и оплачивать её счета. Не знаю, что с ним стало, но она, узнав про дом, попыталась прекратить общение. Некоторые границы лучше не переходить: никому не хочется быть причиной чужого несчастья и уж тем более делать человека бездомным.
Её ухажер был зависим от адреналина. Многие мужчины подсаживаются, ведь это пресловутый «инстинкт охотника», который никогда не удовлетворяется, но постоянно дразнится и находится в напряжении. Мужчины, которым нужна мотивация зарабатывать больше и становиться лучше, могут нуждаться в мотивации извне, выраженной в таких экстремальных формах, как вербальное унижение и ментальные пиздюли. Кстати, многие лайф-коучи используют тот же приём, просто в менее агрессивной форме.
Мой влиятельный знакомый, а затем и другие поклонники обеспечили меня деньгами. Я бросила работу в ресторане, переехала из съёмной комнаты в большую квартиру в центре с видом на реку и поехала учиться в Лондон. Благодаря помощи своих сабов мне не приходилось работать: мне стабильно присылали деньги, либо мы встречались, когда я приезжала домой погостить. Я была такой беззаботной студенткой — днём училась, вечером гуляла по городу, покупала красивые вещи, посещала музеи и театры.
Больше всего я любила гулять по Кэнэри-Уорф — лондонский аналог Уолл-стрит — и глазеть на белых воротничков, жадно пьющих кофе и заключающих сделки по телефону, прямо сидя на бордюре в свой перекур. Вся эта бизнес-движуха невероятно меня вдохновляла, хотелось вырасти и стать как они. Найти нормальную работу — я не знала, сколько будет продолжаться моя «практика» и как долго мужчины будут приносить мне деньги, поэтому решила получить высокооплачиваемую профессию. Я попыталась и даже устроилась на биржу, но своё хобби не бросила.
Увлечение БДСМ можно сравнить с любовью к экстремальным видам спорта, а иногда и с пристрастием к азартным играм. Один мой саб замещал адреналиновую тягу общением со мной: ему осточертела роль «хорошего мальчика», которым он пытался быть всю жизнь, поэтому я заставляла его носить на работу под деловым костюмом женское бельё или пояс верности, по первому моему требованию он бежал в туалет и делал селфи с доказательством. Небольшой приток адреналина от того, что кто-то из коллег может заметить или застукать, заставлял его быть изобретательным: он не мог привычно болтать с приятелем у писсуара — его член был заперт в железной клетке, на которой висел замок. Это разнообразило его рабочие будни и делало его жизнь интереснее.
Кажется, ты забыл стоп-слово
В 2015 году я решила расширить горизонты и полетела на праздники в Нью-Йорк — сделать визу, учитывая мои постоянные перелёты в Англию, оказалось удивительно легко, а скопленных денег мне хватало на довольно роскошный и длительный отдых.
Но буквально на третий день в Нью-Йорке всё перевернулось с ног на голову: я познакомилась с мужчиной, от которого у меня сорвало крышу. Я и раньше довольно опрометчиво влюблялась и уезжала в горизонт с новым партнёром, но тут была какая-то совершенно невероятная связь. Он соответствовал практически всем моим идеальным представлениям: красивый, образованный, вежливый, он с детства уважал женщин, потому что вырос в итальянской семье, главой которой была мама.
Отпуск, который должен был занять всего пару недель на Хэллоуин, растянулся до Дня благодарения, а потом и до Рождества. В сочельник он познакомил меня со своей семьёй. После совместных новогодних праздников в пригороде я поняла, что не хочу уезжать, а он — что не хочет отпускать меня. Я сожгла все мосты, ушла с работы, рассталась со своими сабмиссивами и с головой прыгнула в омут.
Спустя несколько месяцев мы уже проводили медовый месяц на Карибских островах.
Сказка быстро рассеялась: все мои сбережения закончились и, понимая, что моё образование в Штатах неликвидно — практика психолога (мой первый диплом) в США требует совершенно других стандартов, а академию искусств я так и не закончила, — я решила пойти учиться. С помощью мужа взяла студенческий займ, отходила на подготовительные курсы и пыталась найти работу. Чтобы получить на неё разрешение, и раньше нужно было довольно долго ждать, а когда Трамп стал президентом, все нелегалы тут же кинулись подаваться на гражданство — и очередь выросла в десять раз, а без документов устроиться куда-то просто нереально: enjoy capitalism.
Я нашла подработку в баре для студентов неподалёку от университета, а когда поступила, подрабатывала на кафедре и в рехабе.
В баре меня постоянно лапали пьяные мужики, я чувствовала себя куском мяса на прилавке, но ничего не говорила, так как боялась остаться без денег или без работы. Мне приходилось выслушивать гадкие пьяные шуточки в баре и улыбаться пациентам рехаба, даже тем, кто проявлял агрессию и пытался причинить мне вред в состоянии аффекта.
Я возвращалась домой и плакала, не понимая, на кой чёрт мне вообще всё это нужно. Я очень хотела обратно в Россию и испытывала ощущение полной бесполезности и никчёмности. Вдобавок сказывалось отсутствие друзей и родных. На этой почве у меня развилась клиническая депрессия, и впоследствии мне пришлось принимать рецептурные медикаменты. Я совершенно не знала, чем могла бы заниматься, чтобы не испытывать постоянное давление от внезапного социального и карьерного даунгрейда.
До тех пор, пока один из посетителей бара предложил сделать мне массаж ног. Проведя весь день в беготне между столиками, я не устояла. Это был молодой парень, один из обеспеченных студентов. Мы сели в чилаут-зоне на диван, я разулась, положила ноги ему на колени и закрыла глаза. В темноте бара никто не обращал на нас внимания. Он очень старательно и приятно делал массаж, а потом поцеловал мою стопу. Я приоткрыла глаза, внимательно глядя на него, и подставила ему под нос вторую. Он глубоко вдохнул воздух между моими пальцами и принялся целовать каждый. Я очень люблю фут-фетиш, поэтому останавливать его я не стала. Мы сидели так минут двадцать, пока второй бармен не позвал меня на рабочее место. Мы вернулись к бару, студент выпил пару шотов и, уходя, оставил мне солидные чаевые. Он приходил примерно раз в неделю, и наши невинные игры продолжались. Он давал мне деньги, приносил подарки и очень сетовал, что я замужем. Позже со мной вышла на связь его девушка, мне пришлось объяснять, что у нас с этим мальчиком ничего нет. Сцену она мне не устроила, но я попросила его больше не приходить.
У тебя никого нет, ты дерьмо
В таком режиме я жила около года, а потом сдала вступительные экзамены и поступила на медицинский факультет, поэтому к депрессии, бытовым вопросам и проблемам с деньгами добавились ещё и уроки. Я уже не справлялась с нагрузкой, но отказаться от хоть какой-то финансовой свободы и висеть на шее у мужа мне не позволяла гордость. Когда мне стало совсем тяжело, муж предложил пойти работать доминатрикс — он был в курсе моего маленького хобби и игр с тем студентом, хотя сам никогда не был вовлечён в эту часть моей жизни. Оказалось, что в Нью-Йорке есть целые клубы, в которых работают профессиональные домины. Я без труда нашла один такой в интернете, сходила на собеседование — и меня тут же взяли, учитывая мой опыт.
Клиенты в студии попадались самые разные — от работяг-индусов, копивших на сессию целый месяц, до крупных бизнесменов, но основной поток составлял обычный рабочий класс. Фетиши у них тоже были самые разнообразные: кому-то нравилось смотреть, как госпожа курит, и проглатывать за ней окурки, кто-то переодевался в костюм горничной и мыл полы и унитаз, одного нужно было пинать по яйцам, другого душить пакетом, пока он не потеряет сознание, третьего заводило, когда ему выдирали зубы, четвёртого надо было тыкать иголками, как куклу вуду, пороть ремнём, унижать за маленький член, подвешивать, плевать в лицо, доводить до слёз, запирать в пояс верности, шантажировать…
В основном это люди, которым не хватало острых ощущений, но были и более глубокие мотивы: кто-то страдал от чувства вины, но не мог наказать себя сам, других тяготила социальная роль — и им хотелось передать власть. Были латентные геи или транс-персоны, которые не могли решиться на каминг-аут и поэтому приходили играть в безопасное пространство с теми, кто их не осудит.
Платили, по сравнению с тем, что у меня было в России, очень мало, цена за сессию была вдвое ниже, чем у индивидуальных домин, и клуб забирал больше половины, поэтому за полгода я собрала себе небольшую базу постоянных клиентов и ушла в свободное плавание.
Оказалось, что рынок в Америке просто огромен, поэтому я довольно быстро вернулась к привычному финансовому положению. Спустя ещё около полугода одиноких скитаний я стала знакомиться с топовыми доминами и учиться у них в этом довольно сплочённом комьюнити.
Мы часто встречаемся, чтобы выпить кофе и поболтать, отмечаем праздники, ходим вместе на вечеринки, конференции. Многие мистресс довольно успешные предпринимательницы, почти у всех хорошее образование, некоторые занимаются творчеством и даже проводят собственные выставки. Это огромный прекрасный мир дружелюбных людей.
Клиенты тоже стали послушнее, когда я по совету новых подруг подняла ценник: оказалось, чем выше цена, тем меньше вероятность нарваться на «скам» — так в индустрии называют потенциальных абьюзеров, удивляющихся, что им не подрочили за дополнительную двадцатку, мужчин, не уважающих личные границы домины и пытающихся командовать снизу. Всё это не приветствуется, и если в студии есть менеджер, который урегулирует вопрос недопонимания и обеспечит безопасность, то в индивидуальном бизнесе некоторые ситуации лучше превентивно исключить.
Все клиенты проходят обязательную процедуру скрининга — проверку на возраст, наличие или отсутствие судимости и достоверность предоставленных данных. В США о человеке можно узнать всё, вплоть до годового дохода, в пару кликов. Более того, некоторых высокий ценник отпугивает даже от того, чтобы просто потратить моё время на пустую болтовню по почте, ведь внушительные цифры как бы шепчут: «Не твоя лига!»
Помимо обычных сессий в студии, я стала ходить с сабами на свидания и по магазинам. Они не только оплачивают мой шопинг и ужины в дорогих Le Coucou и 701West, но также платят за время, которое я провела с ними за этим занятием. Часто после прогулки мы всё равно идём в студию, и я их наказываю, но есть и те, кому просто нравится смотреть на то, как я ем или расплачиваюсь их картой за свои покупки. Иногда я могу выступать для своих сабмиссивов в роли компаньонки: сопровождаю их на какое-то важное мероприятие, для них это большая честь — пригласить меня в свою жизнь. Но даже это я превращаю в игру: один клиент как-то всё мероприятие проходил с работающим вибратором внутри, кто-то надевает кружевное бельё под смокинг, а кому-то я надеваю пояс верности и снимаю только на следующий день.
Дай приласкаю
На самом деле ДС/СМ-отношения — это не про унижения и боль, это про доверие и заботу. Как сильно нужно доверять человеку, чтобы дать контроль над своим телом и здоровьем? В реальном мире мы привыкли ждать удара в спину совершенно отовсюду, мы не доверяем даже собственному лечащему врачу, а кризис доверия — это один из наиболее частых триггеров к возникновению психических и тревожных расстройств, панических атак и депрессии.
Один клиент однажды просил пинать его в промежность до разрыва капилляров, а после очередного удара эякулировал кровью. Таким образом по его же просьбе я «наказывала» его за то, что он был не в состоянии найти себе девушку. Это был своего рода селфхарм, поэтому я провела с ним небольшую психотерапию и объяснила, как преподносить подобный фетиш потенциальной партнёрше. Через несколько месяцев он прислал мне букет цветов и открытку с благодарностями.
Обычно все сеансы проходят с максимальной степенью безопасности и контроля: у «нижних» всегда есть набор стоп-слов, которыми они помогают понимать, где их границы. Также я всегда проверяю физическое состояние «нижнего» и никогда не стану делать что-то, о чём мы не договаривались, заранее не спросив. В любую минуту я могу выйти из образа, чтобы спросить, как партнёр себя чувствует, нужна ли ему вода, всё ли в порядке.
Бывало, что «нижние» стеснялись сказать, что им слишком больно, и молча терпели. Теперь я всегда объясняю им важность коммуникации, ведь я не могу чувствовать за них, как бы сильно мне этого ни хотелось.
У меня у самой тоже есть табу: я не предлагаю и не принимаю никакие виды секса, не раздеваюсь и не провожу ролевые игры на медицинскую тему, чтобы не создать ненужные якори по поводу своей учёбы. Также я не практикую игровой рестлинг, потому что бывает всякое, а мне дорог мой новый ровный нос.
Голос только по команде, понял меня?
Довольно многие ошибочно полагают, что у сабмиссивов кризис маскулинности, который развился от современного феминизма, и тому подобный бред. Впервые упоминания о доминатрикс появились в XVIII веке, когда основная задача женщин сводилась до «Kinder, Küche, Kirche» (дети, кухня, церковь) и ни о каком феминизме речь не может идти ещё пару столетий. К тому же, человек должен обладать солидной выносливостью, чтобы терпеть боль от пинков по яйцам.
Иногда я показываю короткие видео с этим процессом своим ванильным приятелям и вижу, как «настоящие маскулинные мужики» покрываются мурашкам, хватаются за промежность и стонут, всего лишь глядя на это. Терпеть и принимать боль, а не бежать от неё, уметь трансформировать её в удовольствие и получать терапевтический эффект от унижений, не ломаясь как личность и не зарабатывая себе ПТСР, принимать разряд тока в самые нежные места, а потом идти и продолжать играть роль «настоящего мужика», зарабатывать деньги и управлять предприятием — это показатель невероятной личной силы и уверенности в себе. Поэтому, когда я слышу, как токсичные мальчики в интернете кричат «фу, куколды», я лишь улыбаюсь, ведь дай такому один раз по жопе — и он будет рыдать, забившись в угол, и звать мамочку.
Чтобы развеять мифы и просветить людей, пару лет назад я согласилась вести блог. Однажды запустила тред в твиттере, и он очень быстро стал вирусным. Тогда же я написала пост в инстаграм, где открыла своим подписчикам, чем занимаюсь. Я была готова к тому, что все отпишутся, но меня поддержали — и я продолжила писать. Блог стремительно набирал популярность, на меня подписывались крупные блогеры, несколько изданий брали у меня интервью, но кроме этого я заметила, как стала находить новых друзей, люди со всех уголков земли меня поддерживали, писали мне и благодарили за вдохновение. Оказалось, что быть блогером не так уж и плохо, мне понравилось снимать и монтировать видео для сторис, вести прямые эфиры и писать посты. На некоторые было по нескольку тысяч комментариев — так оживлённо люди обсуждали то, о чём я пишу.
Но потом наступила череда массовых блокировок, аккаунты секс-блогеров и моделей удаляли даже за упоминание слова «секс», а мои откровенные видео с сессий уж тем более попали под раздачу. В итоге мне прилетел бан.
После нескольких месяцев борьбы и попыток разблокировки блог так и не удалось вернуть, и мне было очень жаль терять такой огромный пласт информации, фотографий, видео и, что самое важное, людей. Одновременно с этим началась травля со стороны старых знакомых, тут и там на меня сыпались оскорбления, пожелания смерти, изнасилования и выдуманные «разоблачения» — люди уличали меня в пластических операциях, которые я никогда не скрывала, кто-то выдумывал, что мой муж сутенёр и содержит бордель, грозились даже написать письма в полицию и депортировать меня, хотя так и не понятно за что — закон-то я не нарушаю. Потом мне скинули ссылку на русский БДСМ-форум, где меня называли проституткой, мужа — извращенцем, выдумывали какие-то нелепые факты и желали мне депортации. Так я поняла, что, возможно, СНГ к подобным разговорам ещё не готово.
Сейчас у меня небольшой блог, который я почти не развиваю — страшно потерять всё ещё раз. Несмотря ни на что, мой тред из твиттера расползается до сих пор, недавно какой-то крупный блогер даже зачитывал его в своих видео, там набралось несколько сотен тысяч просмотров. Не все комментарии были лестные, но агрессия со стороны незнакомых людей меня не беспокоит до тех пор, пока не покидает пределы интернета.
Следующую главу будешь читать, пока не заучишь, тряпка
В последний год я стала больше общаться с клиентами онлайн, что значительно расширило клиентскую базу. Некоторые сессии я провожу по скайпу или телефону. У меня даже есть игнор-линия: сабмиссив звонит и молча слушает, как я смотрю кино, слушаю лекцию или общаюсь с друзьями, за каждую минуту он платит двадцать долларов. После похода в ресторан или за покупками я присылаю чек кому-то из своих финансовых рабов — и они возмещают мне траты. Взамен я могу отправить им селфи в купленном наряде. Есть те, кто регулярно оплачивает мне спортзал и телефон, кто-то ежемесячно переводит «дань» просто за то, что находится в списке моих рабов, вне зависимости от того, состоялись сессии или нет. Некоторым я даю задание отправить деньги в благотворительные фонды, например последний раз они делали пожертвования в помощь горящей Австралии.
На праздники я всегда получаю подарки — что-то из моего вишлиста на Amazone или подарочные карты из любимых магазинов. Я понимаю, что у сабмиссивов бывают разные финансовые ситуации, поэтому в вишлисте вещи из разных ценовых категорий, хотя я иногда не знаю, что именно и от кого приходит: могу получить как крем для лица, так и сумку от Prada. Чаще всего присылают одежду, гаджеты и косметику и практически никогда — книги.
Благодаря опыту в БДСМ я научилась выстраивать и отстаивать собственные границы, лучше понимать людей и их внутренние конфликты. А также увидела, что мужчины — не каста абьюзеров, как нам внушает современная радфем-повестка, а такие же люди, нуждающиеся в заботе, проявлении эмоций и праве на слабость, которого они были лишены.
В будущем я планирую снимать короткие фетиш-фильмы. Это не порно и не эротика, а записанные задания и сценарии для сессий, отыгрыш ролевого персонажа или просто вербальные унижения. Всё-таки проводить трансляции онлайн я могу далеко не всегда, а так каждый желающий сможет получить свою порцию наказания в любое время. Кроме того, это довольно простой пассивный доход: ролики могут продаваться годами, даже когда я больше не буду доминировать.
